Все будет хорошо (Окончание)

Алена надеялась никогда не возвращаться к колбасным прилавкам, но жизнь распорядилась иначе. Работы хорошей не подворачивалось, а жить на что-то нужно. В тот день, когда Мишка неожиданно вернулся, она приняла решение попроситься на подмену на рынок. Девочкам нужен отдых, поэтому ее помощь придется кстати. Денек за одну постоит, денек за другую - ей заработок, им возможность просто отоспаться. Пока Мишка вез обескураженную девушку до соцобеспечения, они договорились, что тот узнает, кому нужна сменщица и все ей расскажет. Так и устроилось. Неожиданно свалившемуся предложению отдохнуть, обрадовались многие, только Светлана Олеговна отказалась от ее услуг. При встрече она сухо здоровалась и разговаривала, показывая всем видом, что общего между ними теперь меньше, чем у карандаша и доильного аппарата. Не очень приятно, но жить, как говорится, можно. Гораздо сложнее было выносить нападки и издевки Ларисы, Мишкиной сожительницы. После веселых «проводин» Алены на новую работу эта пара стала жить вместе. Почему был сделан такой, мягко говоря, неожиданный выбор, Миша объяснил Алене честно и просто:
- Ты замужем. А с кем мне быть из оставшихся четырех миллиардов женщин, нет никакой разницы. Тогда почему бы не Лариса? Она готовит вкусно, дома чисто всегда. Да и жить мне где-то нужно.
Причина, по которой Лариса взяла к себе жить переселенца из маленького украинского хуторка, оказалась не столь проста, сколько банальна - она влюбилась. Влюбилась бешено, неистово и с пугающе -маниакальным чувством собственности. Внешности новоиспеченная жена была, надо сказать, не притягательной, особой некрасивостью отличались глаза и нос. Но если второе при хорошей подаче вполне может стать «изюминкой», то первое просто обязано излучать нечто пусть и издалека, но напоминающее тепло души и доброту сердца. И уж точно никак не отбивать желание не единожды заглянуть в свои глубины, раз от природы не дано покорять формой и красивым цветом. Увы, но в тот день, когда выдавали характеры в пожизненное пользование, Лариса не завела будильник. Поэтому грязно-серого оттенка, с покрасневшими, будто засыпанными песком, веками глаза женщины глядели на всех свысока, надменно, а порой даже с почти нескрываемой ненавистью. Возможно, причинами неконтролируемой злости стали комплексы и ничем невосполнимая моральная неудовлетворенность, но она их так умело прятала и так рьяно отбивала попытки кого-то разобраться в этих причинах, что мало-помалу убедила всех, что уже родилась гадюкой.
С первого дня повторного появления Алены на рынке, Лариса собрала весь, накопленный с первых дней осмысленного существования, арсенал колкостей и ехидства, выставила вокруг своего прилавка и начала контрнаступление, с безусловной решимостью уничтожить противника в рекордно-короткое время. Что она только не говорила, какие интриги не плела! Аленка поначалу искренне пыталась решить этот странный конфликт мирным путем. Тем более, что с недавних пор их общение с Мишей практически сошло на нет, и парень довольствовался лишь тем, что дышал с ней одним смрадным воздухом да мог иногда тайком бросить взгляд в строну ее маленькой фигуры, одетой в фартук из грязно-зеленой плащевки. Получалось, что все предъявляемые претензии более обидны тем, что совершенно не обоснованы. Предполагаемая соперница изо дня в день вразумляла ревнивую женщину:
- Ларис, оставь меня в покое. Я ни в чем не виновата. Перед Таней хоть косвенно, но была, а перед тобой – нисколько. Никаких планов захвата твоего имущества под названием « украинский казак в самом расцвете сил» не строю. Не переживай и успокойся, пожалуйста.
Но увещевания и просьбы о мирном контактировании на обозленную Ларису ничуть не действовали. Казалось, одно существование Алены в этом мире приводило ту в неописуемое бешенство. Особое внимание почему-то уделялось глазам соперницы. Постоянно слышалось в адрес оппонентки:
-Что ты смотришь своими красивыми глазками? Что ты строишь всем свои красивые глазки? И не опускай свои красивые глазки!
Алена девушка адекватная и с юмором, поэтому подобные реплики воспринимала за комплимент, но от однообразия упреков и от скудной фантазии нападавшей, уже начинало подташнивать. И когда та однажды перешла границы ее ангельского терпения, и без того уже на много рядов перебинтованного и склеенного скотчем, во избежание угрозы лопнуть, заявив, что расскажет Аленкиному мужу, как она, якобы, соблазняет мужчин и вешается им на шею, тихая девочка взорвалась:
- Все! Ты меня достала! Давай! Рассказывай! Только скорее, – кричала она на весь торговый зал. - Тогда мы с мужем разведемся и тебе Миши не видать, как своих ушей! Я тебе клянусь, что он секунды с тобой не останется. Ко мне прибежит, не задумается, только узнает, что я свободна.
Лицо Ларисы исказилось реальным страхом. Видимо, она не рассматривала все возможные варианты поворота событий в этой войне без определенных правил.
- Что разоралась-то? - промямлила она неуверенно и сникла.
- Я еще не орала, – продолжила осмелевшая в конец Алена, - ты не знаешь, как я ору. В общем, предупреждаю, еще один выпад в мою сторону, хоть слово даже за спиной, я тебе обещаю, что заберу Мишку. Уведу навсегда. И ты знаешь, что мне это будет легко.
Свидетели безобразной, но чрезвычайно увлекательной сцены были изумлены неожиданным оборотом. Все стояли, разинув рты и наблюдали, как непобедимая и дерзкая Лариска, впервые приняв поражение, поджала хвост и побрела на свое место зализывать раны, а ее молодая соперница, сверкая глазами и тяжело дыша, смотрела вслед ретировавшейся, еще не успев осознать важности произошедшего.
Но больше всех был потрясен Миша. Прозвучавшие, в порыве слабо контролируемого гнева из уст любимой слова, олицетворяли самую несбыточную мечту его жизни. Угроза забрать его навсегда, призраком надежды замаячила перед затуманенным взглядом, колоколом забила в голове, пронзила миллионом раскаленных иголок, тянущей болью разливаясь по телу, и цементом застыла в области сердца. Но, черт возьми, это была бесконечно сладкая боль, и он, не задумываясь, отдал бы все на свете, только бы Лариска не сдавалась сейчас, только бы сказала одну из своих коронных фраз, подарив ему тем самым микроскопический шанс приблизиться к безнадежно желаемому и стать счастливым.
Но его сожительница не приняла вызов и с того дня перестала даже смотреть в Аленину сторону.
***
Так прошло еще какое-то время и фортуна неожиданно повернулась к Аленке своим похорошевшим лицом. Наконец, нашлась более достойная работа. Поступило предложение вакансии в магазине промышленных товаров. Снова расставались с Мишей, но в этот раз он воспринял ее уход спокойно и даже, казалось, был очень рад переменам в ее жизни. Такое поведение немало удивило Алену, но все стало понятным, когда, придя на работу, девушка увидела возле своего магазина черноглазого украинца за рулем новенького грузовика. Оказалось, они с Лоркой устроились в один из магазинов крупной продуктовой сети. Он водителем, она продавцом в молочный отдел. Теперь Мишка мог приезжать в любое время, как только появится желание увидеть Алену, а это желание у него не исчезало никогда. Поэтому каждое утро в одном и том же месте по маршруту следования девушки на работу, стоял белый грузовичок. Проходили дни, месяцы, а он все стоял. В очень редкие дни и по очень серьезным причинам, если Миша не мог прибыть на свой добровольно выбранный пост, то приезжал к ней на работу и, повидавшись пару минут, отправлялся по делам. Часто, по поводу и без, он дарил ей подарки, присылал со службой доставки или сам привозил цветы. И всегда это было что-то очень особенное, такое, что в их городе купить составляло немало труда, а то и вовсе невозможно. Однажды он подарил ей книгу «Поющие в терновнике». Заказал кому-то привезти из Москвы.
-Прочитай. Мне очень понравилось. Я даже плакал – по-мальчишески смутившись, почти шепотом сказал он.
-Плакал??? - Алена не верила своим ушам, - Миша, может не стоит мне ее читать. Я боюсь. Если твердокаменный Миша плакал, то я могу умереть от избытка чувств, – она шутя толкнула его в плече.
- Неее, почитай, – он улыбнулся, - потом обсудим с тобой. Интересно узнать, что ты почувствуешь. И не говори, пожалуйста, никому, что Мишка, читая книги про любовь, заливает страницы сентиментальными слезами. Испортишь мне репутацию.
-Хорошо. Буду молчать. Это будет наш секрет.
- «Наш»…. Оказалось, мне нужно заплакать, чтобы ты произнесла это слово.
Аленка прочла книгу очень быстро, а плакала очень долго. Позже, обсуждая роман и высказывая впечатления о героях, она яростно набросилась на Ральфа. Миша выслушал молча, не перебивая.
-А мне его жаль, - задумчиво возразил он, когда Алена спустила последнюю собаку на разозлившего ее священника, - Мегги было легче. Она знала, чего хочет больше всего и любила. Просто любила. А Ральф истерзал себя сомнениями и поисками душевного покоя.
Говоря, Миша пристально смотрел на собеседницу, и той, почему-то почудился укор, адресованный ей. Но будучи под впечатлением от жаркого диспута, она не стала проводить аналогий и утруждать себя дальнейшими размышлениями. Не обременяла она себя и еще во многих моментах относящихся к Мише и его чувствам. Когда тот дарил подарки, легкомысленная девица благодарила, некоторое время даже могла радоваться сюрпризу, но вскоре забывала о, с душой выбранной, вещи и об ее дарителе.
Когда получала цветы с курьером, даже не считала нужным позвонить и сказать пусть нечто банальное, но (она это прекрасно знала), с нетерпением ожидаемое на том конце. Сама никогда не поздравляла его ни с одним из праздников. Лишь только однажды, находясь в состоянии снисходительного благодушия, вспомнила о дне рождения поклонника и купила ему кассету с любимой группой да еще игрушку-щенка в машину. Влюбленный радовался, как ребенок, который еще верит в Деда Мороза и впервые нашедший от него подарок под елкой. Он попросил Алену саму повесить игрушку на лобовое стекло. Девушка для забавы неестественно вывернула собаке ушки и хвост, но Мишка никому никогда не позволил исправить это, как он говорил, в художественном порыве созданное творение. Так и болтался щенок с поросячьим хвостом и ушами обезьяны.
С завидным постоянством Алена забывала посмотреть в сторону его грузовика, когда проезжала мимо. Могла опомниться, уже проскочив, и глянуть равнодушно в боковое зеркало единственно для того, чтобы еще раз убедиться, что ее верный страж по-прежнему на месте. А то и вовсе вспоминала только на работе, что где-то в пыли придорожной ее очень ждали. Она не отвечала, если не было настроения, на телефонные звонки и СМС от него, не разрешала подвозить, даже, когда идти пешком не очень хотелось. Однажды в сильный ливень Миша все же уговорил ее сесть в машину. Девушка была не в духе и в очередной раз за потерянное настроение, пришлось платить тому, кто попался под руку, принимая на себя град несправедливых придирок и жестоких издевок. Какое-то время Мишка отделывался шутками или смиренным молчанием, но и безграничному терпению, оказалось, бывает предел. Он остановил машину посреди огромной, глубокой лужи, открыл дверцу и