У слона есть часы

Раздавшийся посреди ночи звонок заставил меня нервничать. Никто не любит ночные звонки. Я поднял трубку и промямлил что-то, чтобы на том конце провода поняли – я на связи.
-Это Витя – сказал глухой, но громкий голос – мне нужна твоя помощь.
Ошарашенный я крепче сжал трубку в руке. Еще несколько секунд я не мог говорить.
- Саня, ты меня слышишь? Тебе нужно поехать в 25 больницу. Отделение реанимации, 7 палата. Тебе нужно будет сообщать мне о ее состоянии. Лучше не звони, а пиши смс. Если всё хорошо, пиши каждые полчаса «У слона есть часы», а если конец…- голос вдруг заплакал – если умрет…
- Подожди, кто она? Кто в больнице? Что произошло? Какой слон? Кто умрет? – я кричал в трубку. Несколько секунд я слушал тишину, после чего раздались короткие гудки.   Я не сомневался, что нужно срочно бежать. Я выскочил из дома через минуту и помчался в сторону больницы. Витя не любил, когда задавали вопросы и медлили. Это я знал его как Витю, его подчиненные знали его как Слон. Через час я был у дверей палаты. Помявшись у входа, я, наконец, решительно открыл дверь. Сперва я не мог понять, ради кого я пришел. Лицо было изуродовано ожогами. Мне стало противно. Через несколько мгновений я почувствовал, что мне трудно стоять на ногах. Я узнал женщину. Это была Зоя Михайловна, Витина мама. Я задержал дыхание слишком надолго, у меня закружилась голов, наконец, я медленно выдохнул. Острые зеленые волны скакали по мониторам, писк раздавался у меня в ушах. Я присел и дрожащими руками выхватил и брюк телефон. Жестким голосом я мысленно велел себе собраться. Уже твердой рукой я набирал : «У слона есть часы». Я смотрел на нее и видел только тень женщины, которую я люблю как маму. Когда мы с Витей были детьми, она была для нас самым лучшим человеком на свете. Она была понимающей и любящей. Нам было стыдно, когда мы шалили, потому что не хотели ее расстраивать. Но став взрослее стали шалить гораздо больше. Хотя можно ли назвать шалостью грабежи, которые мы совершали? Я очнулся от своих мыслей и заметил, что прошло уже полчаса. Я отправил смс. Когда Витю первый раз посадили, я вышел из его банды. Он не посчитал это предательством, не отомстил мне. Он отпустил меня, завидуя, потому что знал, что сам он уже никогда не выйдет из игры. Мы много играли в детстве. Мы понарошку стреляли и воровали. Витин отец нас наказывал за проказы. Я ненавидел его. Он был страшным на вид, и грозен характером. Еще в детстве я понял, что он бандит. Но Витя вел себя иначе. Он и ненавидел отца, и восхищался им. Его силой, мужеством, тем, как он владеет всем, подчиняя и унижая. Больше всего Вите нравились отцовские часы. В той бедности, которой мы жили. Они были словно светящий маятник в мрачном бездонном море. Я всегда знал, что он украл их у кого-то богатого, но вот сам о этого богаче не стал. Возможно, он даже убил того человека. Витя любил часы. И на всех его рисунках люди и животные имели наручные часы. Он пририсовывал их фломастером даже мягким игрушкам. Телефон громко упал на пол. Я заметил, что снова прошло тридцать минут. Я не хотел отставать от графика. И быстро стал собирать телефон обратно. Несколько секунд я мучительно ждал, когда симка активируется. Через несколько секунд я отправил: «У слона есть часы». Однажды Зоя Михайловна подарила Вите мягкую игрушку Слона. Мой друг был очнь счастлив. И лапы и хобот, и одежка слона – все было прекрасным. Витя взял фломастер. «У слона должны быть часы!» - провозгласил он. Не успел он нарисовать ремешок, как в комнату зашел отец. Он был пьян, как и всегда. Увидев, как Витя рисует на игрушке, он рассвирепел. «Ты зачем портишь то, что тебе подарили!». Он ударил Витю и избил бы его очень сильно, если бы не был слишком пьян и слаб. Витя ревел, я хотел уйти, но бросить друга не мог. Чрез некоторое время зашла в комнату Витина мама. Она взяла слона, фломастер и села к нам спиной. Вскоре она повернулась и протянула игрушку Вите. «У слона есть часы» - улыбнулась она. Витя был очень счастлив, мы обнялись все втроем. Я снова отправил Вите фразу, которая была его спасательным кругом. Теперь я понял, как в этих словах заключалась материнская поддержка и их взаимная любовь, любовь матери и сына. Звук, доносившийся со стороны мониторов, перестал быть прерывистым. Один длинный высокий звук пронзал комнату и всего меня. В палату вбежали врачи.  На телефоне я набрал: «У слона нет часов».