Без претензий.
Вчерашний «симпозиум» с коллегами по «цеху», с обильным возлиянием до самой глубокой ночи, давался тяжёлым утренним недомоганием.
Как назло, мастеру – педагогу живописи, Аркадию Ефремовичу, не случилось времени для снятия синдрома. Утренние занятия тому были неотвратимой помехой.
В мастерскую уже стали входить первые студенты, стали разбирать этюдники, шумно раскладывали свой скарб.
Собрав на постамент натюрморт из объёмного греческого кувшина с ручками и фруктовой композиции, установил софит. Дав задание, удалился в свою коморку, в надежде выпить крепкого чая, и поменьше своим видом выказывать нездоровье.
Выпив стаканчик крепко заваренного чая, решил ненадолго, прибегнуть к услугам своего четвероногого друга – диван. После бессонной ночи, Морфей уже полностью овладел сознанием Аркадия Ефремовича.
Всегда такой участливый в работах своих учеников, сегодня он показался им более чем странным.
- Что это сегодня с Ахреновичем? Стали перешёптываться студенты. – Да ясно что, - догадывались более прозорливые.
Вставало Солнце, в аудитории становилось жарко. Открыли окно. За окном первого этажа, на пустыре зияла в одиночестве будка – пивнушка. Вот и цистерна уже подъехала, закачивая живительную пенную влагу.
Отсутствие педагога, жара в помещении и вид происходящего за окном, сами собой родили авантюрный план по совмещению приятного с полезным.
Под неодобрительный шумок некоторых, зачинщики извлекли из натюрмортной инсталляции кувшин, и через окно, воодушевляемые своей затеей, уже направлялись в сторону пивнушки.
Через некоторое время, тара наполненная, живительно янтарным напитком, уже стояла на своём привычном месте.
Тем временем, проснувшийся педагог, проспав час с небольшим, вышел в мастерскую. Голова всё ещё болела. Проходя мимо этюдников, почуял до боли знакомый запах. Появление пивного аромата, подсказывало его происхождение. Вот ведь сорванцы, - подумал он. Сам был студентом, знаю от куда этот «букет».
Хлопнув в ладоши, разрядил до селе, звенящую тишину, -Тааак, что за запахи в мастерской? Все на перемену, надо проветрить помещение.
После перемены, оживший педагог, уже с присущим ему вдохновением сновал между работ учеников, делая подсказки и поправки.
Правда кувшин уже не издавал ароматов. Видимо до основания «проветрил». Теперь, лёгкий амбре, издавал сам Ахренович.
Претензий к случившемуся, ни у кого не было.
