МИНИАТЮРНЫЙ РОМАН

ИГРА В ДОМИНО

Эффект домино - я расставлю картинки своих впечатлений друг с другом разрозненно. Фрактал воспоминаний. До поры до времени они воспринимаются и смакуются каждая по отдельности. Зародыши смысла самодостаточные. Споткнувшись на одной из них, память читателя змейкой падающих домино-картинок вползет в норку давным-давно забытого впечатления детства.

ИГРА СО СПИЧКАМИ

С каким удовольствием и азартом играли мы в раннем детстве в простенькую игру: свалив в кучку спички из двух коробков, соревновались, кто их больше наберет, не колыхая всей кучки. Я почти всегда побеждал. И поэтому сейчас, бесшумно вынимая из плотной груды бутылок в книжном шкафу вожделенный пузырь, например, виски 15-ти летней выдержки, жену совсем не беспокою. Она там, на кухне к урокам самозабвенно готовится.

КРЕЩЕНИЕ
С водой у меня всегда было взаимопонимание. Лет в шесть, еще не умея плавать, я неожиданно вблизи от берега провалился в яму водоворота. Уйдя с головой под воду и потеряв под ногами опору, я так испугался, что крылья Страха Господня сами преобразовались в плавники, которыми я был исторгнут из Тьмы воды с соблюдением всех правил крещения. Одно имя реки чего стоит – Сарала. Это вам не Сара или Сарра ветхозаветная.


ЛЕВИТАЦИЯ
Хоть и невысокая была кедёрка, но дернул же черт обеими руками отломить макушку с букетом из трех или четырех шишек. Лечу навзничь. Успеваю подумать: «о чем надо думать?». И даже додумать: «о маме». Подумал и юзом врезаюсь затылком и шеей в крутой склон горы. Но ангел-спаситель меня опередил. Мха подушку подстелил и угол наклона склона отрегулировал. Однако, на всякий случай, я шел домой не разгибаясь, сохраняя форму приземления – вдруг чего-нибудь только доктор сможет восстановить?


ЛЕД СПАСЕНИЯ
Черт дернул пойти напрямки через канал по льду напротив пристани, соблазнившись на девственную белизну его снежной шкурки. Как заяц в петлю из лески, так и я в лунку припорошенную снегом ухнул столь неожиданно, что смог лишь удивиться – подо мной ничего, а под руками – опора. Осторожно извлек утонувшую часть меня наружу и на ощупь, ползком к берегу. Снял под пристанью штаны, отжал и почапал к ближайшим знакомым, предвкушая вполне заслуженный стакан водки. Она у них всегда была.

ПРОВОРНЫЙ АНГЕЛ
Представить себе как в лоб бьет пуля – немыслимо, а вот кусок наждака уже можно, если предварительно его весь ощупать и поставить на деревообрабатывающий станок вместо диска пилы. В самой форме наждака уже присутствовала убойная сила его кусков. Был предназначен этот наждак для неспешной шлифовки каменных плит своим торцом и поэтому скорости и эксцентричности своего вращения не выдержал – сработал как многозарядная и скорострельная праща. Однако ангел оказался проворней самых бешеных осколков камня. Я лишь слегка вправо наклонил голову. Освободившееся от моей головы пространство протаранил кусок камня и врезался в гнилую доску обшивки бани в полуметре сзади меня. Вошел в нее полностью, оставив наружи маленькую зернистую пирамидку – на память.

БОРЬБА С АНГЕЛОМ ТЬМЫ
Колдун долго охмурял меня водкой, чарами и, под конец, кулаками. Обрел я себя только под утро, идущим к своему дому, прихрамывая. Нащупав голую лысину, не расстроился из-за потери шапки, ибо голова не мерзла. Но полное отсутствие войлочных ботинок насторожило – ибо ноги в носках снега под собой уже не чуяли. У подъезда соседка болонку выгуливала. Ее муж позапрошлой зимой пропал без вести. Лишь через год его обнаружили похороненным в братской могиле бомжей. "Что же вы с собой делаете",- обобщила она.

МИЛЛИОН ЛЕТ ДО НАШЕЙ ЭРЫ
Вышел из дома около шести утра. Вихрь тьмы снегом материализован и закручен ветром. На моей трассе стройка и там собаки. Нашел сук и бегу с легким, но первобытным страхом. Псы иногда неожиданно бросаются на меня из кустов, хоть и не укусят, но загривок сам по себе дыбится и мороз по затылку, но корявый сук в руках придавал смелости.

ВЕЗДЕХОДЫ ПАМЯТИ
На болоте замерзшем стоял вездеход с рукой-подъемником и маленький шофер цеплял к ней обгоревший остов москвича. Проходя осторожно по скользкой тропе, я предложил шоферу забрать еще и обгорелую «волгу» на канале. Показал, как проехать. Возвращаясь обратно, после пробежки, я вместо «волги» обнаружил следы в глубоком снегу от колес вездехода в буераках. И вкатился в память чурочек из под ниток с рифлеными, для проходимости бортиками. Внутрь его вставлялась палочка, вторая служила стопором для резинки. Ее закручиванием обеспечивалось ползание моего вездехода по кочкам земли в кадке с фикусом. Ствол фикуса был толщиной с мою теперешнюю руку и казался тогда настоящим деревом.

ЗЛЫЕ И ДОБРЫЕ ЛЮДИ
Конференция в Суздале кончилась. Отбанкетив, я домой поехал на электричке. Билет-то купил, но куда засунул его за отведенное контролерами время установить не смог. Ссадили скоты на полустанке. Ночь, зима, сугробы, лес и пара домиков. В одном из них свет горел в окне. Туда я и торкнулся. Что я им там наговорил неважно, они соскучились по человеку и мне были рады как родственнику. Картошки сковородку поджарили, чаем напоили. И даже посадили на первый поезд или электричку, помаячив машинисту своим железнодорожным фонариком.

ЭРОС
Эротические картинки для школьников притягательны. Для зрелых, поднаторевших на вожделении мужиков у меня есть, конечно, образцы неопределенные и неосвоенные пока ни цензурой, ни поэтами, изнывающими в своем сублимационном угаре.