Она сидела на автобусной остановке, молча глядя в одну точку. Слеза катилась то по одной, то по другой щеке. Белые седые волосы торчал из-под шапки. Женщине было плохо, явно ее кто-то обидел и она молча плакала. Вначале мысль была подойти и узнать, что же произошло, но потом я передумала. Стало вдруг понятно, что она хочет побыть одна. Кто же ее мог так обидеть, что она, в такой холодный день, сидит не шевелясь на улице, только изредка подергивает согнутой ногой под скамьёй. Хотелось подойти обнять и сказать: "Все будет хорошо. Пройдёт и это". Но что-то меня останавливало. Наверное, то, что сейчас мы все стали бояться чужого человеческого участия в своей жизни, почему-то стали отдаляться, становясь нетерпимыми и резкими друг от другу. Случается, что кто-то из твоих знакомых внезапно и без объяснения причин прекращает с тобой общение - перестает отвечать на звонки и сообщения. Естественно, это нас сильно ранит.
Жизнь очень быстро стала меняться, и меняться не к лучшему. Мы стали холодней, порой нет времени пообщаться, поехать к друзьям или пригласить их в гости. Размышляя, я вдруг вспомнила одну историю, которая произошла со мной в далекие девяностые годы, когда я жила в Баку. Очень непростое время было тогда. Распад СССР, Карабах, гонения армян. Не только в нашем городе, да и во всей некогда нашей огромной стране было не очень спокойно. Я по заданию редакции приехала на станцию метро "Гянджлик". Была зима, небольшой морозец , а для Баку - это уже суровая зима, хотя без снега, зато с везде проникающим холодным ветром. На выходе из метро я увидела двух нищенок. Одна сидела лицом к выходу из метро в цигейковой потертой светлой шубке, другая, наоборот, к входу, но тоже в потертом кроличьем полушубке. Они сидели на ступеньках лестницы. Одна выше, другая ниже, прижавшись спинами друг к другу. Что меня и покорило в них. Когда я решила им подать деньги и вытащила две купюры, подойдя ближе, увидела , что перед ними стояла одна коробочка на двоих. Она была заполнена бумажными деньгами. Женщинам было далеко за шестьдесят. Но самое главное, что одна из сидевшей - была русской, а другая - азербайджанкой. Не оборачиваясь друг к другу, они о чем-то по-русски переговаривались. Мне очень хотелось с ними пообщаться, но я опаздывала на встречу, решила отложить наше знакомство на потом. Встреча прошла удачно и довольно быстро. Уже темнело, я поторопилась домой в надежде, что, возможно, ещё успею повстречать своих бедных очаровательных женщин. Да, они на самом деле обе были очень милые и довольно привлекательные, мне бы не хотелось назвать их старушками, - дамы.
Но, к сожаленью, я их не застала: видимо, холод их прогнал. Только в несколько раз сложенный картон остался на их местах. Эта картина надолго врезалась мне в память. Я не раз ездила на ту станцию, и не только по работе, но и специально, но так и не встретила их. Хотя не раз видела сложенные картонки на ступеньках: одна выше, другая ниже. Однажды я встретила дядюшку с протянутой рукой, и мне вспомнилось, что в тот день, когда я повстречала своих дам ,он тоже стоял недалеко от них. Недолго думая, я подала ему купюру и спросила, может, он что-то знает о них . Он ответил:
- Да, они иногда бывают здесь, когда им нужно купить лекарство сыну.
- То есть, - я усмехнулась, - у них что - один сын на двоих?
- Да, - ответил он, - один на двоих.
- Как это?
- Это две подруги, которые выросли и живут в одном дворе. У одной сын погиб в Карабахе, у другой пришел весь израненный. Вот они вдвоем его лечат. А денег знаете как много надо на лечение, никаких пенсий не хватает.
- Понятно...
Тогда я шла и думала: как же могли разъединить наш народ, разорвать узы дружбы, перевернуть нашу жизнь, уничтожить самое дорогое - сочувствие к другому человеку!
И вот теперь, когда я вспомнила все это, решила не откладывать на потом, а подойти к плачущей женщине. Оказалось, что ее обидел сын. Вот она и ушла из дома, чтобы побыть одной. Мы с ней долго еще говорили, я ее проводила до дома. У подъезда она повернулась и улыбаясь сказала:
- Спасибо. Вас, наверное, послал ангел.
- Нет, не ангел, просто посочувствовала, захотелось сказать несколько теплых слов, чтобы вы успокоились.
А ведь правда, порой так мало надо для того, чтобы поднять другому человеку настроение, всего лишь сказать доброе слово, которое и больного лечит.
