Эстетичный заказ

- Примите заказ. Дело нужно сделать деликатно, эстетично, без излишеств.
- Аванс перечислите на счёт фонда "Рагу и купаты". Остальное по завершении дела. Заказ отменить нельзя. Аванс в случае чего не возвращается. Связаться со мной по этому телефону больше не сможете.

***

– Когда уже закончат ремонт площади? Брусчатка красивая, но очень долго мостят. К работе не подойти, ноги переломаешь.

– Интересно, на сей раз установят лавочки в сквере, или опять будут ссылаться на то, что под ногами братская могила, которая ещё с революции. Могила могилой, но гулять где-то надо, да и посидеть, отдохнуть.

Две молодые сотрудницы музея Вика и Ника, длинноволосые, длинноногие, с глазами ланей и татухами на запястьях, готовились к рабочему дню.

– Кофе пахнет. Видно аппарат починили. Опять на столе всё не так, как я оставила. Карандаши разбросаны. Один качался ещё, когда я пришла.

– Да это мыши. Или кошка Муся. Или Семеновна, уборщица, пыль вытирала.

– Нет… Я давно замечаю: бродит кто-то в нерабочее время, что-то ищет, вынюхивает.

– Брось! Не выдумывай! Баек наслушалась. Кофе будешь?


Начальник отдела хранения Станислав Владимирович, субтильный молодой человек в очках, с конским хвостом и в дырявых джинсах, сидел за своим столом и о чём-то думал. Третий год он работает в музее, а дело, ради которого он тут прозябает, так и не движется.

Каждый день, каждую свободную минуту, он обследует древнее строения, но, кроме мусора, пыли, остатков хозяйственной деятельности, ничего не находит. Нужная ему вещь сгинула много лет назад, и, похоже, навсегда. Он вспомнил, как ребёнком нашёл в библиотеке музея ветхий листок с картой, на которой было указано расположения клада, и тут же потерял его, уронив. Драгоценное послание исчезло, провалившись в дыру ветхого пола.
Тут ещё девчонки Вика с Никой болтаются под ногами, трезвонят везде, что в музее кто-то бродит, перекладывает их вещи. В туалет ходят вместе, от страха. Санузел в подвале, привидения там, видите ли! Да и Семёновна везде свою швабру суёт. Но эту привидением не возьмёшь.


Уборщица Мария Семёновна возила тряпкой по полу, думала о своем внуке-шалопае Генке, игравшем в бильярд в клубе, что в углу площади. Для туристов там работает кафе, сувенирная лавка. Деньги, деньги… Внук вечно требует деньги. Она не успевает их ему давать, как тот спускает. Игрок.

Пол в подвале здания музея был старый, весь в трещинах, ямах, выбоинах. Кое-где оторвавшиеся плинтуса обнажали страшные дыры, обиталища грызунов. Кошка Муся часами лежала рядом, лениво сторожа тех, кто из тьмы наблюдал за ней.

Грязная вода с тряпки лилась на пол.

Заглянул Станислав. И что он тут рыщет? Рыщет и рыщет… Странный. Очень странный молодой человек. Надобно за ним понаблюдать.

Они поздоровались. Стас посмотрел на Семёновну, чуть не поскользнулся в луже от швабры. Вышел. Семёновна напевала.

– Вик, что мы в этот подвал притопали? Нет тут никого! Никто не рыщет. Семёновна, вот, только моет. Воды налила. Осторожно, не поскользнись! Пошли работать.

Скрипнула входная дверь, пропуская девушек. «Виновата ли я?» вопрошала уборщица.

Она вздрогнула от того, что кто-то смотрел на неё в половинчатое подвальное окно, находящееся в грязном приямке: «Господи, чур меня! Одна тут осталась!»

В мутном стекле маячила морда с расплющенным носом, вздыбленными волосами, страшными глазами. Вопль пожилой женщины разбудил спавшую Мусю. Та с диким визгом подпрыгнула на четырёх лапах. Входная дверь скрипнула, медленно открываясь….

На пороге стоял Генка. Жевал банан.

– Ба, ты чо? Чего орёшь-то?

– Напугал, ирод! Ходют тут всякие, шмоняются! Призраков будят! А Семёновне намывай одной!

– Да ты что, ба, я не хотел пугать, я денег хотел….

– Денег? Ты денег хотел??? Я щас дам тебе денег!

Семёновна гонялась с тряпкой, с которой стекала вода, за непутёвым внуком. Тот уворачивался. Муся с бешеными глазами металась под ногами. Кожура банана отлетела на пол. Парень кинулся в дверь, слушая громкую брань бабули. Дверь захлопнулась.

Раздался возглас. Звук падающего предмета. Визг кошки. Все стихло.


Сотрудники музея, увидев скорую у своих дверей, обнаружили не запертую дверь в подвал. За ней лежавшую на полу уборщицу. Алые пятна рядом. Кошку Мусю, сидящую неподалёку.

***

Опер Кошечкин сидел у кровати больной, недавно пришедшей в себя.
– Мария Семёновна, вы помните, кто на вас напал? Кто стукнул по голове?
– Так ясное дело, призрак!
– Может, вы поскользнулись и ударились головой о косяк? Было мокро, да и на кожуру банана могли наступить.
– Могла, сынок, могла. Кто знает…

***

Кровавый закат опускался за чёрные очертания старинных зданий. Ещё несколько мгновений, и тьма накроет зловещее место.
Человек с удовлетворение смотрел на результат своего дела. С кончиков его пальцев стекали алые пятна, падали на землю, собирались в лужицы. Лезвие острого ножа отсвечивало в закатном костре. Лежащая на спине женщина смотрелась, как живая. "Вполне себе эстетично», с удовлетворением подумал человек. Вытер руки. Убрал нож.

Перочинный. Он любил остро наточенные карандаши. Достойно выполнил заказ на создание картины маслом для экспозиции музея. Ему повезло, уборщица на его глазах поскользнулась на мокром полу. Женщина ударилась, потеряла сознание. Это, конечно, печально, но получилась отличная иллюстрация к легенде о призраке. Правда, перед тем, как вызвать скорую, он не удержался, сделал набросок. Может, добавить кровавости к оттенку заката? Да нет, и так хорошо. Художник ещё раз вытер руки от красной краски. С удовлетворение подумал, что выполнил эстетичный заказ.