В мае вечера были теплые, а если прошел дождь, то и душные. Особенно в казарме, где в двуярусных рядах улеглось 180 разгоряченных за день парней. Забрался на свою верхнюю койку и я. Мысль о возможности соприкосновения с горячей простыней была невыносима, а о том, что ее сверху можно прикрыть шерстяным одеялом, в голове и вовсе не укладывалась.
Десяток комаров, сумевших долететь до третьего этажа, давно уже лопнули от обилия горячей молодой крови. Да и какому глупому комару могло прийти в голову лететь на третий этаж, когда по пути следования находилось еще два этажа таких же казарм? Моя койка располагалась рядом с открытым окном и сладкий, настоянный на цветущей акации воздух волнами навевал сон. Даже если бы и не навевал, все равно курсанты засыпали еще до того, как голова касалась подушки.
Рассвет еще не брезжил, когда я проснулся оттого, что кто-то тащит с меня одеяло. Я еще толком не проснулся, но уже был преисполнен негодованием. Это же надо такое нахальство! Очевидно, лежащий рядом Кондрат замерз от свежего предрассветного воздуха и решил создать себе дополнительные удобства за мой счет. В сильном раздражении я дернул одеяло к себе и завернулся в него. Засыпая, я краем сознания отметил силуэт Кондрата, сидящего на белой постели и чешущего себе затылок. Затем прыжок, стук удаляющихся в сторону туалета сапог, надетых на босу ногу и …провал.
И снова из глубин сна меня волокут на раскручивающемся одеяле. Тут уж гневу моему границ не было. Не нашел, негодяй, на полу свое одеяло и тянет мое! Я негодующе зашипел и поднял кулак, чтобы покарать наглеца. Но Кондрат, не прекращая тянуть к себе одеяло с меня, в свете разгорающегося дня указал мне на мое одеяло, аккуратно сложенное с вечера у меня в ногах.
Стыдоба. Оказывается, под утро, под воздействием майской прохлады, вливающейся в окно, я нашел способ утепления своего организма и просто перетащил одеяло с безвинного Кондрата. Как мне это удалось, никто не скажет.
Я рассказал об этом происшествии в курилке. Оказывается, этой же ночью произошло похожее событие в несколько другой вариации.
Зяфа и Боря занимали рядом расположенные койки в нижнем ярусе. Ночью с Зяфы сползло одеяло. Он его подтянул, но при этом обнажились ступни ног. Дальнейшее коловращение одеяла привело к тому, что оно легло поперек. Если грелись ноги, мерзла грудь, если подтянуть одеяло к подбородку, мерзли ноги. В конце концов полудремотное сознание приняло решение о приоритетном обогреве ног. Зяфа укрыл ноги, а свою волосатую грудь подставил пресловутым утренним волнам свежести. Но долго мириться с этим положением не стал. Решив оставить на утро решение проблемы внезапно укоротившегося одеяла, он схватил угол одеяла с рядом лежащего Бори и накрыл свою иззябшую грудь.
Теперь закрутился обделенный Боря. Он подтянул на свою открытую всем ветрам грудь нижнюю часть своего одеяла. Они оба довольно долго скрипели пружинами своих солдатских коек. Но наконец достигли комфорта и консенсуса. Утром они проснулись, укрытые двумя одеялами, которые лежали поперек кроватей. Причем Зяфино одеяло укрывало ноги обеих, а Борино – оба торса молодых героев.
Эх, если бы и дальше в жизни нас ждали только такие бескровные баталии.
(с) Александр Шипицын
|
