Красивый у нас край весной. Поле напротив дома покрывается молодой порослью. Словно нежно-зелёного цвета мягкий коврик, заботливо постеленный мамой для своего балованного дитяти.
Красивый у нас край летом. После лёгкого дождика весёлая радуга небесным мостиком простирается над полем от нашего дома до небольшого лесочка напротив. Но еще игривее стелется растительная радуга по земле. Каких только цветов не разбросала природа-мать: и белых, и желтых, и голубых, и ... Да если бы мне сейчас скинуть лет ...дцать, честное слово, я бы только плела веночки себе и подружкам.
Но, теперь, видно Б-г выбрал меня совсем для другого. Мне сейчас не до веночков. Как только у меня выдаётся свободная минутка, я бегу на улицу, прихватив с собой кулёчек с остатками еды. Я, можно так выразиться, охотница за бездомными собаками. Только не подумайте, что я их убиваю. Напротив, я их спасаю от двух врагов: голодной смерти и человека. Я тоже человек. Правда, человек человеку рознь. Я против убиения бездомных собак. Ведь людей не убивают, когда они оказываются на улице, а собак - да. Вот я и выполняю самую что ни на есть человеческую функцию, спасая наших братьев меньших. Кстати, по поводу того, кто меньшие братья - они нам, или мы - им, это тоже ещё весьма спорный вопрос. Но, об этом в данном повествовании размышлять не буду. Суть сейчас не в этом. Я, как могла, всегда помогала четвероногим бедолагам. Они ведь не виноваты, что тысячи лет назад человек приручил их предков для своих потребностей, а затем в течение тысячелетий то приближал, то прогонял от себя этих умнейших животных.
Мне даже трудно называть этих преданных существ животными. Сами знаете, сколько есть на свете двуногих зверей или нелюдей.
Так вот, выходила я обычно в ясную погоду, когда бездомных зверюшек можно увидеть издалека. Часто они ютились как раз в том леске, что через поле напротив нашего дома. (Я ещё не писала, что наш высотный дом был построен последним в этом новом жилом районе. Поэтому я могла радоваться одновременно и улучшенным бытовым удобствам и кусочку нетронутой и неизуродованной природы прямо из наших окон).
Вот в этот лесок часто убегали бездомные с рождения или вторично бездомные собаки. Я диву давалась, сколько породистых собак (а я в породах неплохо разбираюсь) было выброшено бездушными хозяевами на улицу. У многих из них, конечно, была трагическая судьба; одни погибали от голода и болезней, другие - под колёсами бешеных водителей, третьи - от спецслужб. Я чувствовала на себе определённую долю ответственности и причастности к их судьбе и делала, что могла.
Некоторых собачек я просто подкармливала, а некоторых, которые давались, конечно, я брала домой, купала, вычёсывала шерсть, выводила блох и глистов и потом носила на блошиный рынок, чтобы за символическую плату отдать только в добрые руки. Как правило, окрепших, откормленных, чистеньких и причёсанных пёсиков за бесценок брали с большим удовольствием. На вопрос о родословной я честно признавалась, что, кто отец, не знаю. А мать - чистопородная болонка, пинчер, терьер,... Так я спасла несколько собак.
Как я уже писала, всякие собачки попадались. Но, один раз я увидела настоящее или, если хотите, обыкновенное чудо. Среди бездомных четвероногих появилась молоденькая немецкая овчарка. Она тоже пряталась в лесочке, что через поле. Держалась в стороне от других собак. Видно, было за что. Она никому не доверяла, ни людям, ни зверям.
Долго совсем не хотела приближаться ко мне и к корму. Моё сердце наполнялось необъяснимой тоской, когда поздними вечерами при свете уже показавшейся луны, она безнадёжно по-волчьи выла, стоя на пригорке. Я и сейчас чётко представляю её чёрный силуэт на возвышении. Она, как чья-то неприкаянная душа, (а, может, так оно и есть), скулила, стонала, плакала, высоко задрав свою красивую гордую голову. Наверное, когда Джек Лондон писал свою неповторимую историю о Белом Клыке, он тоже видел перед собой такой же одинокий собачий (волчий) силуэт в ночи.
Эта овчарка казалась самой одичавшей из всех встречавшихся мне собак. Вот я и прозвала её Дина. Дикая собака Дина, почти Динго. Долго она не хотела приближаться ко мне. Я стала с ней разговаривать. Так и начинала каждый раз: «Дина, Диночка!» Мне казалось, что она меня понимала, прислушивалась. Тем не менее, она всё не подходила. Я уже начала сердиться на её упрямство. Иногда она выходила на дорогу, становилась посредине, и, как решившийся на самоубийство человек, с поникшим видом, устало опущённой головой и тусклым взглядом подолгу стояла без движения. Только резкие сигналы машин выводили её из этого ступора, тогда она дёргала ушами, шевелила хвостом, трусливо поджимая его между задними ногами, и убегала. Было видно, что её уже запугивали громкими звуками и, очевидно, сильными ударами.
Но, доброе слово и собаке приятно. Дина, наконец, сообразила, что я ей не враг, и стала кушать принесённый мной корм наряду с другими собаками. Ко мне она ещё не приближалась. О том, что овчарка, наконец, стала мне доверять, говорил её следующий поступок: она принесла из лесочка по-очереди одного за другим четырёх очаровательных щенят. Положила их под строительную балку, где я кормила бедных зверюшек. Это было очень разумно с её стороны, т. к. тогда стояло сухое жаркое лето и без меня она и её детеныши просто пропали бы. Я им носила и пищу, и воду. Не обошлось, как часто бывает с бездомными, и без трагедии. Один из её щенков попал под колёса промчавшегося мимо грузовика. Второй утонул, упав в канализационный люк. Третьего кто-то унёс домой.
Осталась четвёртая малютка, красавица Бетти, так я её назвала. Когда она подросла, я её тоже отнесла на рынок. Теперь я уже совершенно честно сказала покупателю, что её мать - немецкая овчарка, а отца я не знаю.
Дина продолжала приходить ко мне на прокорм. Теперь она меня не боялась, а, наоборот, выражала искреннюю радость при моём приближении. Но, так долго продолжаться не могло. Жизнь складывалась таким образом, что мы с мужем должны были уехать из страны. У нас была уже собачка, так что о том, чтобы взять ещё и полуодичавшую собаку, не могло быть и речи.
А Дина как будто-то поняла все мои мысли и намерения. Недаром же говорят о высоком интеллекте некоторых животных. За считанные до нашего отъезда недели она впервые зашла в наш дом, нашла мою дверь и стала там дежурить, практически не выходя на улицу. Это было поразительно. Она так боялась меня потерять, что-то пропустить, что ходила по своим надобностям на первый этаж, не покидая дома. Соседи стали возмущаться. Они говорили, что боятся бездомной собаки. Конечно, они были правы. Ведь никто не мог отвечать за поведение овчарки. Я решила впустить её в небольшой, но тёплый и уютный коридорчик перед входом в нашу квартиру. Как Дина радовалась, она даже бурно приветствовала нашу собаку, хотя та на неё рычала. Я подстелила ей коврик и продолжала кормить и поить. Что делать дальше, я просто не знала: преданность Дины приводила меня в замешательство. Но, когда я поняла, что она опять беременная, я пришла в ужас. Как её бросить в таком состоянии! Благо попалась мне на глаза местная газета с объявлением о наличии в городе организации, помогающей находить животным новых хозяев. Естественно, я сразу туда поехала. Там я всё честно рассказала о Дине и умоляла найти ей хороших хозяев. Мне пообещали.
Через неделю раздался звонок; нашлась семья из деревни, которая хочет взять Дину. Наконец, они приехали. К дому подъехал старенький Запорожец, а в нём сидели папа, мама, девочка-подросток и их родственник. Они предусмотрительно опустили переднее сиденье, чтобы Дине было место.
Теперь передо мной стояла серьёзная задача вывести её из дома и посадить в машину. Незадолго перед этим я начала надевать ей ошейник. Вот я тихо взяла её за поводок и повела к выходу. Конечно, она что-то почуяла. А, когда она увидела на улице машину и двух незнакомых мужчин, то резко вырвалась из рук и побежала по направлению к лесу.
Я поняла, что это был единственный и последний шанс её пристроить, и, если он будет упущен, то судьба Дины и её будущих щенков ставится под угрозу. И я стала кричать ей вслед, будто не сомневалась, что она меня поймёт: «Дина, Диночка, остановись, тебе хотят только добра. Это хорошие люди, они будут тебя любить. Диночка, вернись, это твой последний шанс. Я очень тебя прошу!..»
И она остановилась! Посмотрела на меня «человеческими» глазами и подошла! Потом я вместе с мужчинами повела её к машине. Когда она вошла в неё и села на подготовленное ей место, застыв, словно древнеегипетский Сфинкс, я поняла - это судьба. Ей была дарована новая жизнь в тепле, любви и мире. И она это поняла.
* * *
Перед самым нашим отъездом я с опаской позвонила в эту семью справиться о Дине, не страдает ли она. Меня успокоили, что с ней все в порядке, она ощенилась 12 крошками. Все деревенские её обожают. Я даже приревновала немножко, но сердце мое успокоилось.
Прощай, дикая собака Дина. Мир тебе и твоим щенкам. Мир всем нам.
|
