Сегодня решающий финальный конкурса «Чертовщина какая-то».
Тема – Рассказы могут быть: мистика, сказки для взрослых и прочая чертовщина.
Объём:
Верхний предел – 20000 знаков с пробелами
Нижний предел – 5000 знаков без пробела
Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся рассказ. И его мнение будет учтено.
Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны
Оценивать рассказы следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига, концовка. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – рассказ не очень;
1 балл – нормальный рассказ;
2 балла – рассказ хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2, 2:1, 1:2, 2:0, 0:2 1:1, 1:0, 0:1, 0:0.
Не забудьте указать в пользу какого рассказа.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.
ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИ ДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!
Итак, в этом поединке встречаются рассказы «Жизнь и смерть Маши Журавлевой» и «Тёща».
Тема – Рассказы могут быть: мистика, сказки для взрослых и прочая чертовщина.
Объём:
Верхний предел – 20000 знаков с пробелами
Нижний предел – 5000 знаков без пробела
Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся рассказ. И его мнение будет учтено.
Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны
Оценивать рассказы следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига, концовка. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – рассказ не очень;
1 балл – нормальный рассказ;
2 балла – рассказ хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2, 2:1, 1:2, 2:0, 0:2 1:1, 1:0, 0:1, 0:0.
Не забудьте указать в пользу какого рассказа.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.
ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИ ДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!
Итак, в этом поединке встречаются рассказы «Жизнь и смерть Маши Журавлевой» и «Тёща».
Жизнь и смерть Маши Журавлевой
Если бы Маша Журавлева не умерла в 2018 году, история мира могла бы пойти совершенно иначе. По крайней мере, мне так кажется. Но кто бы мог подумать, что даже память о событии такого масштаба можно вытравить из памяти людей: сначала заболтать, утопить в болоте сплетен, а потом погрести под грудами незначительных и никому не нужных мелочей?
Случилось так, что я была невольной свидетельницей почти всех последних дней жизни Маши. Причина проста: я была ее педагогом.
Когда я начинала писать свои записки, статья о Маше еще не была изъята из «Википедии». Вот копия начала статьи: «Журавлева Мария Николаевна (8 июля 1998 года, Торобеево, Мокшанский Район Ленинградской области — 11 января 2018 года, Мокшанск) — студентка лесотехнического факультета Мокшанского филиала Санкт-Петербургского Лесного института.
Погибла под колесами автомобиля при невыясненных обстоятельствах. В момент гибели находилась на восьмом месяце беременности. В крови погибшей обнаружен алкалоид бруцин. Это стало поводом для журналистских спекуляций о том, что погибшая будто бы подверглась двойному покушению или попытке вызвать отравление плода (бруцин в дозировке от 0,1 грамма может вызвать смерть, а в меньших дозах – спровоцировать судороги и выкидыш).
Некоторые журналисты и представители религиозных христианских конфессий утверждали, что плод Журавлевой имел специфические особенности генетического материала, указывающие на его зачатие без участия второго родителя. Каких-либо конкретных сведений по этому поводу нет.
Представители РПЦ сообщили, что они сожалеют о смерти девушки – как сожалели бы и о любом другом человеке, скончавшемся в юности. От каких-либо комментариев по поводу «чудесного» происхождения плода Журавлевой пресс-секретарь РПЦ отказался, заявив, что Церковь не считает себя компетентной в интерпретации данных светской науки, поскольку попытки такого рода не раз приводили к трагедиям, как в случаях с Серветом или Галилеем. Он также сказал, что «… Второе Пришествие Христово должно, несомненно, сопровождаться знамениями – так же, как и первое, ибо Господь не оставил бы людей без явственных знаков. В данном же событии все указывает на трагическое стечение обстоятельств без чего-либо чудесного».
Вспомнили? А теперь – по порядку.
В 2017 году я преподавала в лесном институте, читала лекции и вела семинары по геодезии. Моя дочка училась в группе, куратором которой была я. Маша Журавлева училась с ней вместе. Они подружились, и Маша часто бывала у нас дома. Может быть, отчасти по этой причине я так близко приняла к сердцу случившееся.
Провинциальный ВУЗ – прибежище для тех, кто хочет вырваться из унылой повседневности и нищеты. Учились у нас преимущественно девчонки из рабочих поселков, из подпитерских деревень и из Мокшанска. Мало кто из них метил на место лесничего. Но диплом давал возможность худо-бедно устроиться в жизни.
Не помню, как я впервые увидела Машу. Потом, в ходе занятий, она как бы проросла сквозь общую массу студентов, и я сумела разглядеть ее. Маша была неприметной, очень скромно одетой, среднего роста, темноволосой, с большими и выразительными глазами. В ней, несомненно, имелась примесь восточной крови: то ли арабской, то ли еврейской.
Училась Маша без блеска, но и без провалов: ровный середнячок, за которого можно быть спокойной.
Кажется, у нее не было подруг, кроме моей Ольги. Жила Маша в общежитии, деля комнату с тремя девчонками, учившимися курсом старше. Что такое общежитие в провинциальном ВУЗе, вы, должно быть, знаете: комната с дрянной мебелью и окном с растрескавшейся рамой, из щелей которой зимой неудержимо дует; общая кухня в конце длиннющего коридора, с неистребимыми тараканами, пахнущая подгорелым маслом и помоями, с плитой, в которой две конфорки из четырех вечно неисправны; душ в полуподвале (он же – место для постирушек) – пропахший плесенью, холодный, со скользким полом…
Несмотря на унылость общаги, жили в ней весело, а тех, кому удавалось в ней устроиться, полагали за счастливиц. Но Машу общежитие явно тяготило, и к Ольге она приходила охотно. Скоро и я почувствовала симпатию к подружке дочери, да и та меня не чуралась, доверчиво рассказывая о девичьих проблемах. Так я узнала, что у Маши практически нет родни, отец бросил семью давно, и дочка его совершенно не помнила, а мать спилась, и судьба Маши ее если и волновала, то помогать дочери она была совершенно не в состоянии. Была где-то еще и тетка, но связь с ней прервалась много лет назад.
Стипендии Маше, ясное дело, на жизнь не хватало, и она подрабатывала переводами с английского (где и как она освоила язык, так и осталось для меня тайной), да еще разносила по утрам почту с местного отделения. Эти подработки не могли не сказаться на успеваемости, но преподаватели, зная все обстоятельства, к Маше не придирались – да, в общем-то, и особых поводов для придирок она не давала.
В мае 2017 года в институте случилась беда. У одной из студенток-старшекурсниц обнаружился запущенный рак груди. Девушка забрала документы и уехала лечиться, будучи безнадежной. В ректорате возникла паника, потому что полагавшиеся профосмотры не проводились года четыре. Начальство кинулось прикрывать задницы, всех студентов немедленно отправили в поликлинику на обследование. А на следующий день Маша, нервно посмеиваясь, заявила мне, что идиоты-врачи обнаружили у нее раннюю беременность. Я учинила допрос, скомканный и нервный, вызвавший у нас обеих чувство досады и неловкости, и услышала, что главной причины для беременности – физического контакта с мужчиной – у Маши никогда не было. Кое-как мне удалось уговорить ее проконсультироваться у гинеколога, которая была мне знакома. Звали ее Верой Павловной, и это не настоящее ее имя.
Вердикт гинеколога, выданный Маше, гласил, что она здорова, но беременность подтверждалась. Мне же дама-врач приватно поведала, что признаков сексуального контакта не наблюдается, и в ее практике опыт такого рода наблюдения первый. Разумеется, пошел разговор и о том, возможно ли забеременеть, не лишившись девственности. Да, подтвердила врач, это возможно – и далее последовали подробности, которые не буду описывать, потому что они вызывают чувство отвращения.
В общем, в доме нашем царили паника и растерянность. Я в тайне от Маши бегала по ее врачам, ожидая, что кто-то из них вот-вот скажет: нет беременности, ошибка! Но неизменно повторялась одно и то же: плод развивается нормально. Наконец, меня осенило: нужно взять тест на отцовство и выявить мерзавца. Ну, не бывает ребенка без отца! Проблема была в том, что анализ ДНК – штука дорогостоящая и в Мокшанске он не может быть выполнен. Вторая же сложность состояла в том, что для того, чтобы выявить отца, нужно было иметь образцы ДНК потенциальных папаш - а где их было взять? Тем не менее, я смутно надеялась на чудо, и скоро образцы из околоплодных вод вместе с капелькой Машиной слюны отправились в Питер. Разумеется, подсобила все та же Вера Павловна, и не бесплатно.
[justify]Вердикт из НИИ акушерства и гинекологии был удивителен: оба образца по значимым признакам были тождественны. У ребенка был один родитель – Маша, и вынашивала она мальчика! Вера Павловна недоуменно пожинала плечами, невнятно рассуждала о партеногенезе, о том, что в НИИ явно ошиблись – в такой ситуации (и только гипотетически) возможен только эмбрион девочки. Но набор хромосом однозначно указывал на мальчишку, и Вера Павловна разглагольствовала о том, что давно не просматривала литературу по эмбриологии и клонированию, и вообще, дело это темное и с ее профессиональными обязанностями никак не сопрягается. А