Кабанчик

В одной из деревень Мордовии мужик жил, юморист большой. У него, как водится, было свое собственное хозяйство. Держал мужик, среди прочей живности, несколько поросят. Четверо - нормальные поросята, глаз радуют, а один, кабанчик, убогий какой-то: низкий, худой, только рыло длиннющее и щетинистый очень, почти как дикий. Сколько мужик его не кормит, тот не растет и вес почти не набирает. Чтобы его более крупные и наглые "родственники" не объедали, мужик тому даже клеть отдельную отвел, кормит его, кормит, а толку все нет. Кого на продажу, кого на убой, а этого куда. Ни мяса, ни, тем более, сала с него не возьмешь.
Тут как-то один из приятелей по пьянке предположил, что поросенка, возможно, сглазили, и нужно, мол, сглаз как-то снять. А разговор как раз на Крещение. Тут сразу, пока настроение и задор есть, порешили они этого кабанчика отогнать на речку и посредством его купания в святой воде устранить проблему сглаза. Сказано - сделано. Пузырь допили,
выгнали поросенка и вперед.Баба хотела вступиться за животину, да куда там, коль сам хозяин решение принял, тем более по пьяни.
На реке была вырублена небольшая прорубь, в которую священник уже крест несколько раз окунул и все такое прочее. Короче - праздник, народ гуляет. Кто поплавал уже в проруби, кто только собирается это сделать, кто просто смотрит. Пьют, правда, все.
Мужик с приятелем кабанчика пригнал, направляет его в сторону проруби.
Народ проявляет интерес к происходящему, а выяснив в чем дело, весело одобряет намерения мужика и способ, избранный для снятия с кабанчика сглаза и даже старается помочь, чем возможно.
Мороз под минус двадцать, мужики разгоряченные, а кабанчику зябко, он напуган: куда выгнали из теплого сарая?! Шарахается кабанчик из стороны в сторону, дрожит от холода и страху.
С трудом, но к проруби его общими усилиями подогнали.
Проблема в том, что кабанчик о лечебном эффекте святой воды не догадывается, а может специально лечиться от сглаза и толстеть не хочет, так как его тогда забить могут, короче в прорубь лезть он отказывается категорически.
Гоняет, гоняет его мужик, ничего не выходит.
Кто-то предложил и все согласились с тем, что можно кабанчика просто пару раз речной водой из ведра окатить и это обливание зачтется за купание в святой воде.
Кабанчик к этому времени уже вообще уже весь на нервах, мечется и его только целая толпа подвыпивших доброхотов у проруби удерживает. Все ожидают, пока пацанята ведро принесут. Но вот ведро прибыло. Мужик зачерпнул в него воды и к кабанчику. Тот, пятится, бегает вокруг проруби, а мужик носится за ним с ведром - как бы так поудобнее плеснуть водою, чтобы оцепление не пострадало. Выбрал мужик удобный момент, когда кабанчик оказался между ним и прорубью, да и окатил того из ведра.
Дикий визг, неожиданный рывок окончательно ошалевшего кабанчика в сторону проруби, отчаянный юз всех четырех копыт по льду, брызги и .... только плеснуло в проруби. Ушел сглаженный с маху под лед.
Мужик застыл с ведром в руках, затем, отбросив его, метнулся к проруби, пробежал молча несколько шагов вниз по течению, остановился, махнул рукой, сел на лед и громко выругался.
Все оцепление по прежнему стояло в позе - слегка присев, с широко разведенными в стороны руками,  отрезая отсутствующему кабанчику путь к побегу, и молчало, тупо таращась на пустую прорубь. Мужик, моментально отрезвев, кинулся к проруби, сделал несколько быстрых шагов вниз по течению за видневшимся подо льдом и стремительно уплывающим кабанчиком, резко остановился, сорвал с себя шапку и хлопнув ею об лед, уселся на нее, скрестив ноги. Тишина.
Примерно через минуту раздался отдельный тихий смешок, следом за ним - взрыв хохота мужиков из оцепления и лишь затем, в диссонанс им - одинокий  мат мужика, напутствующего убористым слогом уплывшего кабанчика.
Некоторые попадали на лед от смеха. Мужик матерился, обижался на присутствующих, что им смешно. Кабанчика ему, пусть и худого, было жалко. Мужика безуспешно утешали словами, предлагали первача, сожалели, что не догадались кабанчика за ногу привязать. Потом  смеялись уже вместе с мужиком и все вместе пили за упокой души трагически погибшего кабанчика.