Сирота

Глава пятая

Попёнок

Вот так человек родился!.. - Тихо ншёптывала попадье повитуха,- пять кило будет, то все, может, и шесть... Поди,  какой богатырь!
- Десятый по счёту,- чуть-чуть обессиленным голосом, почти шёпотом простонала попадья Наталья, смахнув свои кудрявые, уже с проявляющейся сединой, волосы со лба.
- Вот батюшка, поди,  рад будет,- проговорила монашка, заворачивая в богатые пелёнки новорожденного.
Постепенно матушка отошла от родов.
Долго не думали, какое имя дать "богатырю" Батюшка, как отрезал, сказав:
- Богдан.
- Ладно, так и быть, батюшка, Богдан, так Богдан,- не возражала попадья.
- Чем не имя? - И сам же, как будто себе стал пояснять поп Георгий,- если прямо вдуматься в это слово, то оно делится на два коренных исконных слова: " Бог и дан", то есть получается Богом данный младенец.
На дворе шёл тысяча девятьсот шестнадцатый год - год попрания Бога. Хотя... как не вытравляли это слово из обихода людей - оно не исчезло, как и не исчезло и из памяти народа.
Все церковные праздники справлялись, да так справлялись... пуще  прежнего.
Этот год нёс с  собой тяжкие перемены...
И кто бы мог подумать!..
Спустя почти целый век ( сто лет) в тысяча девятьсот девяносто шестом году тоже в России грянут перемены и возникнет настоящий климакс в государстве.
Но... до этого повествования мы ещё дойдём...
Итак, тысяча девятьсот шестнадцатый год - возникли новые события, появились новые имена, новые фамилии, новая мораль, а, если быть точнее, совсем другая мораль и нравственность.
Мерзопакостное отношение к религиозным деятелям  и к религии вообще,  и в частности.
Простолюдин с мозолистыми руками ждал благополучия, скорого разрешения всех державных проблем.
А Россия корчилась и мучилась, мучилась и корчилась, как баба при родах, и никак не могла разрешиться новым ребёнком, который бы, как богатырь, мог поднять её с колен нищеты, бесправия и беспредела.
Газеты пестрели заголовками " Убили", "Застрелили человека", "Изнасиловали ребёнка",  "Обворовали купца"," Подохла корова","Сибирская язва","Чума", "Чёрная оспа", "Испанка" и так далее и тому подобное.
Газета называлась " Новая заря". Подумать только, какое богатое название, должно очищать душу... А судя по заголовкам, слышался и виделся только один бандитизм...
Всю газетёнку просмотрев, нигде в текстах не найдёшь, что бы успокоило душу и облагородило сердце.
А потом шли объявления... объявления... "Продам козу с котятами", Куплю тёлку",  "Покажу, где водятся кабаны", " Как убить волков и стрелять уток?", "Куплю спички и соль".
А что творилось в державе, народ, как это бывает, не ведал.
Держава Россия от шестнадцатого года ждала свободы, благополучия, обновления, очищения.  Казалось, что громовые раскаты революции или переворота, кто его знает, как это назвать, ибо я, как повествователь тоже имею привычку быть такой же, как простой смертный и рассуждать имею право также, как и любой из живущих людей и жующего народа в России.
Одного всем хотелось, чтобы эти грозовые раскаты разбудили человека - и родился бы новый другой человек.
По законам естества всё правильно: родится человек, чистый незапятнанный... А вот по законам природы - человечество по своей сути не меняется на протяжении многих веков.
Существовали, существуют и будут жить всякого рода лихоимцы, приспособленцы, воры, разбойники, насильники, казнокрады и конекрады, детоубийцы и убийцы.
И, пожалуй, ни одна власть не истребит их лишь только потому, что они ходят на двух ногах, хоть и твари, человеком именуются...
Вот, попробуй, определи, когда тот или другой из числа человечества тебе подлянку подкинет и вывернется наизнанку, чтобы оправдаться...
Все эти мысли тревожили простого священника, который сейчас ждал, когда принесут ему новорожденного.
Большевистская партия во главе с Владимиром Ульяновым, который,  кстати сказать, часто был в тех краях, где и жил священник, мыслила, предпринимала, как провести реформы, как пройдёт тот самый переход, труднейший переход власти в руки рабочих и крестьян.
А если быть совсем откровенным, то власть-то взяли в руки беспортошные, нищие и всякого рода пьянь, с которых, как с гуся вода; принцип - один:
- А что будет, то будет!.. Где наша не пропадала... Терять нечего, да и находить тоже...
Но эти события шли там, далеко, где-то в Петрограде и Москве.
А здесь в захолустной крещёнской деревне Карабаяны родился человек! Розовенький,  в белых пупырышках по лицу и телу, лысый, как старичок, с тонкой кожей, которую, казалось, заденешь ненароком неосторожно - и всё содержимое из неё выльется...
Название этой деревни "Карабаяны" в переводе на русский означало "чернота", то есть "чернь", одним словом.
Видимо, это имело свой какой-то особый смысл: действительно, там было как-то всё чёрным: непроходимые, вязкие и грязные дороги, с выбоинами, и колдобинами.  В ямах, с водой затхлого болота, плавали головастики, которых никто бы не взялся сосчитать по количеству, их было уймища, которые потом вырастали в зрелых лягушек и покидали свой маленький пруд на дороге.  Лягушачий « оперный» театр по ночам устраивал по ночам такие представления, что, если даже захочешь, не уснёшь.
Опусти случайно ногу, головастики с пиявки так сразу прилипнут и присосутся.
Однако для деревенской ребятни они были живыми существами, и с ними можно было развлечься, коль игрушек не было.
Только природа и была развлечением.  Днями, на солнцепёке и в дождь, сидели дети около этих ям, выуживая этих существ.
Повозки на дорогах застревали настолько часто, что местная детвора целыми днями наблюдала и помогала вытаскивать целые обозы, чтобы заполучить какую-нибудь полушку, хвастаясь перед нищими изголодавшими родителями.
В споре дети подсчитывали, кто и сколько заработал денег?
Порой набиралось до нескольких десятков, а то и сотен рублей.
Избы были покрыты все замшелой соломой. Избу обрамлял высокий забор из-под которого видна была только изумрудная крыша, так как была покрыта мхом и всякого рода лишайниками.
Если это был пятистенок, то из него торчали две трубы, из которых в морозные дни в унисон из каждой столбился в небо дым. Это говорило о том, что в этом доме живёт зажиточный хозяин.
Нищие селяне имели жильё с одной трубой, часто с вывалившимися кирпичами, что и приводило часто к пожарам, и дом, как бочка с порохом, сгорал настолько быстро и дотла, что жильцы еле-еле успевали выскочить.
А бывало, сгорала целая улица или вся деревня. Не спасала и бочка с водой у дома со всякими мельчайшими живыми существами в ней.
Самыми искусными и художественно красивыми были ворота. По всему околотку не было одинаковых по узору. Они, словно ажуры, украшали весь дом.
Каждый хозяин пытался найти такие рисунки, которые не имели бы сходства ни с одним из селян. Цветовая гамма излучала сказку и тянула гостей к себе в дом. Надо сказать, все селяне были очень рады любому гостю и никому не отказывали в чае с палишками.
Обычно в палисадниках росли черёмуха, сирень, рябина - это были основные  цветы весной, а осенью  -  ягоды и фрукты.
В некоторых палисадниках,  у более состоятельных селян,  за плетнём, мелькала калина и малина.
Плетень - это ограждение из ивовых веток.
Из цветов: только и высовывала свои алые шляпки - цветок мальвина.
Зато в огородах алел и краснел мак по всей пашне.
А на кучах перегноя благоухала конопля, из которой готовили вкусное масло к праздникам.
Маковые зёрна являлись лакомством в каждом печении, которыми потчивались все...
Вода была далеко. Родник находился в километре - воду берегли, как хрусталь.
Деревянная церковь завершала архитектурный облик села.
Вокруг неё рос липкий, пахучий тополь, из почек которого местные модницы изготовляли духи, налив воду в бутылку с почками и настаивали этот раствор две недели.
Духи излучали аромат свежести и весны.
А хозяйственные старушки, собирая тополиный пух, готовили подушки и перинки для младенцев, объясняя , что они, пушинки, размётанные вокруг церкви, принесут дитяти здоровье и счастье.
Матрац и подушка попёнка, Богдана, тоже состояли из этого тополиного пуха. Будет ли Богом данный мальчик счастлив в жизни?


15 марта 2009 год,
Крайний Север,
Больничный Городок.
Фото автора.