Предание о чудище Лихо Одноглазом
Сказывают, что в годы древние, былинные жил в большом торговом городе Новгороде некий боярин по имени Добромир. Все у него в жизни было складно да ладно. Богатым мужем был, на золоте ел, одежды из тканей узорчатых носил. Загордился Добромир, кичливым стал. Как не кичиться: к подросшим дочерям сыновья знатных господ сватались. К старшенькой, самой любимой, из дальней свейской (1) земли послы тамошнего ярла (2) на смотрины приезжали. Не каждому боярину такое счастье выпадало. Сам князь новгородский, Ярослав Владимирович, на пиры звал. От себя по правую руку сажал, хмельным медом потчевал.
И вот однажды на одном таком княжеском пиру довелось услаждать слух княжеских дружинников и знатных городских мужей некоему бояну – сказителю старинных легенд. Под звонкие струны гуслей поведал боян древнее сказание о злой доле-несчастье, о чудище распроклятом Лихо Одноглазом. Которое если привяжется к человеку, ни за что не отстанет, пока не изведет до смерти. Только вот беда – не нашлось среди храбрецов добра молодца, который бы в бой вступил с нечистой силою.
Слушал захмелевший Добромир бояна, слушал, возьми, да и скажи князю, подбоченившись:
– А что, княже, слабо кому из твоих дружинников, повстречав Лихо, не бежать от него как от рати вражеской?
Притихли дружинники. Мало ли что может придти в хмельную голову? Князь оглядел ястребиным взглядом притихших гостей.
– Сможет хоть один из вас одолеть чудище одноглазое?
– Помилуй, княже,– взмолились дружинники.– Да разве ж одолеешь нечистую силу? Выступи с нами против любого лютого врага, не посрамим хоругвей княжеских. А от злобной нечисти избавь. Ее же ни острый меч, ни стрела каленая не берут. Помилуй, княже.
– А ты, Добромир Селянинович, – повернулся к Добромиру князь,– сможешь одолеть чудище? Или за крепкими засовами своего терема спрячешься?
Послышались смешки дружинников. Спрятали улыбки бояре в длинных бородах. Обидно стало Добромиру от слов князя новгородского. Словно хлыстом тот ударил боярина словом метким.
– Сказал я, княже, не подумавши. Кто ж ее, нечисть, в самом деле одолеет?
– А ты в следующий раз думай,– назидательно произнес князь.– И коль скоро такой храбрец, доверяю тебе избавить нашу землю от одноглазой нечисти. Как это сделаешь – тебе решать. Даю слово княжеское: найдешь управу на Лихо окаянное, ни золота, ни серебра не пожалею. А вы, гости любезные, будьте свидетелями.
Призадумался боярин. Винил себя за слово неосторожное. Но вылетело оно, куда деваться, не птица – силком не поймаешь. Смирился со своей участью. Стал думать, где ему отыскать Лихо и какая существует управа на него.
– Против воли княжеской не пойдешь,– сказал жене, выводя коня из ворот. – У меня теперь только две дороги. Либо честь свою трусостью посрамить, либо одолеть чудище одноглазое.
– Так ведь нет на нечисть никакой управы, на смерть верную едешь!– запричитала боярыня, за ней завыли, словно по покойнику, его дочери.
– Быть по судьбе,– сказал на прощание Добромир и вскочил на коня.
И понес его быстроногий конь по бескрайним полям и ромашковым лугам, по большим и малым селениям. Долго ехал боярин. По дороге расспрашивал каждого встречного, где ему отыскать Лихо Одноглазое. Люди, услышав, кого ищет знатный муж, шарахались от него словно от дурного видения, ночного наваждения. Совсем, было, отчаялся Добромир. Но тут извилистая дорога привела его к лесу темному, неприветливому. Солнце уже скрылось за высокими верхушками деревьев, смеркаться стало. Жилья же вокруг не видно. Только дремучий лес стеной стоит, одним словом – глухомань. Задумался Добромир о ночлеге. Спешился, привязал коня за узду к дереву. Развел костер и расположился на мягкой траве, положив суму под голову. Быстро уснул, за день в дороге умаялся.
Проснулся он среди ночи и видит диво: вокруг летают маленькие огоньки. Вначале подумал: искры от костра. Но нет, почти потух костер, еле теплился. С каждой минутой огоньков становилось все больше и больше. Вскоре весь лес наполнился голубоватым мерцающим сиянием.
– Эко что творится!– воскликнул Добромир, любуясь танцующими огоньками.
– Иди за нами,– услышал он тихий завораживающий голос.
– За нами, за нами,– пронеслось эхом среди деревьев.
Добромир, околдованный лесной нечистью, повинуясь чарующим голосам, последовал вглубь чащи. Его не страшила зловещая тьма вокруг. Он не замечал, как старые скрипучие ели колючими лапами больно хлещут по лицу, оставляя на нем красные отметины.
Внезапно наполненный таинственными огоньками лес отступил. И Добромир почувствовал, что ступил на зыбкую трясину.
– Неужто судьба моя – сгинуть в болоте?– в ужасе подумал боярин.– Как же легко поддался я мороку. Нет, так просто не сдамся. Не на того напали! Осторожно ступая по болоту, которое чавкало и, словно живое, вздыхало под ногами, боярин стал двигаться в сторону чернеющего леса. Выбравшись на твердую землю, он ничком повалился на мягкий мох. Огоньки снова окружили его, звали в погибельную топь. Но боярин до самого рассвета не сдвинулся с места. Только истово молил Мать - Сыру Землю о защите от хитроумных проделок нечистой силы.
Прошла тревожная ночь, рассеялся мрак, и не заметил Добромир, как впал в глубокий сон. Долго спал, пока солнце не вошло в зенит. Проснулся, а рядом старик стоит сгорбленный, со свисающими клочьями седых волос, с усами и бородой до пояса, взгляд колючий из-под нависших бровей. Вскочил Добромир со своего мшистого ложа. Схватился за меч.
– Кто таков?– спросил он таинственного старика.
Ничего не ответил старик, только махнул рукой, приглашая следовать за собой.
Шли они, шли, пока не зашли в темный ельник. Увидел Добромир, что среди деревьев домик стоит маленький, такой старый, что на земляном накате крыши уже деревья выросли. Старик к домику направился, отворил скрипучую дверь. Снова махнул рукой – мол, заходи. Вошел Добромир в домик отшельника. Кругом запустение, паутина по углам; будто и не живет здесь никто. Старик подвел боярина к кадке с водой, бросил в нее пучок сухих трав. Вначале стала мутной вода, потом зарябила, и появилось изображение. Отшатнулся в ужасе Добромир. Увидел на воде страшный облик одноглазого чудовища.
– Уж не колдун ли ты, старик? Ни слова не спросил, а обо всем ведаешь. Скажи, где мне отыскать чудище окаянное, как исполнить волю княжескую?
– Недалече ехать, – произнес старик.– Среди горя людского нечисть одноглазую найдешь.
– Может, ты знаешь, мудрый отшельник, как одолеть чудище распроклятое? Существует ли на него управа?
– Не столь уж и всесильно Лихо-несчастье, как думают про него. Боится оно, обходит стороной тех, кто духом силен, жизни радуется вопреки невзгодам и тяготам. Власть свою теряет, когда человек над ним потешается. И напротив, силу набирает, видя слезы да слушая стенания. Живи в ладу с собой, не твори вокруг зла, и не увидишь Лихо у своих ворот.
– Эка как просто!– воскликнул Добромир.– Спасибо за добрый совет.
Вышел боярин из убогой избушки отшельника. И тут вспомнил, что не спросил старика про коня. Где его искать? Оглянулся, а избушки-то и нет. Вместо нее старое Велесово капище (3), тщательно скрытое в лесу от поругания княжескими дружинниками (4).
–Так вот ты кто, загадочный старик,– усмехнулся Добромир.– Сам бог Велес. Ну и дела…
Отойдя от капища, увидел боярин еле приметную тропу, что тонкой лентой вилась между деревьями. Пошел по ней. И вскоре услышал ржание своего коня. То-то радости было!
Поехал Добромир дальше выполнять княжеский указ, искать Лихо-несчастье. Дорога сама привела его в заброшенную вервь (4). Стояли дома молчаливые, только ветер, играя сам с собой, хлопал открытыми ставнями.
– Есть тут кто живой?– громко крикнул боярин.
Но никто не откликнулся на его зов.
– Есть тут кто-нибудь? Отзовись!
Спешился, зашел в один из домов. Страшное зрелище увидел боярин. На устланном соломой полу лежали безжизненные тела. Взрослые и дети. Только еле живая старуха, прислонившись к давно не топленой печи, безумно прижимала к себе умершего младенца.
– Что здесь произошло? Какая беда стряслась? Уж не злой ли ворог напал на наши селения?– спросил Добромир старуху.
– Езжай прочь, добрый человек, не место живому среди мертвецов.
Сказала – и стал безучастным взгляд ее запавших глаз.
В ужасе выбежал Добромир из дома. Вскочил на коня. Погнал его что было силы. Хрипел конь, но нес боярина прочь от страшного места. Только и следующая вервь была безлюдна. Люди покинули родные очаги, спасаясь от морового поветрия.
– Беда, боярин,– на вопрос Добромира, что здесь произошло, ответил одиноко бредущий по дороге путник.– Махнула железным крылом Юстрица-холера. Почти никого не осталось в живых. Из большой семьи я один уцелел. Вот такое горе горькое. Доля наша злосчастная.
И заплакал, упав на колени в дорожную пыль.
– Значит, здесь, среди горя людского, мне следует искать нечисть одноглазую, – произнес Добромир и отпустил поводья коня, отдался на волю случая.
Недолго ехал. Заприметило боярина Лихо-несчастье. Обернулось немощной бабой, закрыло лицо платом, чтобы не заметно было единственного глаза. Увидел Добромир, что на дороге женщина лежит, жалобно стонет. Хотел, было, проехать мимо, опасаясь мора. Но женщина так взывала о помощи, что пожалел несчастную боярин, остановился. Не успел спешиться, как Лихо ему на спину забралось.
– Теперь, боярин, я тебя ни за что не отпущу. Быть тебе у меня в полоне.
–
|