Шавеко Николай
ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ В ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРАВЕ
Истина является одной из главных философских категорий. Будучи основным понятием гносеологии, она стоит у самых истоков познания, ибо прежде чем отвечать на те или иные практические вопросы, исследователю следует поставить перед собой другой, первостепенный вопрос: "А что я вообще могу знать?". В связи с этим необходимо отметить, что понятие истины достаточно полно разработано в философии, однако в юриспруденции оно, как кажется, предано некоторому забвению.
Так, в настоящее время среди юристов чрезвычайно распространена позиция, которая может быть сформулирована следующим образом. Истина в суде не устанавливается: суд не обязан делать это. Решение суда основывается не на фактах объективной реальности, а на формально оцененных доказательствах, представленных сторонами. Истина недостижима, и доступна только Богу.
Представляется, что в изложенной позиции не учитываются различные аспекты понятия истины. "Недостижимой и доступной лишь Богу" может считаться лишь абсолютная истина. Под абсолютной истиной принято понимать информацию, соответствующую действительности совершенно точно, которую принципиально больше нельзя дополнить или уточнить. Эта информация не зависит от возможностей человеческого разума или восприятия. И так как предполагается, что рациональное мышление и чувственное восприятие человека всегда останутся несовершенными, говорят, что людям абсолютная истина недоступна. Но из-за этой недоступности понятие абсолютной истины и утрачивает своё практическое значение, оставаясь некой абстрактной категорией. В повседневной жизни люди чаще всего используют понятие истины в другом значении, а именно как истины относительной. Этот термин отражает неполное, неточное, незавершенное знание о предмете. Учитывая несовершенство инструментов человеческого познания, любое знание о мире, которым мы располагаем, можно считать относительной истиной. Формально относительная истина равнозначна лжи. И всё же есть одно существенное отличие "бытового" понятия истины и собственно лжи: истина всегда предполагается объективной. В отношении абсолютной истины категория объективности не используется, потому что сама собой разумеется. Здесь объективность означает правильное отражение окружающей действительности (объективность по отношению ко всему). Более значимо понятие объективности в отношении относительной истины. Здесь оно означает непредвзятое и полное использование инструментов познания (объективность по отношению к исследователю). Объективная относительная истина, таким образом, - это такое содержание наших знаний, которое не зависит от познающего субъекта по содержанию, то есть не зависит от воли и желаний человека. Итак, несмотря на относительность всякого знания, его можно разделить на объективное и необъективное, и второе как раз и будет ложью.
Многие исследователи утверждают, что в основу гражданского процесса сегодня положен принцип формальной истины. Формальность здесь означает, что мы принимаем на веру суждения, отвечающие некоторым заранее установленным критериям. Факт болезни, например, подтверждается листком нетрудоспособности; предполагается, что если нет больничного листка, то человек не болел. Нетрудно заметить, что принцип формальной истины освобождает познающего субъекта от необходимости непредвзятого и полного использования своих возможностей познания (чувственного восприятия, логического мышления и т.д.), от исследования всех возможных, пусть и не представленных сторонами судебного процесса, доказательств, могущих свидетельствовать о фактических обстоятельствах дела. Из этого же следует, что формальная истина не отвечает критерию объективности, и по сути является ложью. Принцип формальной истины можно назвать принципом отказа от истины, принципом допустимости лжи. Кроме того, как будет показано далее, этот принцип влечёт попрание справедливости. Нередко учёные путают понятия "относительная истина" и "формальная истина". В действительности эти понятия диаметрально противоположны. Первое – это истина, второе есть ложь. "Формальная истина ущербна. Акт правосудия, не отвечающий истинному положению вещей, действительным обстоятельствам и доказательствам дела, сомнителен" (Мурадьян Э.М.).
Итак, истина всегда есть нечто объективное. Конечно, понятие объективности само нуждается в уточнении, и необходимость такого уточнения порождает некоторые недостатки концепции объективной истины, о чём будет сказано далее. Тем не менее, в указанной концепции имеется и очевидная польза, заключающаяся она в том, что требование объективности позволяет избежать многих ошибок, связанных со склонностью людей отстаивать лишь такое мнение, которое отвечает их интересам, предпочтениям и личным устремлениям. Наряду с корыстными мотивами причиной ошибок в процессе познания могут стать и другие факторы: человек зависит от общественных тенденций и предрассудков, от культуры того общества, в котором он живёт, от стиля мышления данной исторической эпохи; сильное влияние на него оказывают родительское воспитание, система образования, средства массовой информации. Даже настроение познающего, его эмоции могут привести к ложным выводам, и подобные факторы можно перечислять ещё долго. И всё же, как верно отмечается в философской литературе, "универсальность субъективности не означает, однако, отказа от требования максимальной объективности в тех областях, где последняя представляется (как, скажем, в науке) основополагающей ценностью" (Философия: энциклопедический словарь, под ред. А.А. Ивина).
Представляется, что правосудие является той самой областью, где максимальная объективность просто необходима. Эту позицию разделяет огромное количество учёных, при этом большинство из них отстаивает в связи с этим необходимость установления в суде объективной истины. Защищая свои взгляды, они критикуют других учёных, которые утверждают, что надеяться открыть истину в судебном процессе нельзя, а все, чего можно достигнуть – это так называемая "судебная достоверность" (её также называют процессуальной, судебной или юридической истиной). Поиск истины, согласно последним, это "химера" (Е. Б. Мизулина), "блеф" (М.И. Бобров). Между тем, спор этих двух точек зрения порой не имеет под собой реальных оснований. Истина в любом случае объективна, иной истины быть не может. Причём то, что называют "судебной достоверностью", при должном законодательном регулировании прав и обязанностей участников судебных процессов также может оказаться "объективной истиной".
Но в любом случае нужно говорить именно об относительной истине ("химерой" является лишь абсолютная истина). Сторонники объективной истины критикуют, например, И.Я. Фойницкого, утверждающего, что факты могут быть познаны лишь до определённой степени вероятности, забывая, что их "объективная истина" сама есть только вероятностное знание (хотя бы с позиции солипсизма). Парадокс, но принимая во внимание солипсизм, на редкость гуманистическим выглядит известное высказывание А. Я. Вышинского о том, что суд должен разрешать спор с точки зрения "максимальной вероятности" тех или иных фактов, подлежащих оценке. Ибо глупо требовать от людей большего!
Требование объективности, если понимать его именно как непредвзятое и полное использование возможностей познания, порождает ряд вопросов. В частности: кто будет определять, каковы наши действительные возможности познания? как исследователю удостовериться в том, что им были использованы все средства познания? Эти вопросы составляют краеугольный камень концепции объективности истины. И в то же время, на них можно дать ответ. На мой взгляд, поскольку понятие объективности необходимо нам исключительно в практических целях, критиковать его с общефилософских позиций не следует. Достаточно прийти к более или менее практичному общему знаменателю. Представляется, что в качестве такового способны выступать принципы разумности и добросовестности действий познающего, которые могут конкретизироваться применительно к конкретным случаям или сферам общественной деятельности.
Возложение в той или иной форме на отдельных участников процесса обязанности быть объективным (то есть устанавливать истину) существенно повысит справедливость судебных решений. Между тем, именно для торжества справедливости и существует право (даже сами слова эти однокоренные). Право можно определить как совокупность общеобязательных норм, которые устанавливают определённый уровень возможностей и гарантий, предоставляемых членам общества. Этот уровень возможностей и гарантий (то есть субъективных прав) является продуктом некоего "договора" об общественной кооперации, согласно которому люди объединяются в социум с целью обеспечить своё благополучие. И если член общества получает меньше, чем положено ему по общественному договору, то он может с полной уверенностью сказать, что с ним обошлись несправедливо (то есть "не по праву"). Отсюда становится очевидной связь права и справедливости. Но как можно говорить о справедливости процесса, в котором ни суд, ни другие участники даже не думают выяснять реальные особенности, присущие рассматриваемым в судебном заседании событиям? Анализируя реформу гражданского процессуального законодательства 1995 года, и утверждая, что нынешняя судебная система находится в бедственном положении, С.Ф. Афанасьев верно отмечает, что "корень неудач кроется в том, что законодатель не учел главное базисное начало любого правосудия (по гражданским либо уголовным делам), а именно то, что оно должно быть справедливым, а решения суда должны соответствовать действительности не зависимо от того какие интересы затрагиваются – частные или публичные. В противном случае правосудие перестает быть правосудием". Э.М. Мурадьян также утверждает, что "отказ от принципа истины равнозначен отказу от правосудия".
Означает ли сказанное, что необходимо законодательно закрепить понятие истины? Полагаю, что этот вопрос не носит принципиального характера. Ибо важны не столько слова, которые фигурируют в текстах законов, сколько реальный смысл тех или иных норм. Так, даже если в законодательстве отсутствует понятие истины, в нём может содержаться большое количество норм, которые так или иначе обязывают участников процесса правильно и объективно оценивать значимые для дела обстоятельства. Такая норма содержится, например, в ст. 12 ГПК РФ, согласно которой суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, а также создает условия для всестороннего установления фактических обстоятельств дела. Таково и правило ст. 87 УПК РФ, обязывающее дознавателя, следователя, прокурора и суд осуществлять проверку доказательств путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников,
