Верные друзья

(почти сценарий почти известного кинофильма)

Мы, пятеро одноклассников (теперь уже бывших), по пятницам в баню ходим. Уже много лет, ещё с социалистических времён, когда она баня стоила семнадцать копеек - и мойся сколько хочешь, без всяких временных ограничений, а не двести пятьдесят целковых за два часа, как сейчас. Одно время привыкли в сауну ходить, там в деньгах, если идёшь компанией, баш на баш выходило, без переплаты. А в сауну почему удобнее ходить? Потому что с весёлыми женщинами. С пару месяцев мы так вот развлекательно-порнографический помой практиковали, а потом надоело. Потому что никакого морального расслабления. Опять же бабы эти… Визжат, кричат, всё время убегают куда-то… А водки сколько выпивают – страсть! Вместе с пивом! Нет, нам, конечно, не жалко. Надо будет – ещё возьмём. Просто жалко их пока ещё относительно цветущие женские организмы. Они, может, ещё родить кого надумают, а какое тут рождение, если такими дозами алкогольные напитки глушить? Вместе  с пивом. Хорошо хоть закусывали… У них едальники-то – о-го-го! Один только плюс был – половой контакт. Да и то всё кое-как, в суете, без должного физического расслабления и душевного настроя. Короче, маета одна. Несурьёзность пионерская.

Поэтому и прекратили мы это развратное дело (опять же каждый к тому времени жёнами обзавёлся, а некоторые даже и чужими. А если имеется жена, хоть чужая, то это подразумевает бесплатное половое обслуживание. Хотя некоторые жёны бесплатно и не соглашались. Особенно чужие. Крохоборки поганые… Ничего святого!).

Вот и в последнюю пятницу тоже собрались. Ну, с самого начала всё по заранее отработанной схеме: предварительно в лавку зашли, затарились, потом у самой бани перекурили на свежем воздухе, поинтересовались у расположившихся на банных приступках продавцов из народа почём веники (нам –то не надо, у нас свои были. Ещё с прошлого лета заготовленные), а уж потом, собственно, и в баню пошли.

Вообще, у нас отличная компания! Мы даже друг друга знаем с самого роддома!  Наши матери в один день нас рожали, и даже в роддоме – представляете? - лежали в одной палате. А потом мы все впятером в один детский сад ходили, и в одну группу. И когда подошло время в школу идти, тоже никаких сомнений ни у кого из родителей не возникло: конечно, в девятую! Тем более директорствовал там Петькин дед, а учительницами работали моя мама и Бонькина. И надо ли говорить, что все десять лет мы проучились в одном и том же «бэ», а классным у нас был учитель истории Николай Николаевич, потому что ни моя мам, ни Бронькина нас в свои классы решили не брать,  это противоречило принципам советской педагогики, ура, товарищи! Впрочем, нам и с «никником» было не плохо, потому что мы, все пятеро, учились как под одну гребёнку: не двоечники, не отличники – твёрдые хорошисты. Никто из нашей пятёрки не выделялся. Так уж сложилось-случилось. Никто не виноват.
Наше душевное единство проявилось даже в том, что мы с нашими девушками одновременно познакомились, и у них тоже была своя, только девичья, подружичья пятёрка: Люба, Жека, Агата, Маруся и Никифор. Никифор мне достался. Точнее, сначала она просто понравилась, а достался уже потом. Тем более, что не возражала. Её вообще-то Никой звали (и зовут). Если полностью – Вероникой. Обычное нормальное женское имя. Откуда взялся этот дурацкий Никифор – чёрт его знает. Но вот прилепился -и намертво. Но Ника-Никифор нет обижается. Она вообще не умеет обижаться, поэтому и стала моей супругой, когда законной, когда нет, потому что мы с ней уже четыре раза навсегда разводились, и четыре раза снова записывались навеки. Совсем недавно мог случиться и пятый, но она сказала: хватит людей смешить! Суровая действительность показывает, что друг от друга нам никуда не деться. Так что разводиться и примиряться будем келейно, без официального привлечения Дворца бракосочетаний. Тем более, что на сэкономленные таким образом деньги (сейчас разводы подорожали, а уж о свадьбах я и не говорю) запросто можно мне. Никифору, новую шубу купить, а нам обоим – новую машину для совместного пользования.
Но это я уже вперёд забежал, с этим суровым семейным бытом. Потому что сначала мы школу всё-таки закончили. И вот тут-то наши жизненные пути и разбежались. Хотя в этом тоже нет ничего удивительного: хотя и мы были все как один хорошистами, но  к старшим классам у каждого сформировались свои жизненные пристрастия. Вовка, например, оружие очень полюбил, поэтому пошёл учиться на господина официера в наше  Михайловское артиллерийское училище, которое сейчас благополучно развалилось в результате современных армейских реформ. Петька в себе вдруг педагогические способности обнаружил и в «пед» поступил, на общетехнический факультет, который выпускал (и выпускает) не особо обременённых интеллектом учителей труда. Всё правильно! Не всем же быть утончёнными интеллектуалами!Кому-то надо уметь и табуретки колотить!
Васька ещё в девятом классе стал редактором школьной стенгазеты, и так этим газетным делом увлёкся, что после школы поступил на журфак, и не куда-нибудь а в сам МГУ. Так что он настоящий дипломированный журналист, а не перекрасившийся в такового выпускник «педовского» филфака, которых в наших СМИ пруд пруди, особенно в провинциальных изданиях.
А вот у Боньки, Бонифация (уж с какой радости родители его так назвали) никаких особых наклонностей не было, о чём он особенно-то не переживал. Бонька поработал после школы на  заводе учеником токаря, когда подошло время – ушёл в армию, честно оттаскал солдатскую лямку в какой-то забайкальской дыре, а вернувшись отличником боевой и политической подготовок, опять устроился всё на тот же завод резинотехнических , с общемедицинским профилем, изделий имени первой советской женщины-дипломата, товарища Коллонтай (как её по имени – не знаю и знать не хочу). Лично у меня есть смутное подозрение, что нашу местную «резинку», как популярно называется в городе завод РТИ, обозвали её фамилией не случайно. Эта самая революционная дипломатка была активной пропагандисткой половой революционной распущенности, что сейчас никаким строгим партийным секретом уже не является, а без резиновых изделий при случайно-свободных половых связях, как известно, возрастает риск заражения венерическими заболеваниями.
Бонька так до сих пор и работает на  этой резиново-революционной «коллонтаевке» токарем пятого разряда и пользуется  у своих рабочих товарищей заслуженным уважением. Потому что он. Бонька, самый среди нас умный и рассудительный. А то, что он единственный из нашей пятёрки, кто не «озаботился» высшим образованием, так это в сегодняшних житейско-экономических условиях не такой уж и явный «минус». Сейчас главное, башку на голове иметь с соответствующими мозгами! Сколько сейчас их, необразованных, миллиардами-то крутит! А диплом… Могу даже подсказать: подземный переход на площади трёх вокзалов в столице нашей Родины. Пятнадцать тысяч рубликов -  и через полчаса вы уже глубоко и надёжно дипломированный специалист абсолютно по любому виду человеческой деятельности.
Кстати, ещё пару слов о Боньке и его гандонной «коллонтайке». Как только началась вся эта грёбаная перестройка, то какие-то очень шустрые дельцы-демократы мигом приватизировав их родную «резинку»  предложили уважаемым работягам-акционерам поменять сексуально распущенную революционерку на более благопристойное название. Но «господа акционеры» не согласились. Нам, заявили они решительно и бесповоротно, и с этой лахудрой неплохо. А гандонам всё равно как их называют. Они как были «изделиями номер два», такими и останутся. И никогда не станут «изделиями номер один»!
Что же касается меня, то успешно преодолев в своё время брезгливость и робость, я благополучно поступил в медицинский институт до сих пор работаю обыкновенным участковым терапевтом в обыкновенной районной поликлинике и изменять однажды выбранной профессии пока не собираюсь. В отличие, например, от Вовки, который дослужившись до майора, забил большой и прочный болт на эту, как он сам говорит, грёбаную армию, и сейчас под видом коммерсанта-бизнесмена занимается цивилизованным бандитизмом, являясь хозяином торговых палаток в центре города и на привокзальной площади.
Петька, проработав в школе целых десять лет и сказав: «А ну их, дураков!» (правда, не уточнив при этом, кого конкретно он имел в виду), тоже изменил своим глубоко выдающимся, сомнительным педагогическим способностям и ушёл в дворники, коим работает до сих пор, и в этой своей новой, довольно оригинальной для человека с высшим образованием профессии  тоже ни капельки не разочарован.
Васька же, честно заработав журналистский диплом и вернувшись в родной город, сначала работал в отделе сельского хозяйства нашей городской газеты и сгоряча, с могучим посткомсомольским задором пытался печатным словом подвигнуть наших местных сельчан на невиданные производственные успехи. Сельчане его не поняли, послали на…,Васька обиделся и переквалифицировался в музыкальные критики, благо газетный отдел культуры решил решительно повернуться к нуждам и интересам молодого поколения. Васька всё с тем же комсомольским задором довольно быстро разобрался чем нота «до» отличается от ноты «ре», выучил наизусть несколько самых проходных эстрадных фамилий, но молодому поколению, на которое все эти  его героические усилия и были рассчитаны, эти газетные повороты оказались тоже до лампочки поэтому Васька вернулся в родной сельхоз, трезво рассудив, что музыка, конечно, вечна и прекрасна, а музыканты хоть и виртуозы, но  в искусстве владения материным языком не такие Рубинштейны и Мусоргские как селяне. Опять же ноты и фортепьяны на хлеб не намажешь, а сельское хозяйство – это и мясце, и сальце, и картошка с хреном.
Он так бы до самой пенсии и считал коров с гектарами, и надои с привесами, но тут к власти пришёл Мишка меченый и началась перестройка, а его сменил Борька-алик со своими мутными реформами, и Васька, поднаторевший к тому времени в своём журналистском чутье, понял: надо рвать со всеми этими газетными делами и заняться по-настоящему серьёзным делом, на котором можно сделать большие бабки. А поскольку с  торговлей и вообще коммерцией он связываться опасался (там и без него к госудревым сиськам ухарей присосалось немеряно), то он занялся делом вроде бы и не новым для российской действительности, и на первый взгляд даже несерьёзным, но на самом-то деле достаточно денежным и – главное – весьма безопасным. В общем, теперь наш Васька и не Васька вовсе, а маг и чародей, академик Международной биоэнегетической академии, доктор народной медицины, адепт высшей церемониальной магии, ясновидящий колдун-ведун, единственный наследник древнеэскимосского искусства Бегущего Оленя, потомственный знахарь Коловрат Евпратьич. Правда, этот народный доктор даже простого геморроя вылечить не может, и вообще мужики называют его не иначе, как Ведун-педрун-Коловорот, но это всё мелочи, к этому можно привыкнуть. Главное, что живёт сейчас наше Бегущий Олень как у Христа за пазухой, прикупил за городом участочек земельный в полтора гектара, домик там