Превратности судьбы

                 




     
Яркие солнечные лучи, щедро дарующие благодатный свет и тепло, радостно приветствовали мир. Голубое бездонное небо притягивало взор, свежий воздух наполнял лёгкие, а приятный летний ветерок овевавал тело. В подобные моменты ловишь себя на мысли — жизнь замечательна. Да и не может быть иначе. И как же здорово в такой день возвращаться домой!

Впитав аромат и благодатную ауру земли, Крэй окинул своё поместье взглядом хозяина. На фоне окружающей чахлой растительности усадьба смотрелась настоящим оазисом, где всё радовало глаз. Как же приятно вернуться сюда!

Весь облик Крэя говорил, что перед вами серьёзный человек, привыкший твёрдо стоять на ногах и отвечающий за свои поступки. Кремовые брюки и светлая рубашка с коротким рукавом — как нельзя кстати для лета. Нечто спортивное просматривалось в фигуре мужчины. Возможно, худощавость придавала облику стройность или лёгкая походка, свойственная энергичным натурам. Крэй — высокий, коренастый, неопределённого возраста, но молодость явно осталась позади. По виду ему где–то между тридцатью пятью и сорока. Или больше, если судить по мудрости, что просматривалась в карих глазах. Тёмные, слегка курчавые волосы острижены. Невыразительные черты лица не лишены приятности. А незримая, но подсознательно ощутимая аура внушала уважение.

Немного постояв на пустынной бетонной дороге, тянувшейся вдоль реки, Крэй двинулся вперёд. Скоро путешествие закончится и хозяин после долгого отсутствия наконец вернётся домой, куда так рвалась его душа. Осталось ещё чуть–чуть.

Река Быстрая, у которой расположено поместье, несёт воды с далёких гор, чьи белоснежные пики можно рассмотреть даже отсюда, и потому стремительна и своенравна как… девушка — пришло на ум сравнение, и Крэй усмехнулся. В такой славный летний день хочется и думать о чём–то приятном, впитывать красоту и ощущать простое счастье бытия. А душа томится в предвкушении радости грядущей встречи с теми, кто близок сердцу.

Дорога перед самым поместьем делала поворот от реки и затем углублялась в парк. Крэй не строил заборов, поскольку терпеть не мог никаких ограничений пространства. Но, попав сюда, сразу ощущаешь — здесь не бесхозная земля.

Рукотворная гармония поместья наполняла душу радостью. Деревья разных сортов в общем ансамбле создавали особый, хорошо продуманный уют. Но хозяйский глаз с сожалением заметил, что парк не ухожен. Разросшиеся побеги не острижены, да и прошлогодняя листва серым ковром расстелилась меж стволов, как заблагорассудилось проказнику ветру. Некогда пышные газоны теперь не имели прежнего великолепия. Зато полно сорняков. Подобного Крэй не допустил бы.

Хозяин недовольно покачал головой и тяжело вздохнул. Давненько не бывал дома. Смутная тревога закралась в сердце, и как–то по–особому защемило внутри, словно предвещая неприятности, с коими неизбежно придётся столкнуться.

Есть древняя мудрость: возвращаясь домой, имей в виду — там затаилось что–то неожиданное. Ведь нельзя два раза вступить в одну и ту же реку, как и вернуться в тот самый миг, как покинул дом. Жизнь не кончается, когда ты закрыл за собой дверь. Она продолжается и вносит коррективы в, казалось бы, до мелочей продуманный быт.

Но прочь тревожные мысли! Негоже в такой прекрасный день размышлять о плохом. Крэй по натуре отчаянный жизнелюб, и его душа чаще наполнена приятными эмоциями. Он не мог долго хандрить и предаваться грусти. Зачем? Мир лучше воспринимать в позитивных тонах, ведь тогда и жить веселее.

А вот и повод для радости. Крэй приостановился возле любимчика и ощутил, как ожила душа. Взору хозяина предстал пышный куст дикрелии, благоухавшей нежным, ни с чем несравнимым ароматом, исходившим от экзотических цветов. Кто хоть раз насладился им, никогда его не забудет.

— Красавица, — прошептал Крэй, с любовью осматривая растение. — Как же ты выросла без меня.

Он привёз дикрелию из далёкой страны и высадил при входе в поместье, чтобы встречала по возвращении и поднимала настроение. И вмиг ожили приятные воспоминания. Кто бы знал, скольких трудов стоило перевезти её сюда. Крэй боялся, что тропический житель не приживётся в более холодном климате. Но дикрелия оказалась благодарным растением и принялась на радость хозяина. И даже выпустила побеги.

Нежные розово–фиолетовые соцветия наполняли душу покоем и умиротворением. «Всё прекрасно, жизнь хороша» — провозглашали бутоны на своём цветочном языке, и так хотелось в это верить. Крэй наклонился к одному из них, чтобы насладиться ароматом. «Здорово!»

Ощутив сладкий запах, он улыбнулся воспоминаниям и поднял голову. И тут сквозь зелень кустов увидел безобразное строение.

Хозяин не мог поверить глазам. Просто варварство какое–то. Посреди лужайки, у самой дороги, полностью разрушая гармонию, примостилась несуразная деревянная постройка. Одним своим присутствием она уродовала некогда красивейшее место. А на краю поляны хозяин не досчитался целой рощи великолепных редких тисов, чьи стволы пошли на сооружение рукотворного уродства, служившего, вероятно, сторожкой. Кое–как подогнанные нестроганные брёвна стен заканчивались неровной линией, а покатая крыша выстлана сухой травой.

С негодованием Крэй приблизился к отвратительному строению. Подобное нечто могли возвести лишь дикари, впервые в жизни увидевшие топор. А чтобы срубить те великолепные тисы, нужно и вовсе иметь чёрствую душу.

— Стоять! — резкий окрик заставил вздрогнуть. А впрочем, чему удивляться? Раз есть сторожка — должен быть и сторож. По–видимому, такой же безобразный, как и нелепая постройка.

И точно. Из кустов вывалил рыжеволосый мужлан со свисавшим пузом. На ходу он застёгивал ширинку военных потрёпанных брюк. Из правого кармана торчала рукоять пистолета. Майка, некогда голубая, а теперь ставшая грязно–коричневой, местами разлезлась, оголяя рыхлую, всю в пятнах кожу. На неприкрытых участках тела буйно выпирала растительность. Настоящий бабуин. Ничего святого для них нет, кроме жратвы, чтобы набить своё необъятное брюхо.

«Вот кто сгубил целую рощу великолепных тисов, — понял
Крэй. — Такой человек на всё способен».

— Чё припёрся? — недовольно пробасил охранник, свысока взирая на более низкого и худощавого незнакомца. В подтверждение своего превосходства, детина громко рыгнул и высморкался под ноги. А затем вытер грязные пальцы о майку.

— Я — хозяин этой земли, — с достоинством ответил Крэй. И в свою очередь задал вопрос: — А кто ты?

Сторож недоумённо уставился на незнакомца. Видать, заклинило в голове, и потому никак не мог собраться с мыслями. Лишь спустя минуту что–то сработало там и тогда, неуклюже выхватив пистолет, бабуин направил ствол на Крэя.

— Ну, ты, — пробасил охранник, — а ну, давай, руки вверх, и быстренько! Сейчас я тебе устрою хозяина. Здесь Ренс командует и не любит всяких бродяг.

— Ренс — мой сын, — произнёс Крэй. — А я его отец, — добавил он погодя, заметив, что смысл услышанного туго доходил до охранника.

— Я тебе сейчас покажу отца! — вызверился окончательно сбитый с толку сторож. — А ну, руки вверх! Сдох в тюрьме батя Ренса. Уяснил, сморчок? А с тобой хозяин побеседует, когда вернётся. Тут не место для голодранцев.

Крэй не суетился. Вся эта ситуация казалась невыносимо омерзительной и сильно подпортила настроение. До чего же Ренс довёл поместье! Так испохабил райский уголок, что сердце обливалось кровью. А тут ещё нелепый охранник стволом тычет под нос.

— Я же сказал — руки вверх! — заорал бабуин и, приблизившись, вознамерился толкнуть незнакомца. Да промахнулся. Крэй отступил, затем подсечка, удар — и детина, рухнув на землю, отключился.

Недовольно качая головой, хозяин взял охранника за ноги и потащил в сторожку. Он пока импровизировал. А там жизнь всё расставит по местам. Но сейчас бабуин мог помешать.

Внутри постройка не лучше, чем снаружи. Меж необструганных брёвен — щели толщиной в ладонь. Несмотря на отличную вентиляцию, разило застоявшимся мерзким зловонием табака, пота, вина и чего–то несвежего. Крэй покачал головой. Помойка. Хотелось зажать нос и поскорее убраться отсюда.

Грубо сколоченная деревянная лавка примостилась у жалкого подобия окна. У скамьи — шаткий неуклюжий стол. И ещё куча грязного тряпья на полу, видимо служившая постелью. «До чего же докатился сын, если держит у себя это вонючее животное, — размышлял Крэй. — Подобное создание рода человеческого я не допустил бы к дому и на милю».

Порвав какую–то тряпку, валявшуюся на полу, Крэй привязал охранника к лавке и, прихватив оружие, покинул мерзкий гадюшник.

Отныне буквально на каждом шагу хозяина поджидали всё новые разочарования. Хорошее настроение ушло, сменившись вначале негодованием, а затем — горечью, когда он приблизился ко дворцу. Вернее, к тому, что осталось от него. Любовь, вдохновение и силы вложил Крэй в этот клочок земли, стремясь привнести сюда гармонию. И сейчас ему невыносимо больно смотреть на руины того, что некогда было прекрасной семейной обителью.

Дворец расположен в сердце великолепного парка и спроектирован лучшим архитектором. И тот действительно создал настоящий шедевр. Замок из белого полированного камня неожиданно вырастал среди вечнозелёных насаждений. По периметру его окружали закручивающиеся колонны из мрамора, подпиравшие ломаную кровлю. Ниши в стенах были украшены цветочными барельефами. Перед самым входом в стеклянную парадную дверь когда–то весело журчал фонтанчик. Вода изливалась из кувшина, покоившегося в руках полуобнажённой красавицы.

Здание окружали дорожки, посыпанные каменной крошкой. Возле них были установлены перголы с резными деревянными лавочками под навесами из кованого металла, с которых ниспадали вьющиеся декоративные растения. Светильники, повторявшие формами колонны, словно часовые, стояли у каждой скамьи. Мраморные цветники, расставленные вдоль дорожек, имели вид бутонов. А за домом, с обратной стороны, находился бассейн с рыбками. В этом райском уголке Крэй всегда чувствовал себя удивительно счастливым. Но не сейчас.

Казалось, здесь велись боевые действия. Вокруг дома земля перерыта, колонны разбиты, фонтан исчез. Ни дорожек, ни металлических светильников. Барельефы в нишах были варварски срублены, а их осколки валялись тут же, прямо у стен. От прежних красоты и уюта не осталось и намёка. «Что за выродки изуродовали поместье?» — сокрушался хозяин.

«Высшие силы, ну почему всё так скверно? — тоскливо думал Крэй, взирая на руины дворца. — Я мечтал вернуться назад, к семье, где был счастлив, в прекрасную обитель любви. И куда я попал? Видимо, тут поселились злые духи, презиравшие гармонию и стремившиеся наполнить мир хаосом».

Перепрыгивая ямы, Крэй приблизился к усадьбе. Каждый шаг давался ему с большим трудом. Но и внутри оказалось не лучше — те же разруха и хаос. Тут были задуманы широкие проёмы дверей, чтобы, открыв их, наполнить дом светом. Крэй обожал простор. И сейчас он тоже мог видеть весь дворец, поскольку больше не существовало никаких преград.

Хозяин шёл через анфиладу разрушенных помещений, с тоской