Третье свидание

Мы познакомились случайно. Надо же, как вдруг попёрло: только неделю назад я купил новый Лексус и всё не мог накататься. И налюбоваться не мог машиной, и надышаться. Пылинки с неё сдувал. У меня никогда не было прежде такой красавицы. Это я пока о Лексусе.
А она - ОНА! - она стояла у обочины и голосовала. Тоже такая славная, прям как мой Лексус. По пути разговорились, потом кафе, гуляли, туда-сюда... Нет, что вы, на первом свидании ничего не было. Я этикету обучен. Только на третьем, я знаю. А мои, лично мои, светские манеры настолько великодушны, что я готов терпеть до пятого. Только никому не говорите, дабы меня не подняли на смех. После пятого уже даже я понимаю, что ко мне относятся несерьёзно, меня тупо используют и мне становится обидно и скучно.
Короче, договорились встречаться. Второе свидание, вы же знаете, сплошной пиар и инвестиции - нечего рассказывать. Зато сразу договорились о третьем и у меня затеплилась - нет, что там затеплилась - воспылала с большими на то основаниями надежда, что недалёк уже мой звёздный час.
- Ты не мог бы завтра встретить меня после корпоратива? - спросила она и добавила: - милый.
Милый! Милый, - сказала она и я понял: - свершилось!
Милый? Ну что „милый“ - фигня! - скажете вы, - нам сотни раз говорили „милый“ и ничего не происходило.
Да при чём тут „милый“, мужики! Канун Нового Года, корпоратив: дамочка точно будет слегка навеселе. Тут уж, как говорится, дело техники. Только рот не разевай.
 Она была в хлам. В сосиску, в стельку, в драбодан!
Но я это осознал не сразу. Сначала я подъехал и меня не пустили. Меня! Из солидного „Лексуса“, в моём лучшем представительском костюме (по такому случаю) не пустили. Сказали:
 - Много вас таких, у которых девушки здесь зажигают. Вот, у обочины - в очередь, сейчас мы её пригласим.
Солидная, видать, контора. „Газпром“ , никак не меньше.
Стою, курю... Ведут мою ненаглядную. Красивая какая! И белое платье ей так к лицу.
Это я в первое мгновение лишь восхитился, как здесь всё величаво и торжественно: Надо же, провожают, как принцессу кентерберийскую! Потом только дошло: сама она плохо ходит. И сломанный каблук здесь вовсе ни при чем.
- Чао, мальчики! - попрощалась она с секьюрити и расцеловала каждого в накачанные щеки. Причём второго, посмазливее, попыталась засосать в губы, но он в самый последний момент отстранился.
- Вам сюда, девушка - вместо прощания бросил смазливый секьюрити и сделал неопределённый жест в сторону меня и Лексуса.
- Какой милый! - произнесла она и попыталась потрепать меня по щеке, но промахнулась и ухватилась за дверную ручку.
Я не успел ничего сделать. Моя домашняя заготовка - широко и галантно распахнув дверцу Лексуса, объявить:  - прошу, мадемуазель! - так навсегда и осталась в моей голове, в папке „черновики“. Она рванула дверцу на себя - раздался дикий скрежет.
А-а-а-а, новый Лексус! - отдалось в моей голове криком сорвавшегося в пропасть альпиниста. Как я не заметил сразу, что мне досталось „неправильное“ место в очереди встречающих у обочины. Поребрик слишком высокий, - у-у-у, блин!
- Упс! - икнула она. Тоже, наверное, заметила, что случилось непоправимое.
Ага, щаз-з-з! - нихрена она не заметила.
Упс, - сказала она, почувствовав что дверь открылась недостаточно, и рванула рукоятку посильнее. Дверь, циркулем прочертив геометрически идеальную дугу на асфальте тротуара, распахнулась во всю ширь.
- Стой, не садись! - истошно завопил я с такой силой, что на меня обернулись все окружающие. И близко стоящие водители, и далеко отошедшие секьюрити - все. Весь „Газпром“ прильнул к окнам посмотреть, что случилось. Лишь один человек меня не услышал. Мешком с картошкой, с высоты оставшегося в живых каблука она свалилась на сиденье. Я кожей почувствовал, как сминается металл об поребрик.
- Погоди, не закрывай! Сто-о-ой!
И, как прежде, лишь один человек в радиусе километра меня не слышал.
- Мля, ну что за дела! - всё причитала она, снова и снова пытаясь притянуть к себе заклинившую дверь, пока я, наконец, не вышел из ступора и не оторвал её изящные наманикюренные пальчики от ручки.
Я не выволок её из машины. Она так трогательно хлопала глазками. Два сердобольных водителя, соседи по очереди, помогли мне слегка приподнять машину и закрыть дверцу.
- Ивановская, 13, шеф, гони! - распорядилась она.
Не узнала или прикалывается? - посетило меня первое за вечер сомнение. Стерва, она ещё прикалывается, надо же! Новый Лексус!
И я погнал. А она... Она пыталась сидеть прямо. Первые тридцать секунд. Потом голова её начала склоняться. Все ближе и ближе к коленям. К её коленям - не опережайте события! Затем, почувствовав тёпленькое внизу, у ног - я, дурак, забыл вместо печки кондиционер включить, будто сам пьяным не бывал! - она потихоньку сползла на коврик и мирно свернулась там калачиком. Ещё минут через пять чувствую, её что-то беспокоит. Думаю, дай-ка остановлюсь на всякий случай. Вдруг чего. Вон, она по креслу руками шарит - ищет что-то? Или что? Пока я зелёного дождался, пока перекрёсток проехал - она уже все ручки на кресле успела покрутить и все рычажки нажать. И, видимо, решив, что ей удалось открыть окно, выплеснула всё роскошное меню новогоднего фуршета на велюровое сиденье. Светло-серое такое, красивого мышиного оттенка. А мне ведь в автосалоне предлагали чехлы - отказался. Некрасивые, говорю - так гораздо симпатичнее.
Пришлось опустить окошко самому. Не-е, она своё дело уже сделала - не для этого. Так дышать легче. А она, облегчённо вздохнув и причмокнув красивыми губами, примостив красивую замшевую сумочку на сиденье - да, туда-туда - удобно устроив свою красивую и длинноволосую белокурую причёску поверх сумочки и счастливо улыбаясь, уснула.
Ладно, Ивановская близко уже. Дотерплю - мужественно решил я. Кто после этого скажет, что я не джентльмен? И что у меня с выдержкой не слава богу, а?
По лестнице поднимались в таком порядке: она впереди, я - чуть позади, на вытянутых руках поддерживая её талию. Но в коридоре я на секунду потерял бдительность. Она бросилась мне на шею с нежными лобзаниями и признанием:
- Ты такой милый!
Теперь мой костюм и галстук от Армани с её чудесными волосами, белым платьем и стильной сумочкой, а также с креслом моего новенького Лексуса пахли одинаково.
- Ы-ы-ы, ты такой лапуля, Васенька!
 А я Андрей!
- Маленький мой... и-ик... ты заслужил награду... - проворковала она, пытаясь ещё разок дотянуться до меня красивыми губами.
- Ну чего ты? - разочарованно протянула она через секунду, но тут же встряхнула белокурой головкой и, снова легко переключившись на позитив, продолжила - Ладно, я в душ, а ты тут постарайся не скучать. Да-а, мой малыш?
...И упала на кровать, спокойно и ровно через полминуты задышав и забывшись сном младенца.
Больше я её не видел.
Нет, пледом я её всё-таки укрыл - я ведь не злодей. И бросился вниз по лестнице: мне ещё Лексус отмывать...