От чего карьера зависит

– Ты когда в полк прибудешь, первым делом инструкцию аэродрома выучи, – поучал меня командир экипажа, – если инструкцию аэродрома будешь хорошо знать, получишь допуск в районе днем и ночью, а там  тебя на маршрут выпустят…
– Да ладно, командир. Разве карьера офицера от этого зависит. Тут главное, чтобы замполит его заметил. Чтобы в художественной самодеятельности участвовал или ленинскую комнату помог оформить, – вторил командиру правый летчик.
Все на минуту задумались. Это наш экипаж обсуждал вопрос моего дальнейшего продвижения по службе после окончания училища. До вылета было еще далеко. Вот и сидели в курилке и добрые советы мне подавали. Всех я очень уважал, как же – офицеры, они мне, курсанту, плохого не посоветуют.
– И в стакан пореже заглядывай, – наставлял штурман-инструктор Тихоненков Всеволод Матвеевич, главный штурманский авторитет. Под два метра ростом, шикарные рыжие усы. Он курил «Беломор», и я сразу же перешел с сигарет на папиросы, когда увидел, как мой кумир ногтем большого пальца вскрывает новую пачку папирос.
Все, что он ни говорил, было незыблемой истинной. А его похвала после первого вылета, что, дескать, знаний и навыков у меня маловато, но хватка штурманская есть, вознесла меня на верх профессионального блаженства.
– Да что ни делай, как ни старайся, – вмешался капитан-техник, – а если судьбе не угодно будет, ничего не попишешь.
– Да, Иваныч, здорово тебя подкосило, – поддержал его другой техник. – Ведь ты первый среди нас был и такая невезуха.
– А что, что случилось? – сразу заинтересовался я. Меня все относящееся к карьерному росту очень живо интересовало.
– А то, –  уныло ответил капитан, – то и случилось. Вот все подтвердят, что лучшего специалиста по электронике и радиолокационным прицелам в нашем полку не было.
– И нет, и не будет, – подтвердил Всеволод Матвеевич.
Мне этого было достаточно, чтобы навострить уши, не пропустить ни единого слова и верить во все, что тут рассказывается.
– Да-а! Был я лучшим специалистом и офицером был не последним. Ни разу за семь лет службы не был замечен в пьянке и не имею ни одного взыскания. Решил меня командир полка выдвинуть сразу на подполковничью должность. Старшим инженером по радиоэлектронике в Стрыйскую дивизию. Это в Стрыю, в Закарпатье, – пояснил он.
– Вот и поехал я на собеседование к командующему ПрикВО – Прикарпатским военным Округом во Львов. Прежде, чем к нему попал меня принял главный инженер авиации ПрикВО. Он со своими замами целый день меня гоняли по теории. Потом ближе к вечеру свозили на аэродром. Аэропорт Львов был аэродромом совместного базирования. Там и гражданские самолеты летают, и истребительный полк стоит. Проверили они меня по всем статьям. Понравился я им. Сказали, что берут меня на эту должность. Так, мол, командующему и доложат. Завтра к нему на прием. А это чистая формальность. Он отеческое наставление даст и прикажет начальнику отдела кадров документы на перевод готовить. А ты, говорят, хорошенько отдохни, форма должна сиять, и завтра с утра чтобы как стеклышко блестел.
Приехал я в гостиницу. Поужинал в столовой неподалеку и решил Львов посмотреть. А Львов город красивый, старинный. Улочки, как в средневековых городах, узенькие. Трамваи посредине пополам перекладываются, чтобы крутые повороты преодолевать. Иду я себе, никого не трогаю, по сторонам глазею. В одном месте улицу перешел. Там парень стоял:
– Эй, капитан! Ты чего улицу, как собака, в неположенном месте переходишь?
Я и возмутиться на «собаку» не успел, а он как даст мне в глаз и бежать. Очень там наших военных не любят. Пока я зрение восстановил, парень испарился.
Пришел я в гостиницу. Дежурная ахи да охи. Примочку мне какую-то приложила. Боль прошла, а синячище, как у сенбернара, под глазом выскочил. Утром и пудрили меня и замазывали, а что толку, все равно фингал и припухлость вокруг него видны.
Глянул командующий на мой глаз и сказал, что ему дебоширы и пьяницы в округе не нужны. Мало того, нашему командующему семнадцатой воздушной армией позвонил и рассказал, что было и что не было. Короче, вернули меня в полк, а тут началось. Был я лучшим на счету, а стал худшим. Так что, ты, дружок, береги свое лицо. С него начинается карьера офицера, им и заканчивается.
Запали мне слова его в душу. Да что-то не везло мне с этим делом. То пол-лица на асфальте во Владивостоке оставил, то в Хороле мне «торпеда на нос упала», да и в родном гарнизоне или асфальтовой болезнью страдал, или на мешок с кулаками натыкался. Вот и не получилось из меня генерала. А может, просто не судьба. Дедушка мой в сибирских бандитах числился, откуда у него в генералах родственники? Еще хорошо, что и я бандитом не стал.    
(с) Александр Шипицын