В начале июля съемочная группа фильма с Майнридовским названием «Всадник без головы», просто ворвалась в размеренную, скупую на сенсации и новости, жизнь военного городка Ситал-Чай.
Не смотря на то, что актёры и администрация съёмочной групы поселились в самом центре Баку, у нас киношникам выделили целый этаж в гарнизонной гостинице. В городке они ночевали не часто, только в самые интенсивные периоды съёмок, когда Вайншток давал «отбой» уже перед самыми сумерками. Такие вечера в городке становились праздниками. После сытного ужина в лётной столовой, группу вели в офицерский клуб. Там уже ожидали офицеры с семьями и до поздней ночи, дарившей долгожданную прохладу, велись задушевные, теплые беседы о кино, артистах, о жизни. Командиру полка в приказном порядке приходилось отправлять лётный состав первой смены отдыхать (полк был учебный, чтобы выполнить план по налёту часов, летом полёты продолжались почти круглые сутки), остальные продолжали задавать вопросы и слушали, слушали, слушали. Чаще других приходилось отвечать Владимиру Вайнштоку и Людмиле Савельевой, они были настоящими знаменитостями.
Судя по фильмографии режиссёра Вайнштока, он был безнадёжно влюблён в приключенческий жанр, по сути, являясь его основателем в советском кино. Теперь уже умудренный огромным режиссёрским опытом Владимир Вайншток, снявший ещё в 1936 году «Дети капитана Гранта», а в 1937-ом «Остров сокровищ», успешно руководивший, в своё время, киностудией "Мосфильм", очень занятно повествовал о своих фильмах, делился планами.
Миловидная, хрупкая Савельева, которой тогда было тридцать, интересно рассказывала о всемирном турне с Сергеем Бондарчуком, до сих пор помнится её восторженный рассказ о впечатлениях от Японии, где картина «Война и Мир», была введена в школьную программу. Девчонки подсаживались поближе к Саше Милокостову, по-детски краснея и смущаясь, тянули руки, задавали свои девичьи вопросы. Для него это была уже четвёртая картина, но все его знали по роли в популярнейшем сериале тех лет: «Адъютант его Превосходительства». К великому негодованию гарнизонных мальчишек, почти все девчонки заметно симпатизировали этому юному дарованию. Милокостов был всего на год старше меня и, глядя на него, я думал: - «Ну, что в нём такого? На вид хлюпик – хлюпиком, а нет, вот она сила популярности…». В общем, мягко говоря, юношеское население городка по отношению к восходящей «звезде» советского кино, больших симпатий не испытывало.
Главный герой фильма - Олег Видов производил впечатление скромного, даже слегка застенчивого, парня, а ведь в его личной фильмотеке к тому времени было уже около двадцати картин, позади были уже и "Джентльмены удачи". Говорил он немного, но очень интересно и со знанием, ровно, без излишней эмоциональности. Несколько забегая вперёд, хотелось бы отметить, что на съёмочной площадке Видов заметно преображался: легко и весело общался не только с киношиками, но и с любопытными, порой надоедливыми, мальчишками и девчонками. По всему виделось, что на съёмках Олег Борисович чувствовал себя, что называется, " своей тарелке", роль ему явно нравилась и снимался он с нескрываемым удовольствием.
Встречи заканчивались далеко за полночь, до гостиницы киношников провожали все, прощались как старые друзья, брали автографы, обнимались, долго держались за руки, желали всё, что только можно пожелать, расходились со слезами на глазах, будто расставалась добрая, дружная семья. А может, так оно и было? Ведь в те годы «звёзды» экрана пользовались большой любовью и уважением вполне оправдано и заслуженно. Таких встреч, почти за три месяца съёмок, было несколько, и всем они запомнились надолго...
Военный городок Ситал-Чай, со своим аэродромом, находится в четырёх километрах от Каспия, а до ближайших гор было километров семь. Надо сказать, что юное население городка, до съёмок в горы ходило редко (нас больше интересовал морской пляж). Обычно это бывало ранней весной, когда на плато зацветали тюльпаны. В остальное время, там попросту нечего было делать, обилие змей и сильная жара сводили на нет желания совершать подобные походы, делали их малоприятными и, даже, опасными. Горы, в том месте, начинаются довольно пологим подъёмом метров на 60-70, затем перед горным массивом следует ровнейшее плато шириной 2-3 и длинной в 25 километров. Тут - то всё и происходило, снималась та часть фильма, где есть горы, прерия, табун, где свободно разгуливает грациозный мустанг со своим безголовым всадником.
Само плато имеет весьма богатую историю. Здесь ещё в древние времена частенько гремели битвы, даже есть версия о том, что войска самого Македонского тоже сражались в этих местах. И поныне, на самом ровном участке, сохранились, выложенные из белого известняка, силуэты немецких самолётов. Во времена Великой Отечественной, А. Покрышкин здесь учил своих асов штурмовать наземные цели. Мы, мальчишки частенько находили на плато наконечники стрел, куски металла, напоминающие обломки старинных клинков, а уж гильз с датой 1942 года, там превеликое множество. Всё это валяется на поверхности грунта, сухой ветреный климат замечательно сохраняет металлы. Но вернёмся к фильму, вернее к его производству. Для меня стало большим откровением, когда я понял, что кино - это тяжелейший физический труд многочисленного коллектива, а мы, для кого оно снимается, порой, даже не догадываемся об этом. С самого начала съёмок (а оно и есть начало фильма), наша ватага, спонтанно организованная из моих ровесников, смогла в полной мере прочувствовала всю тяжесть творческих поисков в искусстве. Автомобильная колонна доставила к месту съёмок новенькие кибитки, карету, волов и мулов, в общем, весь обоз, который Вы видите в начале фильма.
Автокран сломался где-то по дороге, и кибитки с каретой пришлось разгружать вручную. Забегая вперёд, скажу, что любая наша помощь щедро вознаграждалась режиссёром. У нас была возможность вдоволь наиграться с оружием главных героев, свободно передвигаться по съёмочной площадке, фотографировать, клянчить автографы и задавать кучу вопросов.
Съёмки начались с того, что надо было организовать пожар в прерии, но наша «прерия» гореть не хотела, слишком скудна была растительность. Из положения вышли благодаря двум авто - цистернам авиационного керосина, полыхнуло так, что лошади галопом пустились врассыпную, догонять их пришлось на режиссёрской «Волге».
В фильме снимались несколько настоящих мустангов, переправленных из Кубы, среди них длинноногий вороной красавец Видова и роскошно-грациозная «крапчатая» Савельевой. Верховые лошади второго плана были из московского кавалерийского полка, остальной табун принадлежал какому-то конезаводу, обслуживали всё это "копытное хозяйство" пятнадцать солдат из того же полка. В виду проблематичности содержания такого большого количества животных, массовые сцены с ними снимались в первую очередь и заняли всего пару недель, после чего лошади отправились по своим конюшням. Кубинские же мустанги, волы, мулы и бизоны работали до конца съёмок.
На фоне титров, да и в последующих панорамных кадрах, Вы видите горную гряду, к подножию которой попадаешь, пересекая плато вширь.
Если обратите внимание, Вы увидите, что горы разноцветные. Это не плод операторского искусства, они действительно разноцветные. Когда-то здесь было морское дно и горы покрыты толстым слоем известняковых отложений, в зависимости от разновидности моллюсков они приобретали, каждая свой цвет: светло-серый, жёлтый, оранжевый и, даже, бардовый. На вершины многих из этих гор никогда не ступала нога человека, склоны настолько круты и сыпучи, что взобраться по ним нет никакой возможности. В длину плато заканчивается не слишком крутым каньоном, глубиной метров в 50, по краю которого ходит мустанг со своей скорбной ношей, когда Зеб Стамп стреляет в необычного всадника.
Противоположный склон каньона значительно выше от того, что продолжается горной грядой. Там снимались заключительные кадры. На краю обрыва был установлен манекен, несколько раз падавший, изображая поверженного капитана, но ни один из этих дублей в ленту не вошёл.
Всадника без головы изображала молоденькая весёлая девушка по имени Валя, ассистент художника, она была невысокого роста и больше всех подходила на эту роль. Поверх головы её покрывали буркой, в самом верху которой был сделан треугольный вырез, замаскированный чёрной марлей. Таким образом, наездница могла видеть тропинку и управлять конём.
Уже не могу вспомнить, как я с ней познакомился, но помню, что мы часто болтали, сидя в одной из кибиток, после съёмок сцен с обозом, использовавшихся как укрытия от палящего солнца. Кроме прочего, в её обязанности входило рисование белого пятна на лбу мустанга Видова, и эта процедура проделывалась нею с большим усердием и, даже, вдохновением. Когда Валентина садилась в седло, банка с белой гуашью, чуть ли не торжественно, передавалась мне и я, на правах приятеля ассистента, с не меньшим усердием "художествовал" на лбу главного четвероногого героя. Конь, кстати сказать, был чистых кровей, прекрасно воспитан и очень послушен.
Оружие, снятое в фильме, было настоящим, не припомню,
