О том, что вороны умные и сообразительные птицы я не только много читал, но и убедился сам. Было это давно. Однажды летом я ехал в командировку. На одной из железнодорожных станций поезд почему-то долго стоял. В купе было душно. Я вышел в коридор и стал у окна. Из соседнего купе вышла женщина и выбросила в открытое окно вагона завернутый в фольгу плавленый сырок «Дружба» или «Волна».
Сырок упал между рельсами на грязные шпалы, и тут же около него приземлилась большая ворона. Обойдя его со всех сторон, внимательно осмотрела, осторожно взяла в клюв за чистый обрывок фольги и перенесла с испачканных мазутом шпал на блестящий рельс. Все это происходило прямо перед моим окном. Потом наступила лапой на край сырка и начала клювом разворачивать фольгу. Сначала отвернула её полностью с одной стороны, затем с другой, потом с третьей, пока не добралась до содержимого.
На соседний рельс села ещё одна ворона, но она не пыталась отобрать у «товарки» добычу, а терпеливо наблюдала за её действиями. В конце концов, фольга была полностью отвернута, а сырок открыт. В этот момент ворона с соседнего рельса перебралась поближе к уже открытому сырку. Но как разворачивались события дальше, я увидеть не успел. Поезд тронулся и мы поехали…
...Несколько лет назад в газете «Вечерняя Москва» или «Московский комсомолец» я читал заметку о том, что вороны начали «хулиганить» на куполах церквей Кремля. С криками, шумом и карканьем стаи ворон усаживались на крестах церквей, а затем строго по очереди пикировали на золотые покрытия куполов и катались по их крутому склону, как дети на санках со снежной горки.
Во-первых, своими когтями они повреждали сусальное золото, а во-вторых, от избытка эмоций или страха, каждая ворона считала своим долгом по пути вниз оставить на куполе содержимое своего кишечника. Комендатура Кремля безуспешно пробовала разные способы борьбы с «хулиганками».
…Недавно в интернете я видел ролик, где ворона зимой на крышке баночки от майонеза каталась от дымовой трубы по склону крыши дома до водоотвода. Скатившись вниз, она брала в клюв крышку, несла по снегу вверх к дымовой трубе, становилась на неё и снова ехала вниз. Была это простая или дрессированная ворона автор клипа не рассказал.
Не один раз слышал и читал, что вороны любят «обстреливать» содержимым своего кишечника собак, людей, домашних птиц. Делают они это так. Садится ворона на ветку дерева или провод над тропинкой, где ходит народ, бегают собаки, другие животные, домашние птицы и терпеливо поджидает жертву.
Как только кто-то появляется на тропе и проходит под веткой или проводом, на котором сидит ворона, она производит «пуск снаряда». С помощью какого «внутреннего компьютера» она рассчитывает время «выстрела» в цель остается загадкой. Но промахивается ворона очень редко. Если цель поражена, ворона с радостным карканьем улетает, а её место занимает другая.
…Сегодня над нашим поселком, особенно в районе электрической подстанции, довольно долго с карканьем беспорядочно кружила большая стая ворон. Возможно, они проводили важное «совещание» по какому-то «серьезному вопросу» или это была обыкновенная «сходка», как у бандитов. Потом, внезапно, как по команде, они сразу все сели на провода высоковольтной линии, проходящей недалеко от нашего дома, и наступила тишина. Я нигде не нашел объяснения почему они иногда вдруг собираются в большие стаи.
Наблюдая за птицами, я вспомнил свою «подругу-ворону», а может быть «друга» (кто их разберет пернатых!). Близкое знакомство с вороной состоялось в середине восьмидесятых годов прошлого века. Мой небольшой кабинет в учреждении, где я работал, размещался на втором этаже старого флигеля.
Письменный стол стоял вплотную к окну, которое выходило во двор. Прямо под окном, не далее полуметра от него, росло высокое и толстое дерево, ветви которого упирались в окно, загораживая дневной свет и постоянно стучавшие по стеклам во время ветреной погоды.
По моей просьбе дворник отпилил много веток на уровне окна, но при этом почему-то оставил одну. Я обратил внимание, что каждый день на этой ветке, примерно в одно и то же время, усаживается большая ворона.
Сначала несколько минут она чистила перышки, а после туалета передвигалась поближе к окну и начинала внимательно через стекло наблюдать за мной. Что это была «моя» ворона, я заметил сразу по небольшому белому пятну на правом крыле.
Хотя ворона и не мешала мне работать, но я несколько раз пытался прогнать её. Пробовал стучать по стеклу, отпугивал жестами, но она только неторопливо и важно отходила ближе к стволу дерева, и не думала улетать.
Окно было старое, закрыто наглухо (вверху его открывалась фрамуга для проветривания), так что открыть его, чтобы насыпать на подоконник корм вороне или прогнать ее, я просто не мог, да и не хотел.
Если ко мне приходил кто-нибудь из сотрудников отдела с документами или с каким-то вопросом, она тут же перемещалась ближе к стеклу, наклоняла голову то вправо, то влево, как будто стремилась посмотреть, что написано в документе или послушать, о чем мы говорим.
Несколько раз она осторожно стучала клювом в стекло, наверное, собирала с него насекомых или старалась привлечь мое внимание к себе. Не знаю…
Когда во время обеденного перерыва я уходил в столовую, которая находилась в другом корпусе, ворона улетала. Но стоило мне возвратиться в кабинет, как она появлялась на своем месте.
Посмотреть на мою ворону приходили многие сотрудники. При этом каждый считал своим долгом высказать мнение, что привлекает её к моему окну. Варианты были разные. Кто-то считал, что она улетела из цирка, а я, возможно, похож на её дрессировщика; кто-то думал, что ворона жила у кого-то дома, и я напоминал ей хозяина.
Интересное предположение высказала одна из сотрудниц:
– Анатолий Ефимович! К Вам в образе вороны прилетает душа кого-то из умерших близких родственников. Вам надо обязательно сходить в церковь, поставить всем умершим свечи за упокой и заказать молебен.
Мужчины только посмеялись над этим предложением, а остальные женщины, работавшие в секретариате, между прочим, согласились с ней. Церковь Петра и Павла была в пяти минутах ходьбы от нашего учреждения, но, как член КПСС, в храм я не пошел. Давать повод для разговоров секретарю нашей партийной организации, не стоило.
Мы с вороной привыкли друг к другу. И когда её иногда почему-то долго не было в течение рабочего дня, я заметил, что думаю о причине отсутствия своего «талисмана» и чаще, чем обычно, смотрю в окно.
Во время мелкого моросящего дождя ворона, нахохлившись, всегда продолжала сидеть на ветке. За все время нашего «знакомства» она ни одного раза не подала голос, не каркала, сидела молча.
Тогда я часто уезжал в длительные служебные командировки. Иногда на несколько недель, а иногда почти на месяц. Прилетала она без меня на свой «пост» или нет, я не знаю. Кроме меня, ворона в учреждении никого не интересовала. Но стоило мне появиться в кабинете, как она была тут как тут. Откуда она знала, что я вернулся на рабочее место, для меня так и осталось загадкой.
Так продолжалось с весны до глубокой осени, а потом вдруг птица исчезла и больше не прилетала. Что с ней случилось, я не знаю, но мне почему-то её стало не хватать. Я до сих пор не могу понять, чем привлекало ворону мое окно и ветка на старом дереве...
2019
