Черная метка-2

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ЧЕРНАЯ МЕТКА

Роман
(продолжение романов
«Распятая» и «Гетера»)


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПИШУЩИЙ МАЛЬЧИК


I
«ЕГИПЕТСКИЕ КОЗНИ»


ГЛАВА 2

Я облегченно вздохнула, очутившись за рулем своего «Чероки». От «субарчонка» я не стала избавляться, даже пользовалась им иногда, хотя обычно он стоял в гараже на приколе. Когда ты идешь в толпе – одно дело, но на дороге машина – твоя визитная карточка. Крутой джип может означать только одно – ты и сам крутой (в данном случае – крутая). И мало у кого возникнет желание с тобой связываться.
Ну, наконец-то! Боль в позвоночнике, пояснице, поворчав, начала успокаиваться, а затем и вовсе куда-то убралась. Чего нельзя было сказать о нервах, они совсем расшалились. Самое главное, что недавние события застали меня врасплох. Даже сейчас, после разговора с Олегом, я не могла настроиться на серьезный лад. Так не хотелось ворошить прошлое, да и была ли в том необходимость? Кому понадобилась вдруг зачуханная домохозяйка, да еще к тому же беременная?
Четверо «прожигателей»? Тогда, на свадьбе, я восхищалась своей изощренностью, проницательностью, что вот так надежно себя подстраховала. Не страшен, мол, мне серый волк, совсем не страшен. Фомич, Иннуся, Немальцына, Комягин, Леонардик, ну а главное – Илюша, ненаглядный мой муженек. Есть кому оградить меня от каких-то сумасшедших ублюдков. Потом поняла: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Раскошелилась, наняла детектива. Ребятам, как видно, пришлось не сладко там, на зоне. Во всяком случае, их достаточно проняло. Так мне, во всяком случае, доложили. Был сделан и вполне профессиональный анализ, представляют ли они какую-нибудь опасность для меня. Он в точности совпал с тем, что я давно уже интуитивно чувствовала: для своих бывших мучителей я не представляла никакого интереса. Конечно, ничего нельзя было исключать, но со стороны, если именно их подозревать, их поведение выглядело нелогично. Ждать два года, чтобы, наконец, начать мстить? Но кто иначе? Хотели действительно запугать Илью? Что ж, при его должности реально, вполне реально. Убивать? Зачем? Если раздуть хороший скандал, сам уйдет. А людей, которые были бы рады видеть другого человека на его месте, не перечесть.
Нет, опять нескладуха.
Что я узнала? Конечно, было бесполезно пока интересоваться, надолго ли приключилась со мной эта история. Даже если не я сама главный объект, муж – не чужой мне человек. А вот кто Мальчика обидел, да так, что он вполне мог дальше писать уже кровавой мочой, это действительно было интересно. Однако отвлекаться не следовало, теперь мне предстояло не просто стараться любой ценой угнаться за событиями, но даже их опережать.
Просьба Фомича, вот что было в настоящий момент для меня самым актуальным. В свое время ксерокопии я уничтожила, переведя все материалы на флешку,  запрятана она была достаточно надежно, но сейчас все-таки меня беспокоила.

Я давно пришла к выводу, что компромат, в сути своей, вещь обоюдоострая. Поэтому лучшее место для его хранения: собственная голова. В этом я убедилась еще во время своего тура по Европе. Я не имею в виду какие-то подлинные документы, но любые свои мысли, предположения, расследования предпочтительнее всего хранить там, откуда они появились. По дороге к дому я тщательно проанализировала ситуацию и поняла, что мне следует быть отныне предельно внимательной. События развивались слишком стремительно, я просто не успевала вовремя сориентироваться. Теперь мне оставалось только надеяться, что я хотя бы на шаг опережаю собственного мужа.

Иллюзия, конечно. Илья поджидал меня в холле вместе со своим начальником службы безопасности. Я сразу поняла, в чем дело, но все-таки предприняла попытку подняться к себе в спальню, увешанная сумками с покупками.
-   Анюта, задержись на минуточку, - тихо попросил мой муженек. – Есть очень важный разговор.
    Я молча пожала плечами и уселась в кресло. Илья звонком вызвал горничную и попросил ее отнести мои приобретения на второй этаж, мысленно прикинув их стоимость. Я в это время лихорадочно соображала, какую линию поведения мне избрать: прикинуться ли ничего не знающей дурочкой или наоборот, проявить полную осведомленность. Хотя выбора, собственно, у меня не было: за полтора года мы с супружником моим достаточно смогли узнать друг друга, а уж дураком Илья никогда не был.
-   Ты в курсе того, что в последнее время произошло? - спросил Илья, дождавшись, когда горничная, наконец, ушла.
-   Что-то знаю, конечно, - пожала я плечами, - но вряд ли все. Если можно, давай поконкретнее.
Муженек вздохнул с облегчением и переглянулся со своим начбезом, как бы предоставляя ему слово.
-  Анна Леонидовна, - вкрадчиво спросил старый лис Яковенко, в прошлом полковник ФСБ. – Мы понимаем, конечно, что удар нацелен на Илью Андреевича, но желтая пресса в основном почему-то на вас сосредоточила свое внимание. И тут много для нас непонятного. Может, вы могли бы нас в кое-каких деталях просветить?
-   Насколько смогу, разумеется, я – вся внимание, - ответила я холодно.
-   Во-первых, - Илья не удержался, чтобы самому не влезть в разговор. – Я много сил, времени, денег потратил на то, чтобы договориться с одним небезызвестным тебе пронырой-журналистом, чтобы не предавать гласности некоторые очень странные сведения, которые стали ему известны, но кто-то решил этот вопрос по-другому – выбрал силовой метод. Кто именно? У тебя нет хотя бы предположений по этому поводу?
-   Нет, - ответила я совершенно искренне, так как действительно не знала на тот момент истинной подоплеки событий. – Если честно, я не сомневалась, что сработала твоя служба безопасности. Кому иначе этот пацан мог так насолить?
-   И все-таки, - Яковенко приблизился и показал мне фотографию Фомича из небольшой пачки, которую он как карточную колоду тасовал в руках.
-   Нет, - покачала головой я. – Этот – слишком мелкая сошка, а за такие фокусы погон можно лишиться в два счета.
Яковенко кивнул, затем вынул другую фотографию, на сей раз Комягина:
-   Хорошо. Может быть, он?
Я усмехнулась.
-   Опять ошибка. Этот человек – птица, наоборот, слишком высокого полета, такой мелочевкой вряд ли станет заниматься. Тем более ссориться с моим мужем. Как-никак, Илья – государственный человек, наверняка к делу уже подключены соответствующие службы, с которыми вряд ли кто-то захочет всерьез связываться.
Яковенко с раздражением убрал свою «колоду» в карман пиджака.
-   Но ведь нашелся же! Такой человек. Скажите честно, вам по силам раскопать его?
Я отрицательно покачала головой:
-   Даже если и смогла бы, не стала этого делать. И вам не советую. Слишком опасно.
Илья тяжело вздохнул раздраженно:
-   Ты понимаешь, золотко, я очень старался, но результат моих усилий – ноль. Этот пацан, как ты его называешь, теперь вправе предать широкой гласности то, чем он  располагает, хотя при мне стер всю информацию, которая у него находилась. Он уже звонил мне. Что это означает, по-твоему?
Я пожала плечами.
-  Человек пострадал и хочет дополнительно денег. И надо эти деньги ему заплатить.
-   Да, но при чем тут я? – взвился Илья. – И почему я должен за одно и то же платить дважды? И, в конце концов, какие гарантии, что информация, которую я приобрел и за которую теперь, по-твоему, должен доплачивать, все-таки не попала в руки нападавших? Да и сам мальчик теперь сыграть может: возьмет опять деньги, а материал все-таки опубликует, свалит свою инициативу на тех, кто ему бока намял.
-   Глупый ход, - встрял Яковенко.
-   Да нет, совсем не глупый, - возразила я. – Наоборот, прекрасная возможность пустить гончих псов по следу своих обидчиков. Иначе он так и не расквитается с ними никогда.
-   О, господи, нашла графа Монте-Кристо! – скептически скривил губы Илья. – Мстить таким людям – все равно, что вешать камень себе на шею.
-    Зачем же мстить? – не унималась я. – Достаточно просто знать. Своих врагов знать жизненно необходимо. Иначе кто-нибудь нежданно-негаданно повесит однажды камень на шею тебе.
Илья с начбезом насмешливо переглянулись. Курица – не птица. А уж беременной бабе и не такое можно простить. Илья дал знак, начбез удалился, оставив нас с мужем наедине.
Я уже поняла, что Илюша, хоть и решил все заранее, никак не мог начать подпиравший как тесто между нами разговор. Все-таки жена, когда-то любимая, мать практически уже не одного, а двоих его детей.
-   Есть мнение, - выжал он, наконец, из себя, - что на время нам нужно притвориться, будто мы расходимся. Только так можно понять, на кого нацелен удар.
Я задумалась. Мудрый совет, второй раз уже его почти слово в слово слышу. Советов я никогда не чуралась, тем более от умных людей. Но с некоторых пор, как я уже говорила: слушать-то я кого угодно была готова, но вот поступать… выбор я оставляла в итоге за собой.
-   Может, ты и прав, Илюша, - сказала я, пустив слезу для блезира, - вот только притвориться не получиться. Мы слишком на виду, чтобы маскироваться. Если мы решимся на это, все должно быть всерьез и по полной программе, иначе мы только подольем масла в огонь. В принципе, я могу взять весь скандал на себя (Дудки! Не дождешься! Только сунься в такую игру – вовек не отмоешься!).
Как и следовало ожидать, Илья сразу смягчился.
-  Нет, так не получится: чтобы один в грязи, а другой – в белом фраке. Обоих изваляют.
«Ну, тут ты, конечно, прав – изваляют, да еще как! Можешь не сомневаться, уж я постараюсь в случае чего! На совесть!» - подумала я.
-   Остается одно: разводимся действительно по-настоящему. Как только все затихнет – новая свадьба и новая фата. И еще: можно договориться, что фактически мы уже разведены давно, просто этот факт скрывали от широкой общественности.
Я насторожилась:
-   А что, это возможно, так сделать?
-   Возможно, конечно, возможно, - кивнул Илья. – Как ты, согласна?
Я сделала вид, что задумалась, затем тихо проговорила:
-  Ну, раз нет другого выхода… Но все-таки лучше было бы сделать так, что вроде как заявление давно подано, а развод сейчас провести. Журналисты народ дотошный, все что угодно могут раскопать. Так что вполне может случиться, что скрываясь от них, мы как раз в самые лапы к ним и угодим.

Поднявшись к себе, я не стала сразу рассматривать покупки, а в первую очередь активно принялась создавать видимость, что проверяю, в порядке ли мои тайники. Если раньше в моей спальне камеры не было, то уж сейчас ее наверняка поставили. Естественно, записывающее устройство находится в кабинете моего мужа. Естественно, двадцать четыре часа в сутки непрерывного наблюдения. Ладно, черт с вами, радуйтесь. Я тоже обрадовалась: жизнь показала, что не зря я в свое время проявила такую предусмотрительность: ничего, хотя бы мало-мальски компрометирующего меня, не держать дома. Решив, что посуетилась достаточно, я сделала вид, что очень довольна увиденным и дальше, уже со спокойным сердцем, принялась разглядывать, даже примерять то, что сегодня приобрела.