Рассказ второй. Юля.

Юлька растерянно смотрела, как медленно, словно в немом кино мимо проплывают освещённые окна вагонов, откуда на неё то с любопытством, то равнодушно смотрели люди, а то и вовсе не смотрели, а занимались своими делами и своими разговорами. Потом окна исчезли, и она ещё какое-то время смотрела на красные огни уходящей электрички, но вскоре и они пропали, утонули в сероватой дымке наступающего утра. И сразу стало тихо, так тихо, что был слышен только шум ветра, раскачивающего кроны деревьев в лесу, да сумасшедший стук Юлькиного сердца…

На платформе никого не было, да и не должно никого быть. На этой остановке обычно выходят и садятся  грибники, а сейчас их не было, потому, что только что стих дождь  и в лесу было сыро и ещё очень-очень рано…
За спиной чёрной стеной стоял лес и был он таким тёмным и зловещим, и так яростно шумели деревья, что Юльке сразу стало неуютно… Да что там неуютно, просто страшно… От леса её отделяла только хрупкая металлическая ограда,  но Юлька уцепилась за неё так, словно она могла спасти её от страха и одиночества…
Не было ни скамейки, ни будки кассира – здесь этого не было никогда, просто не было предусмотрено.
« Зачем вышла, вот дура… Что доказала?» – думала Юлька. «Зачем я вообще поехала, как он мне надоел, как надоело с ним возиться, с ненормальным…» Юльке стало жаль себя, так жаль, что слёзы немедленно выкатились из глаз  и покатились куда-то к носу  и нос сразу захлюпал, словно был недоволен – что за дела, что за странная неизвестная жидкость?

Стоять на ветру было холодно и Юлька медленно пошла к краю платформы и, спустившись по ступенькам, села на самую нижнюю, чтобы не так задувало, и прижалась к хлипким  перильцам, ограждающим ступеньки…Коротенькая юбка сразу задралась и высоко обнажила ноги, стало ещё холоднее. Юлька обняла колени, съёжилась, стараясь хотя бы как-то сохранить частичку тепла, и подумала, что до встречной электрички ещё долго. Час или даже больше. « А вдруг, выйдет какой-нибудь маньяк?», - подумала она, глядя расширенными глазами на лес. Вот тогда кое-кто пожалеет, может, даже заплачет… Только никакие маньяки в это раннее пасмурное утро из леса  не выходили. Они тоже не дураки, маньяки, в лесу мокнуть и специально дожидаться, не выйдёт ли здесь случайно какая-нибудь дурочка… Так она себя уговаривала, потому что страх не проходил, у неё даже зубы стали выбивать дробь, то ли от холода, то ли, от страха…

Серёжку Юлька знала с тех пор, как они переехали в новый дом. И её родители, и Серёжкины работали вместе на заводе, вот вместе и получили квартиры в этом доме, да на одной площадке. Ну, не так, чтобы полностью и получили – часть денег выплатил завод, а часть родители  сами выплачивали. Да не в этом дело… А дело в том, что вот тогда она и познакомилась с Серёжкой. У неё день рождения в июле, а у Серёжки в августе, и родители привели Сережку к ней на день рождения. Ну, а  потом она у него была на именинах.
В школу пошли вместе, в один первый класс. Только их потом Серафима Сергеевна рассадила – болтали… Но Юлька всё равно носила в школу две ручки, два карандаша, две линейки и запасные тетрадки. Серёжка всё время что-нибудь забывал, и ей было его жалко, когда  его ругали. В старших классах они уже сознательно вместе не сели – Юлька села с Наташкой, лучшей подругой, а Серёжка с Олегом, он с ним дружил. Только все учителя почему-то считали, что они брат и сестра, может быть, потому, что родители ходили на собрания по очереди – то её, то Серёжкины. Ещё на том дне рождения у него Юлька поняла, что она старше, у неё же раньше отмечали… И потом Серёжка был хиленький, щуплый и даже ростом ниже Юльки. А Юлька всегда была крепышом и могла дать отпор любому,  и за себя постоять, и за Серёжку.  Она и считала себя его старшей сестрой.

Так было класса до девятого, наверное… Да, в девятом классе, на уроке физкультуры, когда девчонки прыгали в длину, а мальчишки носились на площадке с мячом, она и заметила, что Серёжка стал другим, не таким уж и хилым… Они тогда проиграли, Серёжкина команда, и Серёжка в досаде стянул с себя футболку и скомкал её,  и Юлька вдруг увидела, что торс у него стал сильным и гибким и плечи широкими.  Почему-то тогда ей стало неловко, что она вот так разглядывает  его, и она отвела глаза.  А ростом он давно уже, ещё классе в седьмом догнал её и перегнал и теперь был выше чуть ли не на голову.
В девятом же классе их всех накрыла с головой волна любви. Она встречалась, или «дружила», как они говорили тогда, с парнем из десятого,  и он звонил ей домой, и она разговаривала с ним томным голосом, как положено в таких случаях. Да, именно так, она же в кино видела… А однажды Наташка попросила передать записку Серёжке « от одной девочки»,  и  в груди у Юльки почему-то похолодело… Записку она передала, но когда Наташка подошла к ней с этой же просьбой ещё раз, резко  ответила, что пусть эта «одна девочка» позвонит ему сама, сейчас у всех мобильники и она с удовольствием даст номер… «Ой, да  ты ревнуешь…» - протянула Наташка. Она возмутилась: « Я? Да с чего бы? Что он мне брат, сват, кум? Подумаешь, просто сосед…»
Даже себе она говорила мысленно, что ей, конечно, будет  странно, если он, допустим, через несколько лет женится, просто привыкла, что он рядом, а так… Да ей всё равно, пусть встречается с Наташкой или с кем ещё там…

На выпускном он был нарасхват, все девчонки хотели с ним танцевать и танцевали, а она стояла и молча кусала губы. А потом, словно пытаясь доказать кому-то что-то стала танцевать со всеми, кто приглашал:  и быстрые танцы, и медленные, и во все игры играла, и во всех конкурсах принимала участие. И даже уединилась с Олегом в пустом классе и они там целовались, вот!
А когда объявили последний танец, пора уже было, почти рассвело – её пригласил собственный папа… А она так хотела, чтобы пригласил Серёжка…Ну, не отказывать же отцу? « Ты сегодня удивительно красивая, Юльша,- сказал отец, - Смотри, мальчишки с тебя глаз не сводят…»  «Да, не сводят…», -  подумала она с горечью.
Потом они ходили встречать рассвет на Волхов. Удивительно красивым был  тот рассвет. Юлька вообще рассвет в первый раз видела. Сначала небо на горизонте  слегка порозовело, потом запылало, словно где-то за рекой начался пожар, и они все застыли в тишине, ожидая чуда…И,  когда показался первый ослепительный луч, словно разведчик, выпущенный солнцем, они все закричали – здравствуй, новый день, здравствуй, новая  взрослая  жизнь! И Серёжка был с ними, но он держался возле Наташки,  и опять у неё на душе было неуютно…

В институт они поступили в один и тот же,  в Горный, и даже на один факультет. И опять все думали, что они брат и сестра. Два курса учились здесь, в их городке, а вот третий курс и последующие уже нужно было учиться в Питере. Юлька уже побывала в общежитии, и заявление написала и даже комнату видела, где будет жить. А этот… слов не подобрать, всё не торопился.

Ну, вот позавчера вроде договорились, что утром поедут. Утром она и позвонила в их дверь, а тётя Оля, мать Серёжкина, говорит: « Не знаю, Юлюшкка. Ничего не говорил… Утром только заявился, уж я ему устроила. Где-то у какого-то друга всю ночь  на даче что ли были…Спит теперь»
Так, ладно. Больше я ему не нянька, решила Юлька. Пусть сам, раз такой… А вечером раздался звонок уже в их дверь. Стоит, морда виноватая… Говорит, на рыбалку с ребятами ездили, в палатке ночевали, комары всю ночь и холодно, вот и не смог поехать, не выспался…
Ладно, решила Юлька, последний раз. «Значит так, -  сказала она, - Завтра. Первой электричкой. И, попробуй, проспи!» И двери захлопнула перед его носом, вот так.
Утром, несмотря на ливень, она все-таки надела короткую юбочку, она ей, ну, очень шла, туфли на каблучке. Ничего, добежим, не растаем. Да и маршрутка, вроде ходит уже…

Серёжке она позвонила за полчаса до отхода электрички. Как раз дойти и билеты купить. Но на звонок никто не отвечал… Тетя Оля в ночь, ещё не пришла, а Николай Иваныч, отец Сережкин, был в отпуске и уехал к своей матери вместе с Валюшкой, Серёжкиной младшей сестрой, это она знала.  Она с силой нажала на кнопку звонка и не отпускала, пока дверь не открылась.
Серёжка стоял в домашних «бермудах» и сладко позёвывал. Она просто… просто задохнулась от негодования!  «Ну, Юль, сейчас… Давай кофейку, а? Поедем следующей.»  «Следующей? Ах, следующей? Так. Или мы.  Едем сейчас. Или я не еду вообще, как ты мне надоел!», -  закричала она.
Пока он собирался, она ходила за ним по пятам,  и вытолкнула его за дверь без всякого кофе… До вокзала они бежали бегом, потому что никаких маршруток уже не было, ушла маршрутка с нормальными людьми к электричке.  Едва взяли  билеты и запрыгнули в вагон, как электричка тронулась. Потом уже перебрались поближе к началу поезда в любимый третий вагон.

Вот там они и поссорились… Юлька пыталась объяснить, что сам он пусть делает, что хочет, но людей подводить -  последнее дело… Серёжка лениво оправдывался, а потом вдруг сказал: « Ну, всё. Замолчи. Надоело…»  Ах, вам надоело? Поезд как раз подошёл к станции,  и Юлька выскочила на платформу, у неё даже времени не было подумать,  электричка тронулась и поехала…

Сейчас она слизывала солёные слёзы и думала, ну надо же так глупо подставиться, разве так с ними можно, с мужчинами, сама, сама виновата… Не надо было его упрекать, не любят они этого. «Вот тебе и наука будет», - горько  подумала она. Лес постепенно светлел и казался не таким уж страшным  и даже стали видны отдельные деревья.  Достав телефон, она посмотрела на часы, скоро встречный поезд.  А сети не было, не работает здесь мобильник…
Электричка и правда подошла скоро, Юлька только и успела, что отряхнуть юбку и дойти до другого края платформы. Из вагонов вышли несколько человек, они шли в лес  и одеты были для леса – в сапогах, в дождевиках, с корзинками. Женщина в капюшоне с любопытством посмотрела на Юльку – что делает здесь девчонка на «шпильках», не из лесу же она пришла…

В вагон Юлька не пошла – ехать три остановки всего. Осталась в прокуренном тамбуре. Прижалась лбом к дверному стеклу и пальцем выводила на нем, запотевшем, какие-то узоры, самой непонятные ….Никто не выходил и не входил на этих остановках в её вагон, только самые нетерпеливые пассажиры уже подтянулись к выходу и  открыли двери из вагона в тамбур.
Звонок телефона раздался неожиданно. Не звонок даже, любимая Серёжкой Арбенина, он сам записал и ей поставил вместо звонка. На дисплее так и высветилось – «Серёжка».

- Юля,  – крикнул Серёжка, -  Юля… Ты где?
- Дома, -  сказала Юлька. Ну, и, правда же, уже почти дома.
- Юль, слушай… Я сейчас с общагой улажу и сразу приеду. Ты только не уходи никуда, ладно? Мне… Мне поговорить с тобой надо…
- Ладно, - ответила она, -  приезжай.  Я не уйду… Я подожду.
А в городе было светло и солнечно,  и солнце отражалось в больших лужах и только они и  напоминали о ещё недавно прошедшем дожде…