– Какой зал, Регина Михайловна, какой зал! Как принимали! До сих пор аплодисменты слышу! А как все просто взорвались, когда ваша Аркадина вышла. Я бы, наверное, сразу из образа вылетела и растерялась. Как Вас зрители любят! – Сонечка, уже успевшая снять сценическое платье и разгримироваться, помогала приме расставлять бесконечные букеты.
– Ну что ты, дорогая, и ты привыкнешь, – звезда неспеша снимала грим и между делом успевала пригубить коньяк. Будешь? – снисходительно кивнула она на дорогую бутыль темного стекла.
– Ой, ну если немножко, спасибо! Вкусный какой, дорогущий, наверное, сразу чувствуется. Ой, лилии не вмещаются… Какой букет шикарный! – Сонечка припала лицом к цветам, немножко испачкала нос и расхохоталась, пытаясь вытереть его, глядя в Регинино зеркало.
«Какая молодая, все эмоции свежие, искренние… Собой хороша, фактура изумительная, конечно. Кожа, глаза, волосы великолепные, фигура, наградил же Бог…Но главное – молодость!» – думала актриса, глядя в зеркало на Соню и на себя.
– Возьми себе, Соня, у меня голова от лилий болит. Цветы в карман не положишь, на хлеб не намажешь и в стакан не нальешь, надо попросить, чтобы администраторы договорились с цветочным магазином хотя бы половину им обратно возвращать, столько денег пропадает. А этот коньяк мне всегда поклонник дарит.
– Регина Михайловна, а у вас были романы с поклонниками? Меня один владелец в свой клуб пригласил, а и я думаю, может сходить, потанцевать? У служебного ждет.
«И по сцене не бегает, а летает, сколько здоровья, с ума сойти. Еще и танцевать после спектакля, тут бы
до дома доползти, вот лошадь ломовая, а?»
– Соня, мой тебе совет, никогда залпом не пей коньяк и никогда ни с кем не обсуждай свои романы. И вообще, старайся поменьше говорить о себе, больше слушай и помалкивай. Мы все тут, конечно, как семья, но это скандальная семья, все сплетники, а из-за роли вообще разум теряют, – Регина не спеша отклеила ресницы, смыла тени, еще раз прошлась очищающей салфеткой по лицу, – и с поклонниками лучше держать дистанцию, не забывай, ты – должна быть недосягаема. А то желтая пресса быстро все пронюхает, будут полоскать во всех газетах.
– Ой, подумаешь, ну пусть пронюхают, это же реклама. Мы в массовке когда были, специально на камеру пытались попасть. А тут я же ничего такого не делаю – просто в клубе потанцую. Так я заберу букет, можно? – Сонечка уже собралась уходить.
– Да, Соня, конечно. И еще вот что я хотела сказать. Ты на поклонах долго не задерживайся, а то они уже и хлопать перестают, а ты все кланяешься. Чувствуй это.
– Региночка Михайловна, спасибо большое вам, вы мне говорите, если я что не так делаю, опыта-то нет! Побегу! Хорошего вечера!
Регина величественно приподняла рюмку с коньяком в знак прощания, повернулась к зеркалу. На нее смотрела уставшая пожилая женщина, несмотря на все пластические операции, честно выглядевшая без грима на свои годы. Приподняла пальцами брови, оттянула вверх виски. Еще пара операций, и глаза вообще перестанут закрываться.
«Опыта у нее нет! Опыт-то придет, а вот если ума нет, это всё. В клуб она намылилась танцевать! А что это ты так завелась, голубушка? «С поклонов уходи, дистанцию держи.» А, понятно. Зависть обыкновенная, мерзкая бабья зависть старой клячи к молодой кобыле!» – актриса посмотрела на себя в зеркало и расхохоталась. Потом сделала грустное лицо и вытерла упавшую слезинку. «Неа! Нет! Ни одной живой эмоции, все фальшиво! Ах, вот сейчас бы отмотать бы назад лет эдак тридцать пять… Чтобы и молодость, и силы, и грусть, и страсть, и любовь, и слезы – все по-настоящему! И танцевать до утра, и бежать на репетицию, как будто впереди тебя ждут самые интересные, самые счастливые события!» – Она поймала в зеркале взгляд, наполненный искренней горечью об ушедшей жизни. «Вот! Вот этот взгляд запомнить и выдать в третьем акте!» – Регина допила коньяк и вызвала такси.
А Сонечка ехала с поклонником танцевать в клуб, прижимая к груди букет и думала: «Ах, если бы стать такой, как Регина, чтобы зал взрывался аплодисментами при твоем появлении, чтобы в гримерке не хватало места для букетов, чтобы играть самые главные роли, не хвататься за них, а милостиво соглашаться на упрашивания режиссера, чтобы по семь раз выходить на поклоны, объездить весь мир! Да будет ли у меня это когда-то?» – она горестно вздохнула, проглотила слезы и сейчас же выбросила тяжелые эмоции из головы, не думая о том, в каком акте спектакля она их выдаст.
