Она сидела на автобусной остановке, молча глядя в одну точку. Слеза катилась то по одной, то по другой щеке. Белые седые волосы торчали из-под шапки. Женщине было плохо, явно ее кто-то обидел, и она молча плакала. Вначале была мысль подойти и узнать, что же произошло, но потом я передумала. Стало вдруг понятно, что она хочет побыть одна. Кто же ее мог так обидеть, что она в такой холодный день сидит, не шевелясь, на улице, только изредка подергивая согнутой ногой под скамьей. Хотелось подойти, обнять и сказать: "Все будет хорошо. Пройдет и это". Но что-то меня останавливало. Наверное, то, что сейчас мы все стали бояться чужого человеческого участия в своей жизни, почему-то стали отдаляться, становясь нетерпимыми и резкими к друг другу. Случается, что кто-то из твоих знакомых внезапно и без объяснения причин прекращает с тобой общение - перестает отвечать на звонки и сообщения. Естественно, это нас сильно ранит.
Жизнь очень быстро стала меняться, и меняться не к лучшему. Мы стали холодней, порой нет времени пообщаться, поехать к друзьям или пригласить их в гости. Размышляя, я вдруг вспомнила одну историю, которая произошла со мной в далекие девяностые годы, когда я жила в Баку. Очень непростое время было тогда. Распад СССР, Карабах, гонения армян. Не только в нашем городе, да и во всей некогда нашей огромной стране было не очень спокойно. Я по заданию редакции приехала на станцию метро "Гянджлик". Была зима, небольшой морозец, а для Баку - это уже суровая зима, хотя без снега, зато с везде проникающим холодным ветром. На выходе из метро я увидела двух нищенок. Одна сидела лицом к выходу из метро в цигейковой потертой светлой шубке, другая, наоборот, к входу, но тоже в потертом кроличьем полушубке. Они сидели на ступеньках лестницы. Одна выше, другая ниже, прижавшись спинами друг к другу. Что меня и покорило в них. Когда я решила им подать деньги и вытащила две купюры, подойдя ближе, увидела, что перед ними стояла одна коробочка на двоих. Она была заполнена бумажными купюрами. Женщинам было далеко за шестьдесят. Но самое главное, что одна из сидевшей была русской, а другая - азербайджанкой. Не оборачиваясь друг к другу, они о чем-то по-русски переговаривались. Мне очень хотелось с ними пообщаться, но я опаздывала на встречу, решила отложить наше знакомство на потом. Встреча прошла удачно и довольно быстро. Уже темнело, я поторопилась домой в надежде, что, возможно, еще успею повстречать своих бедных очаровательных женщин. Да, они на самом деле обе были очень милые и довольно привлекательные, мне бы не хотелось назвать их старушками, -дамы.
Но, к сожаленью, я их не застала: видимо, холод их прогнал. Только в несколько раз сложенный картон остался на их местах. Эта картина надолго врезалась мне в память. Я не раз ездила на ту станцию, и не только по работе, но и специально, но так и не встретила их. Хотя не раз видела сложенные картонки на ступеньках: одна выше, другая ниже. Однажды я встретила дядюшку с протянутой рукой, и мне вспомнилось, что в тот день, когда я повстречала своих дам, он тоже стоял недалеко от них. Недолго думая, я подала ему купюру и спросила, может, он что-то знает о них. Он ответил:
- Да, они иногда бывают здесь, когда им нужно купить лекарство сыну.
- То есть, - усмехнулась я, - у них что - один сын на двоих?
- Да, - ответил он, - один на двоих.
- Как это?
- Это две подруги, которые выросли и живут в одном дворе. У одной сын погиб в Карабахе, у другой пришел весь израненный. Вот они вдвоем его лечат. А денег, знаете, как много надо на лечение, никакой пенсии не хватает.
- Понятно...
Тогда я шла и думала: как же могли разъединить наш народ, разорвать узы дружбы, перевернуть нашу жизнь, уничтожить самое дорогое - сочувствие к другому человеку!
И вот теперь, когда я вспомнила все это, решила не откладывать на потом, а подойти к плачущей женщине. Оказалось, что ее обидел сын. Вот она и ушла из дома, чтобы побыть одной. Мы с ней долго еще говорили, я ее проводила до дома. У подъезда она повернулась и, улыбаясь, сказала:
- Спасибо. Вас, наверное, послал ангел.
- Нет, не ангел, просто посочувствовала, захотелось сказать несколько теплых слов, чтобы вы успокоились.
А ведь правда, порой так мало надо для того, чтобы поднять другому человеку настроение, всего лишь сказать доброе слово, которое и больного вылечит.
