Каждый из нас задумаясь невпопад и даже случайно быть может задается хоть раз и однажды вопросом куда убегает морская волна в полдень июля? Куда же торопится она, бежит эта волна, которую подгоняет легкий теплый ветер?
Может быть, бежит эта волна к берегам, которых невидно за стихией морской? И этой стихии нет предела, нет грани, что разделяет ее с берегами. Лишь где-то в далекой дали виднеются горы, что кажутся островами.
Может быть, убегает волна к тем островам или пытается берега найти? А может быть она желает подводные мелкие камни подводным цветным ковром разложить над которыми рыбы плывут и порой прячутся между ними скрываясь от хищных акул или чаек голодных, которые в голубом небе парят, но устав, спускаются к прозрачным водам морским, чтобы насытится рыбой, но не всегда им удается рыбу поймать.
И остается лишь в водах морских напиться или просто умыться, а после не удачи нелепо-случайной с досадой они прокурлычут досадную песню, подпевая попутному ветру, что гонит воды морские волнами и помогает им в голубых небесах парить:
Над полями, морями, лесами устали мы
Парить в озаренных солнцем голубых небесах.
В долгом полете облетая белогривые облака
Проголодались мы очень. Почему бы нам,
Птицам прекрасным, не отведать рыбы морской?
Пролетая над морем в прозрачности вод
Мы видели много рыбы и у нас аппетит разыгрался,
Но спустившись к водам солено-прозрачным
Хотели мы рыбу поймать, но они успели
Спрятаться в каменистом подводном ковре,
А мы успели лишь соленой напиться воды
И смыть с перьев поднебесную пыль,
Что в наших перьях осела от игривых солнца лучей
И порывистых ветров, что разносят природную пыль.
Осталось лишь сожалеть о свое неудаче.
Но не будем мы сгорать от отчаяния и страдать
о нелепой беде и рыбе хитро под камни сбежавшей.
Мы теперь лишь чуток отдохнем на бегущих волнах
Прокатившись, а после полетим к горным островам,
К которым волны стремятся, а рыбы не очень хитры.
Над полями, морями, лесами устали мы
Парить в озаренных солнцем голубых небесах.
В долгом полете облетая белогривые облака
Проголодались мы очень. Почему бы нам,
Птицам прекрасным, не отведать рыбы морской?
Пролетая над морем в прозрачности вод
Мы видели много рыбы и у нас аппетит разыгрался,
Но спустившись к водам солено-прозрачным
Хотели мы рыбу поймать, но они успели
Спрятаться в каменистом подводном ковре,
А мы успели лишь соленой напиться воды
И смыть с перьев поднебесную пыль,
Что в наших перьях осела от игривых солнца лучей
И порывистых ветров, что разносят природную пыль.
Осталось лишь сожалеть о свое неудаче.
Но не будем мы сгорать от отчаяния и страдать
о нелепой беде и рыбе хитро под камни сбежавшей.
Мы теперь лишь чуток отдохнем на бегущих волнах
Прокатившись, а после полетим к горным островам,
К которым волны стремятся, а рыбы не очень хитры.
Отдохнув прекрасные птицы морские полетят к островам затаив обиду на море в нежной душе, а волны в порыве ветров побегут своей дорогой догоняя или провожая, а может, встречая кого-то.
А море, как будто бушуя волнами, что побегут быстрей гонимые ветрами, чтобы увидеть свои берега, что станут границей между солеными водами и песчано-каменистыми берегами, а может быть горными.
Море, убегая волнами куда-то, и переливами голубых волн проводит обиженных чаек к островам, что были горными берегами, что берегут стихию морей и с сожалением прошепчут улетающим чайкам во след:
Мы с радостью встретили чаек.
Мы были рады их появлению
От того, что в полдень июля
Безлюдна морская стихия.
В полдень июля лишь ветер свистит
И подгоняет волны морские, чтобы
Они могли достигнуть желаемой встречи.
Но своенравные птицы желая
Слегка подкрепиться и чуток отдохнуть
Смогли лишь напиться соленой волны
И умыться. Не думали мы, что хитрые.
Юркие птицы смогут спрятаться, скрыться
За каменистым ковром, что мы
Сами в мире подводном создали...
А чайки все дальше и дальше парили
В голубых небесах купаясь в солнца лучах
И будто играя с белогривыми облаками
В пятнашки, а может на перегонки летели
К горным островам, что были морскими
Величавыми островами, что способны
Гордых прекрасных птиц накормить...
Теперь же опять безлюдна и тиха
Наша стихия. От нее даже птицы улетели
Обиду тая в трепетно-нежной душе.
Теперь мы вновь одиноки и лишь
Богаты волнами, что бегут к берегам,
А шальные ветра свистом своим
Играют мелодию теплого июля.
Мы были рады их появлению
От того, что в полдень июля
Безлюдна морская стихия.
В полдень июля лишь ветер свистит
И подгоняет волны морские, чтобы
Они могли достигнуть желаемой встречи.
Но своенравные птицы желая
Слегка подкрепиться и чуток отдохнуть
Смогли лишь напиться соленой волны
И умыться. Не думали мы, что хитрые.
Юркие птицы смогут спрятаться, скрыться
За каменистым ковром, что мы
Сами в мире подводном создали...
А чайки все дальше и дальше парили
В голубых небесах купаясь в солнца лучах
И будто играя с белогривыми облаками
В пятнашки, а может на перегонки летели
К горным островам, что были морскими
Величавыми островами, что способны
Гордых прекрасных птиц накормить...
Теперь же опять безлюдна и тиха
Наша стихия. От нее даже птицы улетели
Обиду тая в трепетно-нежной душе.
Теперь мы вновь одиноки и лишь
Богаты волнами, что бегут к берегам,
А шальные ветра свистом своим
Играют мелодию теплого июля.
А волны все дальше и дальше бегут, убегая в далекие дали, достигая желаемой цели, что стала ответом на немой вопрос, который мы сами себе задаем хотя бы один единственный раз....
Извечный спор с самим собой.
В извечном споре с самим собой живу я уже лет пять, наверное, как один из многих людей, а может быть один такой я, но думаю, что не один.
Но отчего же в извечном споре я с самим собой живу уж много долгих лет? От чего же не могу найти я общего языка с самим собой. Ведь я один с характером одним, да и с душой, но не могу я ум и душу воедино слить? Не могу согласия найти с самим собой.
А от того я в вечном споре с самим собой живу, от того я не могу ум и душу воедино слить, что не могут трепетная душа и ум бушующий найти согласия между собой, не давая мне покоя.
Но от чего не могу я покой обрести в стремительном потоке жизни? Ведь иногда, казалось бы, размеренно и медленно живу, но в бушующем потоке жизни порой на бегу забываю отдохнуть и оглянуться на то, что в мире происходит.
Все от того, что ум с душой живут в извечном споре. Не могут ум с душой к единому решению и мнению найти согласования.
Казалось бы, хочу, мечтая я домашнего уюта и семейного тепла, но покой и постоянство, однообразие меня пугают и заставляют растеряться и даже потеряться в стихии жизни, а после в себе раствориться, как будто во вселенной. Но невозможно раствориться во вселенной, да и в самом себе.
Не могу я жить в покое и тепле среди однообразия и постоянства. Приключения и дороги меня зовут. Пусть долгими и крутыми будут тропки в приключениях среди зимы морозной, но все же к сердцу дорогой. Многим не понять меня другим. Они готовы даже осудить меня суровой мерой наказания жизни, применяя его в повседневной жизни, но не пугает меня наказания жизни и проблемы. Да и не слушаю я глас народа, что в основном порождает осуждающие сплетни, чем мудрый совет...
Но все же я мечтаю о покое в стремительном потоке жизни. Но что же отводит меня от домашнего уюта и тепла, гонит в путешествие зимы морозной? Ведь я уже готов был счастье и семью приобрести.
А помешала мне одна стихия из кипящего потока жизни, что стала ссорой, может быть случайной и нелепой ссорой, что казалось бы причиной, которая от беды меня спасла, но только лишь казалась спасением ссора, что серьезной была примерно год назад, но прошло полгода после нелепо-спасением от большой беды...
Спустя пол года не смогли мы друг без друга хоть и пытались мы забыть все то, что с нами, между было. Да не смогли забыть друг друга и погасить любовь, а может быть сломать ее об нашу ссору.
Пытались мы забыть о нашей ссоре, что нелепой причиной стала. Пытались мы вернуть и сохранить любовь, что пылкой была, но не дала былая ссора помириться из-за извечных споров двух умов и трепетно-ранимых душ, которые за годы жизни истерзанными стали и боялись новые раны приобрести.
Но напрасными и глупыми были наши страхи. Ведь сердца нам вторили ни раз, а разум повторял одно - забудьте вашу ссору, что нелепая и неразумная была та ссора. Да и зря она была между двоими, что вмиг успели полюбить друг друга и после пытались забыть и зачеркнуть, а может растоптать любовь, что искренней была, как после оказалось.
После очередной попытки вернуть друг друга вновь они поссорились нелепо и даже зря и на время в мучительно-долгие дни, что в недели стекались переходя в месяца, вновь потеряли друг друга, но продолжали любить и скучать, тосковать друг без друга. а месяца в год сливались мгновенно.
Но год не успел завершиться после нелепо-глупых ссор, а что же случилось с теми двумя, что ссорились зря и нелепо, впустую продолжая любить и скучать друг без друга?
Что же стало с любовью, что двое глупцов пытались разбить и разрушить своими руками, сломать невидимой силой, что могла вновь два сердца разбить и вновь трепет нежных душ разорвать и вновь заставить их жестоко терзаться?
А с ними случилось то, что не должно было случиться, совсем не то, что хотели они.
Двое влюбленных глупцов пытались разрушить любовь и друг друга забыть, в глупо-нелепой ссоре утонуть, но жизни стихия распорядилась иначе, как будто бы озарила затуманенный ссорой разум и остудила трепет израненных душ...
Они помирились спустя почти год, но что же будет с ними, теми двумя, что в разлуке и обидах, что души сжигали почти год? что будет с ним, у которых наказанием расстояние было? А будет с ними, с сердцами и душами то, что сами они захотят и пожелают.
Будет так, как сложиться их судьба, что почти через год стала внезапно единой вдруг и судьбе-злодейке вопреки.
Ссорам нелепым и наперекор их желанию, что встало наперекор забвению в ссорах, что казались спасением от бед и ненастий злой и несчастной судьбы, от новых ран на душах и сердцах, что были давно уж изранены и истерзаны кем-то другим. а может быть даже другими ни один раз и даже не десять, а может была просто боязнь перед новой любовью, что в короткий миг или мгновенья успела лед двух душ и сердец растопить....
Как двое сами решат, так и будет и, может быть, закончится спор извечный с собой самим...
