Санёк Ануфриев давно думал об этом. Впрочем, какой Санёк? Александр Иванович, солидный человек с высшим образованием, предприниматель, хозяин маленького, но прибыльного предприятия. Не богач, но и не беден. Далеко не беден. Доски, горбыль, другая мелочёвка – всё находило спрос, было бы предложение. А предложить Ануфриеву было что. Он на этом деле, как говорится, «собаку съел».
Да, и жена не возражала. А что возразишь? Не дурное дело…
Хотел Ануфриев родительский дом заново отстроить в бывшей старой деревеньке, а теперь ставшей новым дачным посёлком, вот о чём он думал. Что такого... Материал весь свой, мастера хорошие есть.
Деревеньки-то давно уж нет. Ещё когда Санёк собирался учиться ехать, жителей почти не оставалось. Мать тогда сильно не хотела, чтобы он уезжал, сильно.
- Вот и ты не вернёшься… - говорила. – Молодых совсем нет. А я тут родилась, родители мои ещё дом-то ставили, до войны…
- Ешкин кот! – возмущался батя. – Что ж ему тут, самогоновку хлестать? Да и ту хлестать-то не с кем. Пусть едет! Девки наши-то вон, в городе замуж повыходили, ты молчала! Что ему за юбку твою держаться, что ль?
Конечно, он и не вернулся. А куда возвращаться? Совхоза нет, деревушка исчезла. Кто уехал, кто помер. Это уж после, когда у кое-кого деньжата завелись, стали участки да дома покупать, перестраивать.
Родителей он тоже в город увёз. Купил им квартирку однокомнатную, ну, мог себе позволить. Мать-то радёшенька была. Воду не носить, не греть, печку не топить, внучата рядышком, всех увидеть, приветить. А вот батя… Батя заскучал. Не привык к безделью. И что в городе пенсионеру делать?
Вот и задумал Ануфриев домик поднять. Будут всё лето на даче жить, а зимой… Захотят, пусть и зимой живут.
«Воду проведу, плиту электрическую поставлю. Водонагреватель куплю. Теперь-то не то, что раньше…»
У Санька так: задумано – сделано. Назавтра же поехал в старую свою деревню, дачный посёлок, так сказать.
Пока ехал по главной улице, всё хмыкал и удивлялся. Это теперь она - главная, а тогда одна и была, считай. Дома-то понастроили, чисто дворцы. С башенками, с наворотами… «Кого удивляют? - думал Санёк. - Себя, что ли? Самолюбие своё тешат, нувориши местные…».
К своему бывшему дому подъехал, из машины вышел, расстроился. Домишко и тогда-то уж на ладан дышал, ещё когда родителей вывозил. А теперь вовсе… Крыша провисла, видно стропила сгнили, рамы оконные кто-то с мясом выдрал, пустыми глазницами дом зияет.
«Вот, черти… Стройматериалов им нет, что ли? Или всё на шармачка хочется, хотя и деньжонки есть? Экономисты…», - со злостью думал Санёк, глядя на разорённое родительское гнездо. Во дворе, конечно, всё запущено. А что хотеть? Сарайки покосились, дверцы все нараспашку, где ещё уцелели, дверцы-то. Что-то мягкое попалось под ноги, мягкое и грязное. «Мишка Наташкин плюшевый … Это ж сколько он тут провалялся?», - считал годы Санёк. Не очень мало получилось. Игрушка вся истлела, ткань сыпалась под руками, откуда вываливалось что-то белое, похожее на кусочки поролона…
Он отбросил игрушку подальше в угол. Когда-то Наташка обрыдалась, искала этого своего мишку. Кто ж знал, что он тут оставлен?
«Да… - думал Ануфриев. - Восстановить – нет, не получится…». Лучше всё сломать к чёртовой матери и отстроить заново. А что? Выстроить такую же избу, никаких наворотов, никаких петушков и башенок. Бревенчатую, такую, как была. Внутри, конечно, усовершенствовать.
«Водопровод, похоже, есть. А нет, так проведу! - разозлился, не зная на кого, Санёк. - Ванную или, на худой конец, душ организую. Пусть и в деревне старики мои не хуже, чем в городе, живут!»
Оставив машину у родительской калитки (никакой калитки уж, конечно, не было, да и забор упал), Ануфриев пошёл вдоль улицы.
Вот тут колодец стоял… Тётки возле него собирались, говорили, больно вкусна вода-то. Обыкновенная вода. Почти во всех дворах свои колодцы были. А надо ж где-то новости обсудить, посплетничать.
«Мамка тоже сюда ходила», - хмыкнул Ануфриев.
А здесь раньше пустырь был, вот как раз, где новый домина строится. Небольшой, но им, мальчишкам, хватало. У них тут поле было футбольное. Санёк вспомнил, как однажды Митька Попов ему в лицо мячом запузырил… Ну, не нарочно, конечно. А только кровища из носу сразу хлынула, да так, что испугались все. Потом долго с фингалами под глазами ходил. Батя тогда рассердился. Ещё неделю его на улицу не пускал, заставил по хозяйству помогать. А сколько ему было тогда? Не больше десяти, получается.
А тут фельдшерский пункт и библиотека, в одной избе помещались. Тогда они все его к тётке Зине, фельдшерице, повели, когда мячом-то. Она ему что-то на нос клала холодное, лёд что ли…
А вот здесь клуб был. Ну, клуб, не клуб, клуба-то не было. Только все в этой избе собирались, у Кузьминых. Летом прямо перед домом, а уж зимой в хате. Егор Кузьмин на гармошке здорово наяривал. А девчонки да молодухи танцевали. Ну, и парни были, как без парней.
А здесь вот, почти напротив, школа была. Начальная, только четыре класса. Потом-то ребятишки в село ездили, на центральную усадьбу, дальше учиться. И он ездил. Когда маленький автобус давали, когда на велике. А иногда и пешочком – пять километров всего-то. Учителей в начальной школе двое было - Иван Сидорович, да его жена, Марина Юрьевна. Его, Ануфриева, Иван Сидорович учил. В классе их всего семь человек и было. Тихо в классе, уютно. Тепло, печи протоплены. Цветы везде.
Он уж в четвёртый пошёл, когда на линейку первого сентября первоклашек привели. Их тоже немного было, человек пять. Девчонка одна была… Банты белые, глаза испуганные.
«Ух, ты!», - подумал тогда Санёк, и что-то сладко защемило у него в груди…
… Он и сейчас всегда думает «ух, ты!», когда жену видит. Не изменилась Томка ничуть, только краше с годами становится.
«Всё. Дальше не пойду», - решил Ануфриев. Хотел ещё до озера пройти, но поздно уже. В другой раз.
Машина мягко тронулась с места и поехала, слегка подпрыгивая на ухабах, в сторону шоссе.
«А, может, цех здесь открыть? Небольшой. А что? Ездить сюда недалеко, рабочие места опять же… Может, и дачники кто пойдёт подработать. А, может, и жить тут кто захочет. Поможем построиться. Детский садик небольшой, школу, пусть и начальную, отстроим. Фельдшерский пункт. Клуб! Клуб обязательно! Библиотеку при клубе, интернет… А что такого? Всё реально. Дорогу ещё… Потяну ли?.. Ну, головой и руками поработать придётся. А потяну, пожалуй!» - развеселился Ануфриев.
Японский внедорожник уже выехал на шоссе и помчался в сторону города.
«Томка одобрит, - уверенно размышлял Ануфриев. - Она сегодня сюда ехать не хотела… Больно ей разорение это видеть. Родина как-никак… Одобрит!»
Вдали уже показались яркие городские огни. «Всё у меня получится. Вот я не я буду», - Ануфриев свернул сначала к многоэтажному дому, где жили его родители и где он был никаким не предпринимателем и небедным человеком, а просто Санькой, сыном...
Лена, Вам говорили, что Ваши рассказы теплые?