Сокровища под ногами (Истории мыса Тык)

СОКРОВИЩА ПОД НОГАМИ
(Истории мыса Тык)

Правильно писал Пабло Коэльо, что за золотом не надо в Египет или на край земли ехать. Посмотри внимательно, может оно у тебя под ногами лежит.
Застопорились у нас бомбо-мино-торпедометания в полку. Их выполняли на полигоне по отметке цели, которую формировали два буя, установленные на берегу. Когда экипаж выходил на боевой курс эти якобы буи плавно, по программе, изменяли пеленги. В точке пересечения этих пеленгов якобы находилась подводная лодка. А бомбы-мины-торпеды изображала обычная учебно-практическая бомба П-50-75.
Так вот удавалось сделать не более трех-четырех сбросов, как оборудование ломалось, и пеленги не перемещались, или указывали в разные стороны, не пересекаясь. Экипажи не могли подтвердить классную квалификацию, что ставило под угрозу поход в финчасть за получением ежегодного вполне приличного классного вознаграждения. Молодые экипажи буксовали на программе становления. Командование нервничало и распекало ни в чем не повинную штурманскую службу. А те кляли полигонную службу, с которой, вообще-то следовало дружить.
А все дело упиралось в обычный магнитофонный пассик. Да-да. В обычное резиновое колечко диаметром сантиметров пятнадцать. Это колечко, будучи одетым, на три шкива передавало движение от электромоторчика на два сельсина, а уж они имитировали перемещение пеленгов. Так вот это колечко рвалось с удручающим постоянством.  И этот обрыв прекращал продвижение полка по тропе боевой и политической подготовки к сияющему идеалу полной боеготовности.
Немедленно, по военному телеграфу ЗАС составлялась заявка на злополучный пассик. Органы снабжения без задержки выделяли требуемое изделие. Эти органы находились во Владивостоке, и вот тут-то все начиналось. Самолет •не резиновое колечко и его так просто не выделишь. Значит, отправляли оказией. Благо самолет на СовГавань летал два раза в неделю, да еще военно-транспортные самолеты на Магадан, Камчатку и в Анадырь всегда у нас на заправку садились. А вот дальше начиналась область ХЕЗа. Когда никто не мог сказать, будет ли самолет на полигон или нет. А боевая подготовка нашего полка начинала страдать непрохождением программы подготовки небоеготовых экипажей.
Доставленный на полигон пассик радовал наш полк не больше одной смены и к концу летной смены обязательно рвался. Как-то, выведенный из себя, начальник службы материально-технического снабжения флота, отправил нам целую дюжину этих пассиков •весь свой годовой запас. Но их, вопреки всем расчетам, хватило только на три летные смены. После чего полеты на бомбо-мино-торпедометание по имитации подводной лодки прекратились всерьез и надолго.
Полк пробавлялся редкими торпедометаниями по реальной подводной лодке в Японском море под Владивостоком. А на полигоне наши противолодочники с отвращением бомбили сухопутную, неподвижную цель из «уголков», расположенную на берегу. Что не могло в полной мере удовлетворить начальника боевой подготовки и морскую душу командования полка.
Генка Фабричный, отдежуривший свой месяц на полигоне, прилетел домой в пятницу. А в понедельник я должен был занять его место. Мы с ним встретились на аэродроме, и он покрутил у меня перед носом порванным пассиком.
•Вот из-за этой гадости, полк буксует в прохождении программы боевой подготовки.
Я взял у него из рук злополучный пассик и, соединив порванные концы, уложил его на ладони. Обычное резиновое колечко диаметром около пятнадцати сантиметров и толщиной миллиметра три. Где-то я видел нечто подобное?
И тут я вспомнил. В ТЭЧи, когда меняли лопасти винтов, на бетон бросали похожие колечки, которые надевались на хвостовики новых лопастей, чтобы они не повредились при транспортировке. ТЭЧ была в двухстах метрах,  и мы с Генкой прошли туда.
Точно. Бетон под очередным самолетом, жаждущим новых лопастей, был усыпан этими колечками. По размерам они полностью соответствовали порванному пассику. Правда были сделаны не из резины, а из какого-то гибкого и растягивающегося черного пластика. Разорвать такое колечко было невозможно.
Гена выразил сомнение в их пригодности, но я подобрал с бетона десятка два этих колец и положил их себе в карман на всякий случай.
В понедельник с утра пораньше я уже был на полигоне. Прапорщик Васильчиков, ответственный за имитатор движения «подводной лодки» с сомнением посмотрел на мои кольца. Но оказалось, что они идеально подходят к шкивам и совершенно не проскальзывали, чего Васильчиков больше всего боялся.
По ЗАСу я доложил, что полигон готов к работе в полном объеме и всю ночь руководил бомбо-мино-торпедометанием. Полк, как изголодавшийся волк, терзал лед Татарского пролива в том месте, где должна была находиться имитация цели. Мой пассик с достоинством продержался всю летную смену. За следующую смену я не беспокоился, так как привез их штук двадцать. А следующий дежурный руководитель мог привезти их хоть целый мешок.  
Но этот, не предназначенный для работы в имитирующей аппаратуре, пассик, достойно перенес и следующую смену, и еще одну, и еще. Когда, через месяц я улетал домой, Васильчиков жал мне руку и говорил, что работает все еще первое колечко. Мало того, когда через полгода я опять заступил на смену, тот же Васильчиков сказал, что все еще работает тот, первый. И когда, переводясь на запад, я прощался навсегда с полигоном, первый пассик неутомимо нес свою службу. И я имею сильное подозрение, что он оставался на своем боевом посту вплоть до полного, через двадцать лет, расформирования части обслуживающий полигон с коротким, как удар штыка, названием мыс Тык.  

(с) Александр Шипицын