Глава 7 Штрафбат

Глава 7
                        Штрафбат

 - Ты знаешь, сынок, если честно сказать, то я и сам не знаю, на хрена все за Лениным пошли. Думали, что лучше будет без буржуев, а оно вишь как вышло.
-Вышло как вышло, разве хуже, чем было? –возмутился рыжий.
-Да, вроде не хуже, но и не лучше, а раз не лучше, то зачем столько жертв? Такое количество невинных жизней было брошено на костёр революции. Понимаешь, внучёк? – дед потрепал Гришку по рыжей голове. Идеи –то у них хорошие были и слова правильные говорили, «рабочим - заводы, землю - крестьянам». А вот как до дела дошло, сразу и на-чались разные непонятки.  
Дед замолчал.
-Какие непонятки, Петрович? –переспросил Мухомор.
-Да всякие. Эксперименты стали проводить разные, снача-ла землю дали, потом отобрали. Да всё не расскажешь. Зна-ешь, у меня создалось впечатление, что их главарь, Ленин, думал, что всё будет как в сказке. Раз - и в дамки, люди ста-нут добрыми, воровать, грабить и убивать перестанут, все начнут работать за себя и за того парня, а не тут –то было. Восстание началось, беляки со всех сторон полезли.
 Дед опять замолчал.
-Ага, зацепил деда, теперь не остановишь. Разойдётся на час, не меньше, –подумал про себя Гришка и подлил масла в огонь: - Слушай, Петрович,  а ты чего до революции де-лал, в гимназии учился или в магазине торговал?
-Сам ты в магазине торгуешь. А к гимназии таких как я и близко не подпускали.
-А чем же ты занимался?
-На фабрике работал, учеником мастера. Знаешь, скоко по-лучал? Шесть рублей в месяц, понял?
-Всего шесть, так мало! –удивился Гришка.
-Это сейчас мало, а тогда целое состояние, можно было ло-шадь купить, или двух тёлок. Я каждый день мясо ел, а в водке мыться мог, а ты говоришь - мало.
-Ты один столько зарабатывал или все так много?
-Другие получали намного больше, чем я. Например, мас-тер, у которого я учился, получал пятнадцать рублей. А другие мастера и того больше зарабатывали, по двадцать пять рубчиков. А после переворота, то есть после револю-ции, чуть с голоду не подох. Потом, правда, лучше стало, но не надолго, война пришла. С первых дней добровольцем на фронт ушёл. Ох, и хлебнул я там горюшка! От плена Бог уберёг, но в штрафбат попал. Полгода в штрафниках, это, брат, не фунт изюму.
-Эй, курильщики, тихий час, выметайтесь из туалета! – за-орала уборщица, вошедшая с ведром и шваброй. На швабре была намотана мокрая тряпка, с которой на чистый пол текла грязная вода.
Курильщики спорить не стали  и молча  ушли из туалета.
 Вечером после ужина,  мужики из Гришкиной палаты усе-лись играть в карты, в пикана. А Мухомор подсел к Петро-вичу:
- Дед, дальше –то расскажи, как оно там в штрафбате было, а то в школе про это не рассказывают.
-Было, как было. Теперь уж чего вспоминать, старые раны ворошить.
-А у тебя чего, раны есть?
-Конечно есть, из штрафбата просто так не отпускали, или покойник, или искупил свою вину кровью. Вот я и искупил, – и дед показал огромный шрам через всю шею.
«И как это я его раньше не видел, ведь на видном месте»! – подумал Гришка.
- Ну и чего ты натворил, что тебя в этот штрафбат заслали?
-Ничего особенного, на политрука косо посмотрел, вот он от меня и избавился.
-И всего –то? –удивился Гришка. - И за косой взгляд тебя отправили умирать?
-Не только за косой взгляд, я до этого пленного немца шлёпнул.
-Насмерть? –округлил глаза Мухомор.
-Конечно насмерть. Как же иначе можно шлёпнуть?
-Петрович, а ты много за время войны врагов убил?
-Много, внучёк, много, всех не сосчитать. Иногда даже снятся по ночам,  ходят вокруг меня тенями, толкаются, вскакиваю от страха весь в поту.
-А этого за что убил, за которого в штрафбат угодил?
-Я тогда в обозе служил, фронт далеко вперёд ушёл, ну, а мы, значит, в тылу задержались.  Сидим, тушёнку с хлебом рубаем. А мимо двое охранников пленных немцев гнали, немного их, пленных –то, человек двадцать.  Остановились они около нас, расспрашивать  стали, далеко ли до штаба?
-Кто, пленные, что ли, расспрашивать стали?
-Да нет, охранники стали расспрашивать. А один из плен-ных подходит ко мне,  протягивает портсигар и просит:
-Хлеба дай?  
Я думал, там сигареты, в портсигаре -то. С куревом у нас плохо было, рядовому составу только махорку выдавали, а у немцев сигареты. Протянул я ему целую буханку, а сам портсигар к себе потянул. Но не тут –то было-  немец уце-пился за портсигар и не отдаёт.
-Я сама, я сама! –кричит.
Ну, я отпустил портсигар, пусть, думаю, сам откроет. Он открыл, пошарился в нём и протягивает мне обручальное кольцо. У меня аж в душе похолодело. За такой обмен мог-ли и посадить, я руками замахал: не надо, мол. Тогда немец, он видно меня не понял, достал из портсигара ещё и серёж-ки. Я глянул на них, а они в крови. Ах, ты, гад, думаю, с наших баб сдёрнул вместе с мясом, и мне же их предлага-ешь. Я автомат с плеча скинул, затвор передёрнул и на немца наставил. Он как заорёт:
-Найн, найн! – и портсигар мне бросил к ногам. А оттуда и кольца обручальные, и серёжки, и коронки зубные, даже крестик на цепочке. Ну, у меня кровь закипела, я и полос-нул его очередью из автомата. Каюк, в общем, немцу.
 Что тут началось! Пленные все на землю попадали, охран-ники орут благим матом на меня:
- Нам за него отчитываться, чего мы в штабе доложим? Не-мец –то оказался какой-то важный, вот они его и не трога-ли, вели целёхоньким, а он и обнаглел в корень.
 В этот момент мимо нас политрук проезжал. Не наш по-литрук, чей -то чужой, из другой части. Увидел он эту бузу, остановился, спрашивает у солдат: «Что случилось? Поче-му пленного расстреляли и кто»? Охранник в меня пальцем тычет –этот, мол.
-А за что? –не унимается политрук.
Охранник как заорёт:
-Золото ему, видишь ли, не понравилось, грязное!
-Какое золото? Где золото? –не дал докричать охраннику политрук.
-Да вот оно валяется, у него под ногами.
Политрук, увидев лежавшие у моих сапог украшения, бро-сился их собирать и рассовывать по карманам, при этом приговаривая:
-Для следствия пригодятся!  Как же без вещественных до-казательств, без них никак.
Вот в этот момент я и заглянул в его обезумевшие от жадно-сти глаза. И знаешь, чего я там увидел?
-Откуда же я могу знать?  – возмутился Гришка.
-  Испуг. Он боялся, что не успеет собрать всё золото, что кто-нибудь ему помешает. Он всё хватал и хватал, и только когда на земле не осталось ничего, кроме самой земли, он увидел мой взгляд.
  Вот тут уже испугался я. И испугался не зря, пахнуло на меня дыханием смерти, аж мурашки по спине пошли. А на-утро за мной приехал особист с тремя автоматчиками. Примерно через неделю допросов, сменяющихся побоями, я был осуждён и отправлен в штрафбат. Ладно, внучёк, хва-тит балаболить, пойдём покурим, да спать.
-Слушай, Петрович, а где ты войну окончил?
-Как где в Германии. До Рейхстага ихнего я, конечно, не дошёл, и на стене не расписался, но вот в речке немецкой искупался.
-Ну и как водичка?
-Водичка как водичка. Такая же, как и у нас, сырая и хо-лодная,  –засмеялся Петрович.
  Так за разговорами и беседами пролетел месяц, положен-ный для медобследования. Капитан своё слово сдержал и Гришку признали годным к воинской службе. Выйдя из больницы, Гришка сначала решил навестить бабушку.  По-дойдя к дому, он увидел знакомую долговязую фигуру дере-венского участкового.
-О, на ловца и зверь бежит! –встретил тот Гришку своей любимой поговоркой.
-Чего это я зверь –то? –обиделся Гришка. - Я скоро солда-том стану, а ты меня зверем обзываешь.
-Да, ладно не обижайся, я так, к слову, сказал. А вообще –то твои дела не фонтан.
-А чего так? –удивился Мухомор.
-Слизняк с поселения в побег подался, так что надо ухо держать востро, –предупредил участковый.
-Он же в колонии был, а не на поселении, как он туда по-пал?
-Как он туда попал? Хм, так и попал, за ударный труд  и примерное поведение. А может…, –участковый не догово-рил и Гришку это насторожило.
-Что - «может»? –переспросил Гришка.
-Может, заплатил кто, – выдавил через силу участковый. - Так что ты тут долго не дрягайся, быстренько  свои делиш-ки делай и езжай обратно в училище. Там им тебя будет за-труднительно достать, всё –таки  люди кругом, да и в обща-гу просто так не войдёшь.
-Кому «им»? –переспросил Мухомор.
-Как кому? Слизняку со старшим Пузырёвым, как его там кличут? Гном, вроде? Ты не удивляйся, я всё знаю: и про электричку, и про угрозы.  Мне капитан Зимко Артем Сер-геевич звонил на днях и всё рассказал, как они тебе угро-жали кишки выпустить.
Гришка стоял и задумчиво ковырял носком ботинка землю, его очень насторожило недосказанное участковым.
-Интересно, что он хотел сказать этим «а может»? - разду-мывал Мухомор.
«Да, всё что угодно, ты думаешь, он сам убежал? –проснулся внутренний голос. - Навряд ли! Ему просто по-могли. Вот он тебе кишки выпустит и рванёт к Сутулому. А там их и возьмут тёпленькими»!  –подначивал он, пробуж-дая в Гришкиной башке животный страх. «И эту занозу в заднице ты сам себе устроил, ходил в ментовку жаловаться, ходил. Вот и получи фашист гранатку. Этот капитан посо-ветовался с главным, вот и отпустили Слизняка. А ты, ры-жий, опять живцом  будешь, понял»?
-Я и не собираюсь долго здесь дрягаться, вот бабушку на-вещу и быстренько обратно, мне на права сдавать надо. Да и вообще, я теперь другой, не такой, как раньше.
- Вот и хорошо, уедешь и мне спокойнее будет, а то мало ли чего, –успокоил Гришку участковый.
«Видишь, и этот от тебя избавиться хочет, никому ты не нужен»! –нудил внутренний голос. Попрощавшись с участ-ковым, Гришка вошёл в дом.
-Чего там тебя наш Шерлок Холмс пытал? –спросила ба-бушка Гришку, лишь только тот успел переступить порог.
-Приглашал на работу в милицию, –соврал внучок даже не моргнув глазом.
-Вот и хорошо иди, работай, будешь милициранером, у них и зарплата хорошая, и привилегии всякие! –обрадовалась старуха.
-Угу, разбежался! Вот сейчас штаны поглажу и пойду уст-раиваться.
-А чего, в этих не пустят, думаешь? –приняла его игру ба-бушка.
-Ладно, хватит из блохи шубу шить. Давай лучше пошама-ем чего-абуть? –попросил внучок.
Бабушка торопливо стала накрывать на стол.
-Вот салатик свеженький, из огурчиков и помидорок с зелё-ным лучком, картошечка варёная, будешь? – тараторила она.
-Буду, буду, я всё буду! В больнице не больно хорошо кор-мили, так что мечи всё, что есть в печи.
  Гришка уплетал варёную картошку, заедая её свежим са-латом из огурцов и помидоров, а бабушка, усевшись рядом, с умилением смотрела на уплетающего варёную картошку внука. Набив своё пузо, Гришка смачно рыгнул, вытер гу-бы рукавом рубашки и, откинувшись на спинку стула, за-курил.
-Ну, расскажи чего-абуть? Чего у вас тут новенького про-изошло, пока меня не было? –попросил он бабушку.
-Чего новенького? Ничего новенького, бабы в лавке ничего такого не рассказывали. Вот если только про Ваську Чур-кина с приятелями, помнишь его? Вы с ним дружили в дет-стве?
-Конечно, помню Ваську, как не помнить.  У него батя ал-коголик, жену всё гонял по деревне. Да и Ваське достава-лось, помню, помню, как не помнить. А что с ним случи-лось? – спросил Гришка.
-В психушку угодил, белая горячка. Допился, голубчик, – пояснила бабушка.
-Да, что ты, старая, какая белая горячка, он же ещё моло-дой, из армии недавно. Неужели за такой короткий срок ус-пел допиться до чёртиков? –удивился Мухомор.
-Долго ли умеючи? –всплеснула руками бабушка. - Дурное дело нехитрое, тем