Фас!

Город ожидал Нового года.
  Заснеженные ночные улицы мерцали гирляндами и яркими витринами магазинов. Двадцатиградусный мороз щипал носы и уши редких прохожих, оглушительно скрипел под каблуками их ботинок и не давал возможности двигаться размеренно и спокойно. Одинокие человеческие фигуры торопливо семенили по тротуарам в свете желтых фонарей, мечтая поскорее добраться до своих теплых квартир.
  По улице товарища Урицкого дефилировал ночной патруль в составе двух ментов и одного служебного пса. Отряд был юн и по-новогоднему розовощек. Средний возраст людей составлял двадцать два года, при стаже полтора, собака же была еще моложе - трех лет отроду и стажа работы не имела. Милиционеры в своих теплых полушубках напоминали дедов Морозов, шкура пса отливала черными подпалинами и лоснилась от сытости и здоровья. Принадлежащие к роду человеческому, как обычно, трепались о девках и о работе, а собачье отродье ревностно поглядывало по сторонам, мечтая кого-нибудь покрепче тяпнуть. Оно с вожделением косилось на яловые сапоги старшего патруля, в прошлом сержанта-десантника, и вздыхало, от подергиваний поводка, что находился в руках хозяина - кинолога.
  Патрулируя освещенный двор длиннющего дома № 30, троица заметила, стоящую на ящике, темную фигуру, пытающуюся пролезть в форточку окна на первом этаже.
  Удача! Преступление! Не каждый день и даже месяц на квартирного вора наткнешься, ох не каждый….
  Пацаны прижались к какой-то замороженной легковушке, но неопытный собак тут же предал и, совершенно некстати, громко сказал:"Гав!". Вот, паразит  мохнатый!
  Фигура у окна замерла, ящик под ногами оглушительно хрустнул и "форточник" грохнулся на снег .
  - Стой, уважаемый, не ходи никуда! - зачем-то крикнул десантник. Крикнул, от волнения, совсем не по-ментовски, хрипловато как-то, с грабительскими нотками в голосе.
  Мужик немедленно вскочил на ноги и сиганул так, что стало отчетливо ясно - уйдет. Сверкнули пятки, и добыча торпедой начала таять вдали.
  У старшего сработал собачий рефлекс: если убегают - надо догнать. Он резво бросился в погоню, но, не пробежав и десяти метров, с ужасом услышал сзади громкую команду «тормоза- кинолога»: "Фас!"
  У собаки тоже, как известно, есть такой же инстинкт. Правда, нет мозгов. Спущенная с поводка, она поняла все по - своему - рванула за тем, кто ближе - за десантником. Ибо, какая ей, собственно, разница - кого кусать? А, гражданин начальник?
  Это мент - десантник понял мгновенно. Непослушные солдатские извилины включили доселе скрытое воображение. Оно быстро высветило очень нехорошие последствия «фаса» и выдало единственно возможное решение. Необходимо было перегнать жулика, чтобы тот стал первым для пса. В длинные ноги прямо из сердца попер адреналин, и парень дернул так, как будь-то, за ним гналась банда афганцев, чтоб освежевать и принести в жертву своему Аллаху.
  Поддав жару, он расстегнул портупею, и все причиндалы - ремни, рацию, фонарь вместе с полушубком, не жалея, швырнул перед собакой на снег. Бежать стало гораздо легче, и он прибавил ходу.
  Но хитроумное животное не зря служило в милиции. Оно не купилось на брошенный тулуп, и своего ходу не сбавило. Маневр бывшего советского десантника, отличника, между прочим, боевой и политической подготовки не удался.
  Осознав, что обмануть зверя не удается, десантник, хоть и был не слабак, - дрогнул. Он всегда побаивался собак, еще с детства… Ему реально замерещились рваные галифе и огромные дюпеля клыков в собственной заднице. Не желая сдаваться, прямо на ходу, он скинул с себя сначала один сапог, а затем другой. Сапоги были для зимы и потому слетели довольно легко. Мент даже пожалел, что не догадался ими запустить в пса.
  Молодой же пес, споткнувшись на одном из сапог, лишь бодро зарычал, как уссурийский тигр. На землю полетел китель с погонами сержанта и, каким-то чудом державшаяся на голове, меховая шапка. Когда все это упало в сугробы, милиционер понял, что снимать, кроме штанов, уже больше нечего. Он подумал было и о ремне с пистолетом, но решил, что это его последний шанс, и оружие он ни за что не бросит. В душу стала заползать черная тоска и запоздалое раскаяние в содеянном.
  "И кой черт понес меня в эту милицию? Ох, как говорится, предупреждала мама - иди в гинекологи – тихо, чисто и всегда руки в тепле...."
  Бег стал приносить первые результаты. Мужик, до сих пор, хорошо бежавший впереди, вдруг споткнулся и начал сдавать. Расстояние между соперниками неумолимо сокращалось. Мент наддал, пес хрипя сзади, добавил еще, и кавалькада роскошных идиотов понеслась дальше.
  Проезжавшие редкие ночные машины останавливались, прохожие прижимались к витринам. Запаздывавшие домой горожане, были вознаграждены редкой возможностью наблюдать и олимпийскую эстафету, и собачьи бега, и милицейский стриптиз одновременно. Замыкал парад-алле увалень кинолог, семенивший позади, как тренер, с волочащимся позади длинным собачьим поводком и руками, полными подобранной по дороге казенной одежды своего товарища.
  Молодость, а также боевая с политической взяли таки свое. У десантника открылось второе дыхание. Могучие, натренированные в горах Афгана, ноги понесли молодое тело вперед, как на крыльях. Голова полностью очистилась от мыслей - ее заполнил вселенской пустотой космический поток. Человек сделался велик, как архангел, и целиком оторвался от этого бренного мира. В таком вот эйфорическом экстазе парень перегнал своего соперника, уходя все дальше и дальше к горизонту.
  Мужик же, со страху несшийся по улице с первой космической скоростью, вдруг с удивлением обнаружил, что рядом с ним бежит какой-то придурок в серо-голубой рубахе. Глаза этого героя были устремлены в неясное пространство, как у марафонского грека после битвы у Фермопил. Псих легко обогнал его и понесся вперед. Вторая космическая!
  Ошарашенный, «жулик» продолжал бежать, разглядывая удаляющуюся мокрую спину, стриженый затылок и правый носок с дыркой на пятке. Куда ты, брат?
  Он в недоумении сбавил ход и через пару секунд спустя обо всем догадался сам. Его ударило по спине, словно доской. Человек грохнулся на снег в полный свой рост. И сразу же, крокодильи зубы вцепились ему в зад.
  "Мама! Мать!!! Етит вашу мать!!!" Он заорал дурным голосом и завертелся на снегу волчком. Громадный пес с желтыми тигриными глазами рвал его новые джинсы и то, что они прикрывали.
  "Все, пипец!!! Не поминайте лихом!", - потерпевший тихо завыл. В это время, зубы собаки расцепились и он услышал спасительное : "Фу, Вулкан, фу! Сидеть, мой хороший, сидеть, мой мальчик!".
  Мужичок лежал мордой в снег, задницу саднило. Огромная башка пса, не мигая, злобно рыча, всматривалась в его глаза. В голове крутились обрывки странного вечера, было и больно и почему-то смешно.
  "Вот те, блин, как ключи-то дома оставлять! И чего побежал? Ничего себе, сходил за хлебушком..."
  А десантник очнулся нескоро. Набранная скорость, второе дыхание и связь с космосом увлекли его от места происшествия очень далеко. На сверкающей огнями площади, он сделал почетный круг у громадной елки, меж, вышедших из позднего автобуса, людей, а затем унесся прочь, словно кентервилльское привидение в дырявых носках. Прохожие дружно вздрогнули, и кто-то озорно засвистел: "Ату его!!! Фас! Фас!"...
  Слышал ли наш десантник этот "фас" неведомо. Если слышал, то вполне возможно, что он до сих пор бегает по свету в одной рубашке и носках.
  Перед Новым годом чего только не бывает.


***