Рубиновые звезды (частьII) глава VII

Глава VII
И была война. Нет, конечно, не захватчики на территории Российской федерации. Регламентировалось это как локальный военный конфликт, но стучался этот конфликт почти в каждый дом, забирал мальчишек, без права правдивой  переписки. Отдать Родине долг, расписанный   на всех ее защитников еще  до рождения.
Возвращались к матерям, вымачивали души в «горькой», те кто не захлебнулся – выжимали их после, на полуразвалившемся пирсе мирной жизни и старались вписаться, подтачивая себя, под размер нового,  не отлаженного механизма.
В небольших, сибирских поселках,  у выживших  в горниле войны, (давайте называть вещи своими именами), путей дальнейшего развития было не много. Либо к «братве», либо на службу по контракту. Второе было не то, что не отлажено, но как все новое в нашем государстве, с большими и туманными перспективами;  первое понятнее и ближе.
Каждая мать со страхом ждала восемнадцати лет своего отпрыска. Каждая,  за ранее просчитывала, варианты возможных действий в случае, возникновения настойчивых попыток  Родины призвать "своих сынов". Одним из возможных решений вопроса, прямого и законного, было поступление сына в высшее учебное заведение.
Все что написано выше – это не малодушие и не принцип «моя хата с краю – ничего не знаю». Это инстинкт самосохранения.
Мальчишек всегда не хватает. Может быть еще и потому, что природа заложила в нас женщинах выбор лучшего, не на каждого взглянем, не каждого оценим, как потенциального партнера «на всю жизнь».
Волна «афганцев» откатившаяся с поля брани, сильно прореженная стараниями "душманов" и бездарностью высшего военного руководства, повергла сибиряков в шок и недоумение. В воздухе кажется, повис немой вопрос, который и задать то, обычному человеку в существующем бардаке было не кому: зачем?
В случае с Чечней «зачем»  понятно, но не понятно: почему? Почему все так? Парни гибнут, а в стройбатах дедовщина зверская,  уголовная? Как можно воевать, или ждать успеха в военной компании,  если молодняк на Сахалине, чуть не сдыхает с голоду, и лечит кишечник от приобретенной палочки, не понятно, как и откуда появившейся в пищеблоках, проверенных тысячами комиссий согласно государственным санитарным нормам.
Наталья, смотрела на отголоски далеких, с точки зрения территории, военных действий -  широко раскрытыми глазами.
Оканчивая школу, проходила, опустив глаза,  мимо начинавших подпирать с восьми утра, двери сельского универмага, молодых  еще в сущности парней, иногда одетых в отдельные части от военной формы. Единственного, что осталось на память о «далеких землях».
А то и опохмелившихся,  домашним суррогатом,  уже воинственно настроенных и не реально деловых, смешавшихся с не многочисленными, но постоянными членами «пьяного сообщества».
Поломанные судьбы, вмешавшимися  обстоятельствами, как кругами по воде, расходились от государственных изломов.
Как говорила Наташкина бабушка, уводя внучку, от тоскующего бычка, тем далеким, жарким летом: «Всех не пожалеешь. Ната, жизнь большая и долгая, долгая…помогать и жалеть по делу надо. В этой жизни, так складывается, что в иных случаях те, кто трудности испытывают преодолеть их должны, выдержать, тогда и толк будет».
Наталья прислушивалась, шла за бабушкой, а слезы светлыми бусинами катились из глаз и сердечко детское рвалось, на каждое, жалобное «Муууууу!».
Мягкосердечность, романтичность, честность -  качества характера, не свойственные, казалось бы нашей реальности.
«За то, моя душа спокойна!», - любимая фраза Натальи.
И обязательный поиск объяснений - чужим, не правильным поступкам и до последнего надежда, что люди лучше, чем они есть на самом деле…