Часть 14 «Домой» В последних числах октября, мы прибыли в свою часть, для дальнейшего прохождения службы. На Лечебнике меня теребили со всех сторон - как, да где, и тому подобное, девчонки - телефонистки измазали меня всего губной помадой, еле отбился. Бригада по прибытию в Пирсагат расформировалась, парни встали на пищевое довольствие в роте обслуживания, в столовую, в кино и баню заново стали учиться ходить строем.
Коля Рябоконь, за какую - то мелкую провинность попал в наряд по кухне, где стал не заменимым помощником поваров, он умел легко перерубить любую тушу, причём с первого раза, и распластать её по частям. Ну и принести, отнести что то, без Коли как? Естественно пищевое довольствие у парня стало повышенным.
Мне вернули мой «Расход» в столовой, от ходьбы строем туда - сюда я был освобождён, как полноправный сотрудник Лечебника, снова стал дежурить в сменах, дежурным по КРОССу.
В один из последних дней октября, я, созвонившись с Немеричем в госпитале, узнал, что ему разрешили прогулки. Отпросился у нашего мл. сержанта в поездку, в Аляты. Собрал личные вещи Володи: - бритву, тетрадь, конверты и прочее, зашёл к прапорщику Жилиховскому домой, тётя Катя жарила пирожки, толи с айвой, то ли ещё с чем, не буду врать, не помню. Я ей передал просьбу Володи, передать со мной его денежки, так как, он после выписки сразу едет в свою часть, где рассчитывается полностью и домой.
Правда, не на Дембель, а комиссованным по состоянию здоровья. По срокам Немерич как - бы уезжал в родной Ворошиловград в первую партию. Тётя Катя снарядила маленький гостинец Володе, штук пяток пирожков, да баночку гранатового сока, наказала - «Обними Вовку за меня, хороший паренёк» 105 автобус довёз меня до Алят, я ещё забежал на базарчик, купил немного винограду и направился к госпиталю, отдавая по пути честь встречным офицерам.
«О, Лечебник» тут не было паролем, тут царствовал - «Закат» и то не во всех случаях. С Володей посидели в тени большой акации, поговорили о том, о – сём, и распрощались навсегда, на последок нас сфотал его товарищ по палате, пообещав принести фото нам на станцию, и принёс позднее. Было пару писем от друга с гражданки, собирался поступать в техникум без экзаменов. Наверно поступил.
Мы, с Близниченко стали «стариками» - осталось служить нам всего полгода. После напряжённых дней в командировке наступило ленивое и тягостное время провождение. Дни тянулись как резиновые. Ускорить бег часовой стрелки могло, какое либо занятие. Саня с увлечением взялся изготавливать электрогитару. Наш друг, начальник караула Юрка Дудник, на Гауптвахте принялся строить бассейн для купания, раб сила была в достатке, губа никогда не пустовала, пополнялась в основном парнями со строительного батальона, они же снабжали стройматериалами, цементом, ракушечными кубиками.(кирпичами)
Кто - то делал выкидные ножи, кто - то пепельницы из черепах, Я тоже смастерил пару ножей, удовлетворения от этого не получил, но какое-то время убил.
Перезимовали эту зиму легко, она была мягче предыдущей. С наступлением тепла провели косметический ремонт станции. Загорать мне было бесполезно, мог весь день находиться на солнце, кожа уже не лупилась, а становилась серой. Стоило помыться, и весь загар исчезал. Пару раз с Саней путешествовали к морю, оба раза не повезло, ветерок прибивал к берегу грязную зелень и пятна нефти.
Майор Ситников приютил у себя, в Тех. части двоих наших молодых линейщиков - Гену Нелепенко и Василия Пастухова, был очень доволен этим. Мамедов Саид оказался годичником. Отслужив всего год, получил звание лейтенант. Сам приехал к нам в новом обмундировании, показаться. Юрка наш из - завидовался весь, у него, что - то не продвигалось дело в поступлении в военное училище.
У девчат контракт истекает летом, уедут домой, или ещё завербуются, они сами ещё не знали. Узнал, что летом, сформируют снова бригаду связистов, только уже не ремонтную. На устье Куры, в С.В. Банке устанавливалась самая мощная, в Бакинском округе РЛС «Лена» - Её и следует привязать связью, к подземному командному пункту.
Один раз съездил с Валей в Баку, в гражданской одежде, она законно, а я в самоволку, погуляли, посидели в кафе на улице, покушали и выпили вина по фужеру, купили сладостей и к вечеру вернулись в Пирсагат. Я проводил её до общежития, «Посидим на скамейке, у ДОСа» - предложила Валя, ну почему бы не посидеть, правда, у всех на виду, да и что такого? Наверное, с целый час мы сидели, болтали ни о чём, и обо всём, я совсем упустил из вида, что сижу то я, в нарядной клетчатой рубашке, и брюках от костюма, а на ногах не сапоги, а плетёнки. А знает меня в лицо весь Пирсагат ! И мне это, каким - то чудом сошло с рук ! Может так и надо в Армии сделать, на службе в форме по уставу, выходной в цивильной одежде?
- «Серенький, спасибо тебе за эту поездку, было здорово, так хорошо и легко» - «А что с Лёшкой так не было» недоумённо спросил я? -«Мы Серёжа как - то пропустили этот этап, сразу в постель» - «Не осердится на тебя Лёха, за сегодняшнее наше путешествие?» «Нет, он мне доверяет» - ответила Валя, вздохнула и чмокнув меня в щёчку, поцокала к своему подъезду.
Сане тоже загорелось скататься в Баку, и он, уговорив Юлю, посетил его, оставшись в восторге от поездки. За самоволки можно было, и попасть на губу, ну и что? Если начкар друг, голодом не оставит помирать. И поспать устроит в подсобке на шинелях, а не в камере. Ну и в камере придётся посидеть, пока дежурный по части с проверкой не закончит, и не уедет.
Прапорщик - Ярош Василий, командир взвода охраны всецело доверял Дуднику. Любил поиграть на баяне и на пару с Юркой спеть - «Степь да степь кругом» Спелись, в общем. У обоих были красивые и сильные голоса, а попеть на отшибе Пирсагата можно было в полный голос, чужое ухо не услышит.
Апрель уже стал поджаривать жгучим солнцем. Толя - наш почтальон принёс нам с Саней по экземпляру газеты, с приказом министра обороны Гречко - « А отправить к чёртовой матери всех стариков на дембель, да набрать по стране новых, молодых и зелёных салажат!»
Ну, или маленько не так распорядился наш министр, сути не меняет. В мае, наш призыв уйдёт из горячего Азербайджана, что бы изредка потом, вспоминать о нём, и о друзьях товарищах. Дома нас ждали матери, а кого и верные, любимые девушки.
|