Нерия

Нерия сидела за столом, закрыв глаза. Десяток пыльных книг и пергаментов располагались на темном резном столе под разными углами. Большинство из них было испещрено неразборчивыми карандашными пометками и подчёркиваниями. Через узкое окошко с витражом ласково светило утреннее солнышко. Нерия не спала, она размышляла.

Всё началось с дороги, с долгой дороги в пять с половиной лет. По деревням и городам, по трактирам и монастырям, под руку со странствующим философом. У них было общее стремление, они были молоды и любили друг друга. Нерии нравилась такая жизнь: полуголодная, странствующая, полная впечатлений, теоретических споров и новых знаний. Её возлюбленный философ развивал идеи справедливости, иногда плёл что-то про равенство, а однажды придумал сказку о городе, где все будут счастливы, равны и полезны. Нет, не он первый описал такую идею, с тех пор Нерия прочитала их достаточно. Различались подобные концепции, в основном, факторами, обусловленными культурными особенностями самих авторов.

К несчастью одной поздней осенью Нерию и философа занесло в нищие земли одного неудачливого барона в плохой год. Там же наступила зима, а с нею пришли болезни и голод. Странствующую парочку никто не подкармливал и на ночлег не пускал. Только местные монахини после двух часов уговоров поселили философа в подвале, а Нерии выделили отдельную келью. Влюблённые встречались тайком, а тишина и массивные монастырские своды окутывали эти встречи романтической дымкой.

Девушка не заметила, как её возлюбленный превратился из благородного альтруиста в яростного фанатика. Что повлияло? Крысы и плесневелый хлеб в рационе или одиночество, полное идей и мыслей, без возможности выплеснуть их на бумагу или слушателя? Наверное, всё вместе. Нерия потом корила себя за то, что не заметила перемены и была слишком счастлива, не замечая.

Одним холодным утром ранней весной философ встретился с бароном возле грязного трактира на окраине деревни. Барон, по обыкновению, был пьян. Около года назад он потерял жену при родах, с тех пор алкоголь из утешения становился привычкой. Философ бросился с ржавым ножом в левой руке (быть левшой в праворуком мире, порой, бывало полезно), барон на кураже отбился, выбил нож, затем воткнул до рукоятки под грудиной и дёрнул вниз, выпотрошив тем самым философа.

Так Нерия осталась одна. Монашки, как могли, утешали, только от их увещеваний становилось гадко. Две недели девушка провела в келье в слезах. Потом поняла, что нужно успокаиваться. А время – не клубок, назад не отмотаешь. Ещё вечер разрешила себе поплакать, а наутро простилась с монахинями и отправилась в замок барона, что возвышался на северо-востоке от монастыря.

Мост был опущен, во дворе пегая лошадь флегматично жевала траву. По многочисленным лестницам бегали чумазые детишки, жившие при замке. Хмурый усатый дядька у ворот немного подумал и поинтересовался:

– Тебе чего, девушка?

– Я путешествую. Думаю, немного пожить в замке.

Дядька окинул Нерию оценивающим взглядом, а затем пробурчал в пышные усы:

– Это тебе к барону идти нужно.

– Я туда и собираюсь. Не подскажите, как пройти?

– Видишь дверь слева? Заходишь, поднимаешься три пролёта по «винтушке», дальше видишь узкий коридор, там, на стенах еще пыльные старые портреты висят. Идёшь до упора, натыкаешься на дверь. Вот там обычно и заседает наш барон. Всё поняла?

Нерия кивнула и отправилась к барону. Картина предстала её взору неприятная. Комната была полна сваленного тряпья, на столе лежала недоеденная куриная нога, по комнате были разбросаны пустые и полупустые бутылки. Барон сидел на полу и раскатисто храпел во сне. Нерия не удержалась и пнула ногой эту пародию на человека. Барон проснулся, поднял на девушку опухшие красные глаза и спросил:

– Ты кто и зачем?

– Теперь я буду здесь жить, – ответила Нерия, развернулась и вышла из комнаты, беззвучно закрыв тяжёлую дверь.

Она заняла комнату с видом на озеро. От женской прислуги Нерия узнала множество историй и легенд этого замка. Две дочери барона, четырёх лет и годовалая, полюбили девушку с первого дня и ходили за ней двумя хвостиками, сыновей же у землевладельца не было. Нерия вымыла и вычистила жуткую комнату барона, выстирала его одежду, даже ту, на которой оставались пятна крови философа. Медленно, но верно ей удалось залечить душу пьяницы, тем самым, подлечив и свою. Она заботилась и слушала его.

Через полгода Нерия стала баронессой, ещё через год родила наследника. Замок стал её домом, вид на озеро помогал размышлять. Барон просто видел в ней смысл существования. Идиллия продолжалась до тех пор, пока он, возвращаясь с охоты, не остановился в злополучном трактире на окраине деревни. Там муж Нерии был убит, пытаясь разнять пьяную драку.

Ей казалось слишком тяжело оставаться дальше в замке, она вернулась к монахиням, где по книгам и пергаментам пыталась найти смысл, высшую цель или подобие ответа на вопрос «Почему?» Идеи мироустройства, вопросы этики и логики, всеобъемлющая абстрактная математика, концепции о боге, богах, душе, разуме, теле и истинном счастье… Ничего не давало ответа.

Только ласковое солнышко светило через витраж. Нерия не спала, она размышляла. В кармане нащупала игральную кость, которую любил подбрасывать философ, повторяя, что это и есть жизнь. Яркая мысль озарила разум Нерии. Она открыла глаза. Затем снова простилась с монахинями, чтобы вернуться в замок, жить, заботиться о близких, бросать кости и не задавать больше вопрос «Почему?»