Ночь... Тихая, темная. На небе не видно ни луны, ни звезд. Только грязные фонари кое-где освящают дорогу. Черные стволы деревьев отбрасывают длинные тени, задавая таинственный тон.
Ветер… Как живой, он поет песнь непрерывной тоски и одиночества, пугая путников и заставляя всё живое забиться в норы.
Карета, запряженная двумя прекрасными лошадьми, шла наперекор природе, не внимая предостережениям ветра, при этом крайне органично вписывалась в окружающий пейзаж. Пьяница кучер уже давно не смотрел на дорогу. Он много лет выполнял свою работу в любое время суток и при любой погоде. Катафалк (или карета смерти, как величали её в народе) всегда ездил по одному и тому же маршруту, и лишь пассажиры менялись. В народе кучера не понимали и даже побаивались. Он был нелюдимым человеком. Он никогда не бывал на праздниках и не ходил на поминки. Он только доставлял столь странный груз от старой церкви до погоста.
Но сегодня был особенный покойник: богатый граф из соседнего поместья. Крестьяне его не любили и боялись, он был очень жестоким человеком. В своей жизни он любил только одно существо, огромного мраморного дога, который сейчас, несмотря на непогоду, неспешно трусил за каретой.
Дог появился в его доме случайно. Он никогда не любил собак. Просто однажды, проезжая мимо пруда, он увидел, как мужики пытаются заставить подрощенных щенков залезть в лодку. Трое уже переправились на другой берег, а один стоял как истукан, с отрешенным видом, смотря куда-то вдаль, об него, как волны об утес, разлетались различные звуки. Крики мужиков, брань, гул толпы зевак, которая постепенно собиралась. Он как будто возвышался над ними, как огромный каменный утес. Что-то заставило графа выйти из кареты и подойти к сопровождающему, чтобы спросить о цене собак. Оказалась, что все щенки уже распроданы кроме самого упрямого, ему хозяина планируются найти в соседнем поместье. По опять-таки неизвестной причине граф оплатил стоимость, и велел доставить ему щенка утром. На следующий день на рассвете граф уже сильно жалел о своей покупке и решил отказаться от щенка, но только увидев его и встретившись с ним взглядом, он понял, что не сможет этого сделать. Холодный, отстраненный взгляд восхищал. Пес осмотрел владения так, как будто он был их единственным хозяином. Граф улыбнулся, ведь это был ещё щенок, а далеко не взрослая собака. Он всегда был серьезным человеком и ко всему подходил рассудительно, и раз собака живет в доме, она должна знать правила приличия. Руководствуясь таким правилом, он пригласил домой несколько собаководов, но уроки шли безрезультатно, и тогда он решил сам заняться воспитанием собаки. Было много брани, криков и укусов, были следы от хлыста на нежной коже и капли крови на подстилке, но результат превзошел все ожидания - красивый смелый пес, признающий лишь одного хозяина и служивший ему верой и правдой.
Утес... Эта кличка навсегда приросла к собаке после той памятной картины на мосту, но он оправдывал её каждой минутой своей жизни. И графу это нравилось. Дикость, непокорность, поселившаяся в доме, вдохнула в него жизнь. Пес, несмотря на свою дикость и свободолюбие, очень привязался к графу, и даже сейчас он не хотел оставлять своего хозяина и терпеливо бежал за каретой. Говорят, собаки не умеют испытывать человеческие эмоции, но кто бы сейчас ни посмотрел в глаза Утесу, увидел бы неподдельную скорбь.
N.R.F
|