- Уезжаешь? Надолго? – Она с грустью задала нелепый вопрос, зная – это его жизнь. Он исчезал в просторах степи каждое утро. Хлопоты. Земля. Стада. Это его работа, его стихия, а он и сам часть этой стихии. Провожала до первой сопки. Конь, послушный в руках своего хозяина, мягко ступал по траве, терпеливо ждал.
-Не уходи далеко. Там, на столе, бинокль тебе оставил. Осторожной будь – это степь, - тревожно вглядывался в ее глаза.- Никогда так не боялся, сейчас этот страх за тебя не покидает. Привлек к себе, вздохнул:
-Не потеряйся, ты дом не должна упускать из виду. А в долине нет связи, не дозвониться до тебя…
Привычным движением оседлал коня. Оглянулся на прощание. Тревожным был взгляд.
Волны холмов уходили до горизонта. Поднималось солнце все выше. Жаворонки - призрачные птицы, казалось, поднимаются вслед за ним, растворяясь в небе. Кстати пришелся бинокль. Она привыкла уже взбираться на возвышенность и созерцать: зеленый ковер земли, синь небес. Нет дорог, нет привычных тропинок - затерянный мир. Табун мирно пребывал под сопкой. Не могла понять, как это он сам по себе. Даже пастуха при нем нет. Осторожно ступая, стала спускаться с холма. Паслись удивительные эти кони, как будто ожившие с картинки. Так близко видела их в бинокль. Они не замечали ничего, опустив гривы. Прядали ушами, отгоняя надоедливую мошкару. Иногда взмахивали длинными хвостами.
- Как шлейфы у них хвосты, - улыбалась она от восхищения, наблюдая, готова была часами вот так смотреть на этот табун. Он казался ей одним целым, живым существом. Вдруг что – то произошло там, в середине его. Существо это пришло в движение. Что спугнуло? Или ястреб стремительно упал с неба, заметив свою жертву с другого края. Встревоженный табун пришел в движение. Земля гулко отдавалась коням под ноги. Перед объективом бинокля замелькали конские копыта, гривы распластались по ветру, мелькали хвосты - все смешалось в этом зачарованном беге. Тревожный топот, казалось, сотрясал холм , где она расположилась. Нет, не испугалась. Бросив на траву бинокль, теперь она хотела взглядом объять этот бег. Стихия… такая же, как шторм на море, не управляемая, дикая стихия в самом сердце степей. Закрыла глаза вслушиваясь. Бег - стремительный поток времени. Проносится мимо, мимо тебя. Не замечаем, не тревожимся, как время убегает, уходит от нас, точно этот табун. Вот он, сейчас исчезнет из глаз, оставит ее уже в прошлом. Мгновения, неумолимо уходящие из – под копыт этой необузданной силы. А мы теряем их в своей жизни, разменивая ценность на мелочи, отказываясь от чего – то главного. Бег жизни...Уходят из настоящего минуты, дни, годы. Вот, только - только рядом мирно паслись кони, теперь уже у горизонта они…Замирает гул, успокаивается земля.
Одинокий всадник вдруг показался, спешил, пустив галопом коня, заметив ее – точку на вершине сопки. На дыбы встал конь, не мог опомниться от этого галопа. Скользнул из седла всадник, запыхавшись, выдохнул:
- Жива? Жива…Слышал я: напугало что – то табун. Подумал - ты влезла в его середину. Что было бы с тобой - страшно подумать.
Обнял ее, не в силах говорить дальше, как будто хотел защитить от опасности, которая уже миновала. Да и возможно ли все предусмотреть наперед, оградить от ошибок? Она слышала гулкие удары его сердца - эхо недавнего топота копыт.
- Я - часть цивилизации, ты - принадлежишь этой вековой природе. Не совпадаем. Снова одно и то же: не совпадаем, и ты никогда не избавишься от этой тревоги, выживу ли я здесь.
- Ничего, сейчас не зима, не воют волки, стаями не рыскают...Но ты такая маленькая, а степь…без края. Потерять тебя снова боюсь, утратить, понимаешь? Ждал очень долго...
Молча, возвращались. Табун был уже вне видимости. Тишина снова овладела простором, только трель жаворонка с небес. Случайный порыв ветра путал волосы. Вечна эта седая степь. Вечна тревога за любимых, не подвластна она времени. Не уходит, не покидает, не подчиняется его стремительному бегу.
-Только бы ты была жива...
Поняла она сегодня : где бы теперь ни была, всегда будет замирать его сердце в страхе и волнении за нее. Какие тут нужны слова?
