На нашей шахте работал молодой специалист маркшейдер, приехавший всего год назад на рудник. Проживал он ранее в большом городе, не держал в руках ружья, кроме пневматического в тире, не знал и не видел тайги, леса, кроме городского парка.
Часто приставал ко мне с просьбами как-нибудь взять его с собой в тайгу.
В тайгу далеко с ним уходить не захотел, так как пришлось бы постоянно отвлекаться и следить, чтобы он случайно не подстрелил себя или меня, не заблудился, Да и предпочитал бродить по тайге один без помех.
Решил, не уходя в тайгу, прокатиться с ним на мотоцикле по знакомым мне старым таежным дорогам. Был уверен, что встретим на дорогах рябчиков, а если очень повезет и глухаря.
К тому же не был уверен, что молодой напарник выдержит на ногах многочасовой переход в гористой местности по бездорожью и буреломам.
Кто-то из знакомых доверил ему двухствольное ружье и патроны. Рано утром, когда я еще спал, в назначенный день он прибежал ко мне, беспокоясь, что я уеду без него.
Сняв ветровое стекло на коляске мотоцикла, чтобы не мешало стрелять, доехали по тракту до любимой таежной дороге и, свернув на нее, остановились. Я коротко проинструктировал его, как вести себя в тех или иных обстоятельствах, показал, как пользоваться ружьем, как целиться, стрелять, перезаряжать. Он, под присмотром, потренировался, сел в коляску готовый к стрельбе и, вероятно, взволнованный в ожидании непрерывной канонады выстрелов по беззащитным пернатым обитателям тайги.
Чтобы не мешало вести мотоцикл и при необходимости иметь возможность и самому легче и быстрее изготовиться к стрельбе, свое ружье повесил впереди себя через голову на плечи.
Проехав по заброшенной лесовозной дороге 5-7 км, не вспугнув ни одного выводка рябчиков, подъехали к крутому спуску в долину, где протекала небольшая речушка с разбитыми берегами и другими специфическими следами от прошедшей по ней золотодобывающей драге.
Спуск был зигзагообразный с крутыми поворотами.
Решили спуститься к речке и посидеть там, на берегу с часок, чтобы дать припозднившимся рябчикам время для выхода или подлета их из глубины мрачной тайги на прогреваемую солнцем просеку дороги.
Выехали с небольшой скоростью с очередного поворота спуска и увидели на коротком прямом участке дороги шесть- семь разгуливающих глухарей, самцов и самок - копылух.
От неожиданной удачи даже несколько оторопел в первый момент. Встречать столько глухарей в одном месте осенью еще не доводилось. Да и район тайги в пределах этой старой лесовозной дороги считал обиталищем лишь многочисленных рябчиков. Хотя однажды довелось даже поймать у обочины живого глухаря, запутавшегося в высокой траве при взлете.
Быстро справившись с мгновенно вспыхнувшим охотничьим азартом и волнением, остановил мотоцикл в благоприятном для стрельбы напарнику положении, горько сожалея, что не я сижу в коляске мотоцикла с готовым для стрельбы ружьем.
Не глуша мотор, шепнул напарнику: «Стреляй». Сам не стал снимать свое ружье, чтобы не делать лишних движений и не вспугнуть глухарей до выстрела. Да и снять ружье через голову и самому успеть выстрелить хотя бы по взлетающим глухарям не было возможности еще и потому, что была необходимость на спуске удерживать руль и мотоцикл на месте, чтобы не было рывков способных повлиять на прицельный выстрел неопытного напарника. А была и другая угроза скатывания и падения мотоцикла под обрыв откоса дороги.
Прошло, кажется, много времени, а выстрела не было. С трудом оторвав взор от вожделенной близкой добычи, и чуть не плача от невозможности как-то самому повлиять на ситуацию, взглянул на напарника и увидел, как ходит ружье в его дрожащих от волнения руках. С горечью подумал, что он вряд ли попадет, хотя глухари были от нас всего в 20-25 метрах.
Наконец раздался выстрел. Одна из копылух, смертельно раненая, так как, опустив голову, стала делать круги по дороги. Две копылухи тяжело взлетели и ушли вниз в долину. И тоже необычный и неожиданный случай поведения: другие, глухари и копылухи продолжали настороженно стоять на дороге, а один глухарь, по-видимому, забывший, что на дороге нет высокой травы, стал просто убегать от нас по дороге за следующий поворот. Случаев, чтобы глухари после выстрела не взлетали, а оставались на дороге, у меня еще не было. Из второго ствола приходилось стрелять уже по взлетающим.
Удивленный, что напарник первый спокойный выстрел сделал не по самцу глухарю, который был в два раза больше копылухи. Предполагал, что прицельного выстрела на самом деле и не было, а выстрел по неопытности был произведен просто в направлении глухарей. Такое случалось и у меня в молодости на первых охотах. Уже не веря, что напарник сообразит выстрелить по взлетающим глухарям, стал сам осторожно снимать ружье, так как несколько раз уже шептал ему: «Стреляй же, стреляй», а второго выстрела все не было.
И вот снова прогремел выстрел. Копылуха, делающая бессмысленные круги по дороге и уже смертельно раненная, подпрыгнула от попавшего в нее второго заряда и, упав, замерла на дороге. Я не успел снять свое ружье и другие глухарь и копылуха взлетели и низко над кустами ушли вниз по склону.
Убегающий по дороге глухарь уже скрылся за поворотом и кустами, но шума взлета его я не слышал.
Раздосадованный действиями напарника, спеша, резко повернул руль на крутой откос дороги, заглушил мотор, оставив мотоцикл на скорости, чтобы он не скатился под откос, бросился к повороту.
Выскочив за поворот с готовым к стрельбе ружьем, увидел уже взлетающего глухаря и выстрелил на вскидку. Глухарь, даже не успевший долететь до близких придорожных кустов, упал на дорогу.
Немного уже успокоенный, что глухарей сбито если не три, как должно было быть, то хотя бы два, вернулся и попробовал объяснить напарнику как он должен был поступать в подобных случаях. Но он счастливый, что на своей первой охоте завалил сразу не какого-нибудь рябчика, а глухаря, чуть ли не танцевал на дороге и ничего не хотел понимать.
Все глухари, в том числе и убегающий, были в зоне выстрела. При первом спокойном выстреле надо было стрелять под два глухаря, целиться в одного, но на траектории полета заряда Должен был быть и другой, на случай и его возможного поражения.
Так ранее, в детстве, на пойменных заливных лугах рек Обь и Кеть, мне удавалось иногда одним выстрелом подстрелить 2-3 утки, а второй производил уже по взлетающим.
А в этом случае второй выстрел явно нужно было производить не в раненого, а другого глухаря. Даже и подранка мы бы уже не упустили на чистой дороге.
Вспомнил, как сам чуть ли не пел, добыв своего первого глухаря, о том, что и меня не хотели, в первые годы, брать в напарники бывалые местные охотники. Хотя я и не был таким новичком, как сегодняшний мой напарник, а начал постигать таежную азбуку еще с детства. Вспомнил, успокоился и не стал более укорять светящегося радостью своего молодого сотоварища.
Уверен, что для него этот случай на первой и возможно единственной в жизни охоте никогда не изгладится из памяти, а значит, он будет помнить и меня, предоставившего ему эту возможность пережить минуты восторга и охотничьего азарта.
