ОПЫТЫ РИТМИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ

ОПЫТЫ РИТМИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ


ИКОНА


Пробежал глазами расстоянье, шагом мысленным его измерив, если велико иносказанье, значит, слов не обошло безверье. Сколько раз / отдельно или вместе / пробивали ход к иному слову, а оно подсовывало вместо  — не себя, а скромную икону.


В ней искали скрытые мотивы, нормативной лексике замену. Находили — в бестелесной теме — некие детали для обмена. Находили... Но казалось мало... Многомудрых слов неразбериха. Обходили склоки и обманы и кричали гордо: «Лихо! Лихо!». Обнажали сабли нетерпенья, наводили панику и скуку. Кто-то пробурчал сквозь зубы: «Время»! Кто-то промычал сквозь зубы: «Стройся»!


Справедливость не ищите в гневе прежде, чем не смоется волной. А пока несите своё бремя и не ждите, что возьмёт другой.


СОПОСТАВИМОСТЬ И СОБЛЮДИМОСТЬ


Сопоставь и соблюди все возможности свои. Соблюдая, наблюдай, кто — соблюдь, а кто — блюдай.


Из блюдаевой трухи — соблюдаевым ухи. Сопоставим — суп оставим. Подавайте фрикасе. Фри — отдельно, платить в кассе. Вот ещё морошка в квасе. И — бесплатно — бланманже.


А ещё перлым перло, чтобы вас не расперло. Расперлонить может всякого, кроме разве деда Якова. Яковы — неяковы, а головки — маковы. Знают деды Яковы, на что бабы лакомы.  


ПРЕДЧУВСТВИЕ


Я кочевряжится не стану и заковыкою не буду. Я проживу согласно плану, в котором место есть и блуду. Но заблудившись в соснах мрака, я проблуждаю в них до света, не избегая святотатства, как неприятного соседства. Я святотать и даже в Тотьме, под светом звёзд кремлёвских строгих, надеюсь, что сумею стать я свободным от марксистских логик.


ВОПРОС НА ЗАСЫПКУ


Я всякий раз ищу тебя, как будто маг: всё мах да мах. Как будто зритель: зрю и зрю, как лес вечернюю зарю. В прохладе раннего утра, пока истома из нутра не вышла вон и в поднебесье нет жаворонков куролесья, я изнываю от тоски: «Один... Приди скорей, приди! Впряги меня в свои суеты и дай мне на вопрос ответы».


Вопрос простой — ответов много: «Как жить с душевною тревогой»?


ПАМЯТЬ


Сыскал пристанище я в памяти чужой... Немного грустно, но — в избытке — радость. Я, словно тропку прорубил мечом, в переплетенье мифов, притч и сказок. Но, возвращаясь всё-таки домой / в чужих краях зажиться не пристало /, я в памяти своей не рыться стал, а огляделся и заснул устало.

Борис Иоселевич