Предисловие: Моей дочери Юлии
Какая благодать черничная пора на Киперорте! Для русского человека, особенно если он из городских, тихая охота - подлинное лекарство. Бальзам для души и тела, да и для глаз радость. Но черника чернике рознь. Не в смысле собственно ягод, хотя и не без этого тоже. А в том, что поход к ягодным местам может быть разным. Хаживал во всякие леса, много ягодных полян перевидал. В низкорослом лесу под Мурмашами, что на Крайнем Севере, у берегов Туломы, откуда берёт начало трудяга Кольский залив, черника набирается споро. Не успеешь устать - корзинка уже полная. Привал. Развалишься под крутолобой сопкой на холмике изумрудного мха среди таких же холмиков размером с медвежонка каждый, глазеешь на свою добычу под перекус с бутербродами, запивая их чаем с шиповником. А проголодаться-то не успел. Вроде, как и не заработал ещё на обед. Несколько пригоршней крупной чёрной с сизым налётом ягоды отправляешь в рот. Лесной десерт и вкусен, и к месту именно здесь, на привале. Не поворачивается язык назвать собранную с удовольствием ягоду трофеем. Ведь не воюю же я с лесом. Всё, что русский лес даёт нам- это его дар и относиться к этому нужно соотвественно. Вот и благодаришь лес за подарок тут же, на природе, благо погода в августе на Кольской земле тому благоволит. Уважение, значит, настоящему хозяину выказываешь. Лакомишься, а рядом с тропкой- тут повсюду грибы кто-то так расставляет именно у тропок- пара молоденьких подосиновиков, красноголовиков по-здешнему. Встать бы за ними, срезать, да шикарный мох не даёт, успел зарядить ленью. Но расслабляться не стоит, вместо изумрудного медвежонка может и настоящий нарисоваться. Вон и сорока затрещала, не мамаше ли его на меня ябедничает? Поднимусь-ка, сверну свою трапезу. Да и отдохнул уже всласть, и местной ягодой полакомился тоже вволю. Только вот ягода у залива какая-то водянистая, мало в ней самой себя.
В вологодских дремучих лесах всё не так. Отойдёшь немного по знакомой тропке от дома в лес, дойдёшь до места, где тропка растворяется в траве и ты уже в чаще. Не успеешь пройти, а тут и препятствие в виде огромного дерева. Пока обойдёшь заваленную бурей ель разок зачерпнёшь болотной жижи в сапог. А ещё весь исцарапаешься ветками и крапивой в человеческий рост. Ох, сколько тут её! Вот столько бы черники! Но черничники попадались всё больше без черники, а земляничники тоже одним ковром из листьев. Как будто специально лес такой для меня подбирали. Если за весь день наберёшь литровую банку, считай, удача. Главное в болотистых вологодских лесах- дорогу домой найти. В медвежьем краю удовольствие то ещё себе.
А на полуострове, что называю своим, то есть том самом Киперорте, чувствую себя в маленьком раю. Есть у вас личный рай? Вот! А мой рай на самом краю Выборгского залива. Особенное место. На карте он смотрится указательным пальцем. Как Панамский перешеек. Слева –мой Тихий океан, а для всего мира собственно Балтика. Справа- океан Атлантический, он же - Выборгский залив с Ключевской бухтой и островами Синисаари, Заовраженским и Лисьим. Очень удобно летом для рыбалки и купаний. Если ветер с востока – идёшь к Балтике к огромным валунам «рапакиви», разбросанным по берегу и за его урезом в лениво плещущейся воде. Закидываешь удочку и тягаешь окуней пока не надоест. Если задует с запада – три четверти часа ходьбы от «Тихого океана» и ты на песчаном пляже у заброшенного форелевого хозяйства. Раздевайся хоть догола, загорай, купайся – никто не побеспокоит. Осенью через воображаемый ноготь этого пальца, то есть остров Вихревой у самой оконечности Киперорта летят клином гуси и лебеди. Клокочут, навевают лёгкую грусть.
В середине лета Киперорт радует больше всего. Единственная многокилометровая дорога на бОльшем своём протяжении, то есть за посёлком Прибылово, что раскинулся где одной, где двумя линиями вдоль бухты, не для каждого вездехода подходит: тот тут, то там корни и гранитные камни. Не каждый рискнёт своей машиной. Грибники не очень любят эти места. За крохотным городом Приморском грибов больше и от железной дороги недалеко. А тут топать надо- полуостров очень длинный. Меня-то как раз это и устраивает – свою корзину я всегда наберу и покупаться успею. Прибавьте сюда и чернику, чудесный сосновый воздух, разбавленный запахом багульника в низинах, встречу с мелким лесным зверем, перебегающим дорогу. И всё это за один поход. Рай?
Люблю делиться своей радостью с друзьями. Зазвал я однажды на своё любимое место четверых знакомых – молодого поэта Диму и трёх его подруг-хохотушек. За станцией долго идём дорогой, пока её лента ещё тянется, ещё не перешла в грунтовку, по дуге вдоль широкой Ключевской бухты, радуемся солнечным бликам на её глади. Можно было бы идти ещё пару часов, но в эфире между частушками стали появляться нотки женского нытья, заставившие всех свернуть в лес, а он и не кажется таковым- настоящий парк культуры, только без скамеек, но с грибами и ягодами. Ходим, бродим. Мне-то что, я человек для таких походов привычный. А тем, кто считает, что сидеть день деньской за компьютером тоже настоящий труд, такие походы требуют дополнительных усилий. Особенно, если ты ещё и поёшь лесным птицам и зверям целый день. Пока смеялись, пока пели, что-то вроде “Пидманула, пидвела”, отвлекаясь на ягоды и подначивания, ярило описало красивую дугу. По прежнему ещё очень светло, кусты черники с голубикой повеселели на предвечернем солнце, но только в косых лучах собирать ягоду сложнее. Отправились на витиеватый берег песчаного пляжа у форелевого хозяйства. На песочке разморило нас под июльским солнцем, но пора: скоро уйдёт последний поезд до северной столицы, а до станции ой, как прилично. Пришлось поднять свою бригаду в полосатых купальниках, для чего потребовалось дважды сменить интонацию в просьбе. Но с корзинками и ведёрками девицам как-то не бежалось. Гонишь, гонишь их, а до станции не намного ближе. Явно не успеваем. Уже и звук дизеля слышен. Оборачиваемся, а за дизельным локомотивом целый состав из электрических вагонов с опущенными пантографами -электрической тяги тогда на побережье не было. Певуньи и мы с Димой замахали руками и о, американская фантастика! - поезд остановился. Ясно, что не ради меня с товарищем, мне и легковушки-то только по праздникам тормозят. Мы с Димой с насыпи взгромоздились в вагон, втащили его подруг. Счастливы с ним вдвойне: воспользовались девичьим обаянием, вскочили в последний поезд.
Уселись в середине вагона. Отдышались. Певицы наши петербургские, наверное, кислородом на природе “отравились” - уснули сразу. Только хотел последовать их примеру как заметил чернильные круги на девичьих губах и ладонях. Значит, таскали чернику из вёдер уже после купания на пляже. Были спутницы наши симпатичными, стали неотразимыми. Даже завидки взяли -всё им к лицу. Пусть так едут, не стану им подсказывать, решил я. В вагоне народу мало: на соседних скамьях по одному -два пассажира, напротив нас расположились мама с мальчиком лет восьми. Юный пассажир не последовал примеру мамы, бодрствует. А нас с Димой стало неумолимо клонить ко сну. К ближайшей станции уже основательно погрузились в сон, как и большинство пассажиров вагона нашей полуэлектрички. Поезд качался, скрипел, двигаясь от платформы к платформе. Постепенно добавлялся народ, всё больше дачники и грибники. На одной из остановок меня разбудили новые пассажиры, бабушка с внучкой, девочкой лет одиннадцати. Обе устроились рядышком на скамейку в секции справа от нас. Бабушка занялась своей поклажей, а девочка уставилась на своего юного соседа напротив.
-Мальчик, можно я расскажу тебе сказку? Как тебя зовут?- прозвучал её вопрос в полусонном вагоне.
Обескураженный такой непосредственностью сосед отреагировал не сразу:
-Можно. Игорь.
-Ну хорошо, расскажу, -вкрадчивым голосом, заговорщицки приподняв брови начала рассказ девочка. -Так вот. Сказка. В одном крохотном-крохотном королевстве между двумя большими вечно враждовавшими государствами неожиданно появился странный человек. Откуда он пришёл и какие дела привели его в королевство никто не знал. До поры до времени подданным Его Королевского Величества то было неинтересно.
Сидящие за спинкой её скамьи взрослые из соседнего купе недовольно обернулись на девочку, но замечание так и застыло на их губах - видно их смутил возраст рассказчицы или тот факт, что ничего плохого та не сделала.
С каждой минутой девочка вплетала в своё повествование всё новые интонации, художественные паузы, охи, ахи, добавляла новых героев с их безумными поступками и вплетала так искусно, что не только я, но и весь вагон, переключился с дрёмы на её рассказ. И без того немногие посторонние разговоры прекратились вовсе.
Девочка всё продолжала и продолжала, её выразительная мимика и жесты менялись вместе с сюжетом. К следующей остановке сказка закончилась.
-Вот, такая сказка, мальчик Игорь,- подытожила юная леди.
Она довольно откинулась на спинку скамьи и впервые обвела окружающих своими добрыми с еле заметной грустинкой глазами.
-А давайте я угощу вас шоколадкой, -неожиданно обратилась к мальчику и остальным пассажирам девочка.
-Да что ты, это мы тебя должны благодарить, ведь ты же так нам хорошо рассказывала, - возражением обнаружили себя соседи сразу двух ближайших секций.
-Нет, нет! Это я должна вас угостить, ведь это вы слушали меня так внимательно,- настойчиво убеждала девочка.
Она достала из своего рюкзачка большую плитку апельсинового шоколада, аккуратно разломила на дольки и раздала всем, кому только хватило.
Поезд со скрипом телепался дальше. Кто-то опять задремал, кто-то предался раздумьям. За окном проплывали ели, станционные строения и всё ещё светило солнце, никак не желавшее садиться. Вагон зажил привычной жизнью вагона пригородного поезда. На остановках открывались и закрывались двери безо всякой трансляции о станциях. Но голос юной рассказчицы никуда не исчез, он продолжал жить в нашем полусонном вагоне. И он так и живёт в моём вагоне той самой береговой полуэлектрички с опущенными пантографами, что движется от станции к станции с одним и тем же названием «Черничная пора».
***
3 апреля 2025 г., Минское метро |
