Ой, что это, где это я… Протираю очи, зеваю, потягиваюсь, вроде как просыпаюсь вся ещё в тех прекрасно-ужасных ярких снах. Мне сегодня куда-то надо было ехать, а приснилось, что уже куда-то приехала, потеряв по дороге всё. Лежу в полудрёме, вспоминаю:
Улетающие вверх в темноту бетонные закопчённые стены с огромными чёрными квадратами окон. Бетонный грязный пол, на нём в эпицентре света огромной свечкой горящая вонючей утробой бочка.
Сижу в дружной компании. Справа старик в лохмотьях с погонами, слева седая женщина в пачке балерины. И я в одной сорочке без багажа, без документов, еды и денег. Всё куда-то пропало, пока я блудила по лабиринтам этого огромного заброшенного завода.
Из чёрной горячей бочки вместе с серым дымом пульсирует и ласкает слух ритмичный бубнёж. Он успокаивает, что-то снимает с души, разгружает, усыпляет. Я, как самая новенька, ещё неочищенная и пока не сильно прозамбированная, быстро анализирую сюжет. Пошарив у себя под попой, добываю увесистый булыжник и метко пуляю его в бочку.
Я знала, что так будет! Бочка проваливается на этаж ниже, но из той же дырки в полу вырываются языки пламени, жадно облизывают острые бетонные края и снова исчезают в дымном провале.
Мои спутники медленно поворачивают ко мне бледные лица и наконец-то отмирают. Я узнаю в старике своего первого ухажёра Юрочку. Тогда давно он только закончил школу, подарил мне свои учебники и уехал поступать в военное училище. А эта старушка вообще моя младшая двоюродная, которая в восемнадцать уехала в Израиль и пропала.
Сколько же лет просидели они возле этой зомби-бочки, пока я не потерялась в этом сне. Разговариваем-разговариваем-разговариваем. Они мне рассказывают про свои судьбы, я про свою жизнь, но… почему-то никакой информации не запоминается.
Остаётся только запах дыма, серо-синий цвет и привкус смеси из горького и шоколадного. Вот это оседает на донышко памяти навсегда, на всё моё «навсегда». С этим цветом, вкусом и запахом я проснусь. А пока…
Эти старые новые друзья через руины огромного завода провожают меня к вокзалу, попутно одаривая бутылками с минералкой, адресами, деньгами и добрыми пожеланиями на дорогу. Я почти опаздываю, на ходу вскакиваю в вагон и машу Танюшке и своей первой любви…
Серо-синее небо в открытом окошке пахнет дымом. Утренний дворник поджёг сугроб из опавших листьев. Вскакиваю с кровати, командую Алисе включить зарядку и под её ритмичные причитания освобождаю утробу пузатого чемодана. Не поеду!
