Листья пожелтели, высохли и рассыпались в прах. Ветви захрустели, заныли от боли. Кора отвалилась, оголяя тёмную древесину. Деревья умирали у всех на глазах, и ни кто не мог им помочь. Могучие гиганты превращались в беспомощную труху, которая по форме ещё напоминала деревья. Дубы застонали, и три призрака отделились от их стволов. Три бледно-голубых сияния мерцали на фоне почерневших стволов. Огоньки упали на траву. Маги обступили их.
На земле лежало три изящных человечка с прозрачными крылышками мотыльков. Грациозные тельца бились в агонии. Целитель поднял женскую фигурку и прошептал, поднеся её к губам:
- Иола?
Она чуть приоткрыла огромные зелёные глаза, которые стали терять свой блеск. Дрожащие губы пытались изобразить улыбку, а белая кожа становилась прозрачной. Иола таяла в руках карлика.
- Да… мой друг… это я, - с большим трудом давались эти слова Принцессе Дриад.
- Что же это происходит? Как Он добрался до нашего острова? - взревел Целитель, слёзы выступили на глазах, - Почему Он выбрал вас?
- Успокойся… не надо… не мучь себя… это моя судьба, - Иола сглотнула ком, застрявший в горле. Её губы посинели.
- Нет! Нет! Я не позволю! Он не имеет права делать это! – росинки катились по морщинистым щекам.
- Ты не… не в силах… помочь нам.
Целитель тыльной стороной руки смахнул слёзы и молча стоял на коленях, держа Иолу. Он чувствовал, как её тельце становилось холоднее и легче. Для него это было самым страшным испытанием. Она, для него, самое близкое существо, и он не мог дать ей умереть. Когда-то Иола спасла ему жизнь, теперь настал час отдать долг. Но как? Её дерево умерло, и она уйдёт следом за ним. Остались последние минуты мерцания трёх светляков.
- Нет! Я знаю, как сохранить тебе жизнь! – старое лицо заиграло улыбкой, среди спутанной бороды. Иола снова открыла потускневшие глаза.
- Это… невозможно.
- Возможно!
Карлик вытянул вперёд свой посох.
- Он сделан из ТВОЕГО дерева! ТВОЁ дерево ещё не всё погибло! – торжество выступило на лице.
- Нет! Нельзя! – заголосил Маг Слова. От его визга все подпрыгнули на месте.
- Заткнись, - прошипел Целитель. Он нашёл выход, и чего бы это ни стоило, он не уступит. Цена высока, и карлик знал её. Но даже если бы пришлось отдать свою жизнь за жизнь Иолы, Маг не задумываясь, пошёл бы и на это.
- Нет, ты… не можешь, - задыхаясь, прошептала Принцесса Дриад.
- Могу! И сделаю это!
- Тебе запретят заниматься магией, - надрывался Маг Слова, - ты будешь отлучён, а мы не можем сейчас позволить себе этого.
- Неужели ты думаешь, что я не знаю этого?
- Но тогда…
- Тогда заткнись! Я не позволю умереть своему другу, зная, что мог спасти.
Маг Слова заткнулся, и ни кто больше не пытался остановить карлика.
- Твой друг… прав… ты нужен… им… Просто… скажи мне… прощай.
- Ни за что. Я уже всё решил.
Иола подняла личико, и благодарная улыбка засветилась на лице. Тонкие струйки слёз текли из зелёных глаз. Никто никогда не видел, что бы дриады плакали, ведь это самый жизнерадостный народец на всём белом свете. Но она плакала.
- Тогда возьми… возьми моего сына… Спаси его… а я… - её голос сорвался на рыдания. Иола умоляюще смотрела в голубые глаза Целитель. Тот замотал головой, и перед его взором возникла картина: десять лет назад, Иола знакомила его с новорожденным наследником. Она держала на руках пухленького младенца, у которого крылышки ещё были помяты. Только через две недели они распрямятся, и малыш сможет летать. При этих воспоминаниях у Целителя свело сердце и предательски дрогнули руки.
- Это же… твой… крестный сын, - произнесла Иола из последних сил. Эти слова резали его без ножа. Он обещал сделать всё для сына Иолы, но в данный момент не мог спасти его жизнь.
- Почему? – Иола стала прозрачной, как крылья, а свечение стало мигать, как фонарик у которого содились батарейки.
- Ты же знаешь, что для своего крестника я сделал бы всё от меня зависящее, но это выше моих возможностей. Мой посох сделан из твоего дерева, он связан только с тобой, и поэтому я могу спасти только тебя.
Целитель не хотел смотреть ей в глаза, так как чувствовал стыд за свою беспомощность. Иола молчала какое-то время (и каждая секунда растягивалась в нескончаемые часы ожидания), а потом ответила:
- Тогда… и я… должна умереть.
- Нет, мама, - раздался задыхающийся детский голос. Принцесса повернула голову, и сердце сжалось от боли, с трудом продолжая стучать в груди. На траве лежал её сын, он умирал. Он бы прожил тысячи лет, но судьба распорядилась по-другому.
- Ты… должна жить. Я… прошу… тебя, - ему было страшно, но ребёнок пытался смириться с неизбежным. Иола измученно посмотрела на Целителя.
- Дай мне… проститься… с ними, - раздирающей сердце болью, она дала согласие, и её головка упала в ладони, удерживающие рвущийся вопль.
- Только поторопись, у тебя есть не больше пяти минут, - это звучало, как приговор. Пять минут на чувства, пять минут на любовь, пять минут на боль, пять минут на прощание, пять минут на смерть. Часы отсчитывали пять минут, крадя секунды жизни, воруя счастье. Песок, вытекал драгоценными секундами, приближая полное опустошение часов. Пять минут.
- Простите меня, - Иола обняла мужа и сына, - за то… что… оставляю вас.
- Мы… не оставим тебя, - произнёс сын, - мы… всегда… будем с тобой… в твоём сердце.
Дриады таяли, их тельца излучали слабые мерцания.
- Я… буду хранить… память о вас… я отомщу… за ваши жизни.
- Не надо… дорогая… просто… сохрани свою жизнь… ты должна ещё будешь… восстанавливать природу… в этом мире.
- Я сделаю это, - слёзы обожгли её лицо, она крепче обняла их. Дриад ослаб, его руки повисли, как старые плети.
- Прощай… я ухожу.
Иола посмотрела на мужа. Он перестал мерцать голубым огнём. Она обняла его и поцеловала в холодные губы. Их души слились в одно целое, и она почувствовала, как частичка её сущности отрывается от неё. Иола крепче сжала объятья, она пыталась удержать рвущуюся душу, но ничего не выходило. Частичка жизни вырывалась и удалялась. Она изо всех сил хваталась за неё, за воспоминания, она видела его чувства, она ощущала их кожей: страх, боль, потерю, любовь. Это длилось всего несколько секунд, и Иола уже обнимает воздух. Её возлюбленный растаял, ускользнул от неё, оставив частичку себя в её душе, которую Иола смогла удержать. И она была рада даже такой малости.
Она взяла на руки сына и прижала к груди, и с ним она слилась в одну трепещущую энергию. Его переполнял страх, но любовь матери помогала бороться с ним, пытаясь вытеснить его. Иола запела колыбельную, песню его детства, песню его счастья и её любви. Её губы дрожали, а слёзы падали на кудри сына. Он закрыл глаза и прижался к матери, чувствую тепло её любви. Она стала раскачиваться в такт мотива. Колыбельная лилась из уст, как горный ручеёк, которому суждено жить всего несколько дней пока не сойдёт весь снег.
Ниточка жизни молодого дриада оборвалась, он исчез, а обезумевшая от горя мать, продолжала раскачиваться и петь.
Это грустная песня одинокой птицы улетала далеко, вслед ушедшим душам, подгоняемая ветром.
Спи мой сынок, засыпай.
День прощается с тобой,
Ночь зовёт в свои объятья.
Сон придёт серебряной луной,
Листва сошьёт ночное платье.
День прощается с тобой,
Ночь зовёт в свои объятья.
Сон придёт серебряной луной,
Листва сошьёт ночное платье.
Целитель воткнул посох в землю и стал читать заклинание. Ветер закружил сухую листву, посох завибрировал в руке карлика, набирая энергию. Почти потухшее тельце Иолы оторвалось от травы, вспыхнуло ярким сиянием и растворилось в посохе, ставшим её домом. Повисла полная тишина, только колыбельная неслась над миром, и ни кто не осмелился нарушить её печали: ни Маги, ни животные, ни птицы, ни растения, ни ветер. Песня неслась над деревьями, и ветви переставали шуметь листвой; песня плыла над морем, и волны замедляли бег; песня летела над городами, и люди не дышали, слушая её. Она разливалась над всем миром, и всё живое заворожено слушало колыбельную. Охотники останавливали лошадей, заслышав её, и олень не старался скрыться за деревьями. Короли переставали отдавать приказы, пока песнь неслась над ними. Церкви останавливали службы, рыбы переставали плыть, птицы переставали лететь, звери замирали на месте от звуков мелодии. Мир скорбел о потери. Колыбельная достигла края мира, и прорвав полотно теней, ворвалась в мир мрака, но и там она затронула струны мёртвых душ, и те застонали, подхватывая песню. Её слышали все, кто мог сострадать. Единственным, кто не слышал её звуков, был Повелитель Теней. Его музыкой был зов разрушения и хаоса.
Исполнит звезда заветное желание,
Сверчок споёт на звонкой скрипке.
Мать обнимет на прощанье,
Будет ждать с утра улыбки.
Спи мой сынок, засыпай.
Сверчок споёт на звонкой скрипке.
Мать обнимет на прощанье,
Будет ждать с утра улыбки.
Спи мой сынок, засыпай.
[justify]Целитель держался за посох, когда Иола вошла в него. Жизненные силы покинули его, он сполз на землю, опираясь о него. Голубые глаза закатились, кожа побледнела. Потеря друзей состарила его лет на десять. Маги собрались вокруг него. Они знали, что отдав магическую энергию, в таком количестве, он отдал вместе с ней и часть жизненной энергии. Целитель пошевелился. Маг Перевоплощений попытался помочь ему встать, но карлик остановил его:
- Спасибо, но не надо, не сейчас. Оставьте меня одного.
Никто не стал возражать, но и уходить с холма не стали, так как Целитель мог ещё раз упасть в обморок, от недостатка энергии. Маги отошли в сторону и в тишине опустились на землю.
Целитель окинул взглядом простирающийся перед ним пейзаж. Холм Девяти был самой высокой точкой на этом острове, поэтому он весь открылся его взору. Бесконечный лес уходил во все стороны до самых берегов, где его продолжало бескрайней синевой море. На восточной стороне острова виднелась жёлтая полоска песчаного берега – берег Энара, а на западной стороне за белоснежной башней Верховного Мага, торчали крыши портового городка. Этот крохотный островок разрезала синяя полоска реки, берущая начало из источника близ башни Верховного Мага, и которая несла свои воды к центру острова, где разбивалась на две и разбегалась в разные стороны. Целитель никогда не обращал внимания на этот пейзаж, хотя прожил всю свою жизнь на этом острове. И теперь он жалел об этом, так как понял, что в жизни тратил время совсем не на то. Сколько можно провести вечеров, наблюдая за закатом солнца, или рождением нового дня, следя за изменением мира. Слёзы снова покатились из опухших глаз. Надо жить так, словно живёшь последний день, и брать от жизни всё, что она дарует тебе. Уделять любимым больше времени, дарить им свою любовь. Наслаждаться каждой секундой жизни, каждым глотком воды, каждым вздохом воздуха.
Где-то жалобно запела птица, и Целитель наслаждался её трелью. Он хотел забыться, не слышать боль, разрывающую грудь, но это невозможно. Она ещё долго будет напоминать о себе, терзая старую рану.
Целитель вздохнул, вытер слёзы и попытался подняться, но всё сразу же поплыло перед глазами, и он снова рухнул на траву. Маги подбежали к нему и помогли встать. Маг Слова недовольно посмотрел на него.
- Отведите меня домой, - прохрипел карлик.
Маг Иллюзий поднял его на руки, а Маг Четырёх Стихий прихватил посох, в котором теперь жила Принцесса Дриад. Мужчины шли молча, и природа тоже хранила тишину. Птицы сидели на деревьях и провожали их сожалеющими взглядами. На тропинку выбежал заяц. И
Мне сложно комментировать эту главу, да Вы все сами сказали, о вечном, о настоящем. Искренне и без пафоса. Я просто под впечатлением.Спасибо за эти чувства.