Возьмем принцип Парето. Со всеми онерами выведен он простым житейским способом, а не загадочными ухищрениями математических формул. Его еще двадцать на восемьдесят называют.
Цифры здесь, с позволенья сказать, плюс-минус трамвайная остановка. Почему трамвайную остановку выбирают в качестве метража, когда неопределенность в измерении хотят подчеркнуть, - тайна для меня за семью печатями. Чувствую только, в таких словесных сочетаниях что-то мистическое присутствует. Так что принимаю одну цифру как очень большую, а другую считаю гораздо скромнее.
«И что из этого следует?» - спросит кто-то. «Как что? – удивляюсь я. – Двадцать или около того процентов людей в самом распрекрасном кругу единомышленников будут настроены оппортунистически, как ты не бейся, и на них за это, в конце концов, все шишки посыпятся».
С моей точки зрения, не очень-то приглядна подобная ситуация. Главное, ничего хорошего это обстоятельство никому в будущем не сулит. В то же время, куда деваться? Императив такой.
Экий красивый термин – императив. Вот и старик Эммануил Кант его очень любил, даже придумал для него прилагательное «нравственный». И ведь сразу как слово на весь мир прозвучало из-за одного только правильно подобранного прилагательного. Ну, да ладно.
Мало-помалу вытанцовывается у нас следующая картина: восемьдесят процентов народа или около того вроде как диктуют свою непреклонную волю всем, кто не вошел в их круг.
Но не могут все восемьдесят процентов населения враз всё бросить и приняться воспитывать непокорное меньшинство. Во-первых, страна замрет, закроются фабрики, заводы, ну, и прочие необходимые для поддержки жизни объекты. Во-вторых, такой гвалт поднимется, хоть святых выноси. Нет, так дела не делаются. Поэтому общественная жизнь кое-что придумала на такой случай.
Только подойдет срок заняться вплотную оппортунистами, тут же как черти из табакерки выскакивают на свет божий разнокалиберные лидеры, которых в роде человеческом пруд пруди, и, ну, гайки закручивать. В конце концов, в такой раж они входят, что никто и пикнуть не моги.
После чего эти лидеры, естественно, мало-помалу впадают в раслабуху. И что в результате? Рано или поздно увлекательная борьба за умы соотечественников кончается одинаково: раз все другие дела побоку, окромя идеологии, в стране исподволь устанавливается полный бардак, и тогда на праздник жизни являются угнетенные по самые не могу двадцатипроцентники.
И пожалте бриться, бархатные и не очень революции и натужное отхаркивание затем последствий спонтанной смуты. А как придешь немного в себя, глянешь вокруг, и поразит увиденное. Те, кто еще недавно двадцатью процентами были, сегодня предстают, как полнокровные восемьдесят. Такая вот трансформация происходит с ними.
И начинается та же сказка сначала. Закон такой. Против его не попрешь. Так что, как ни крути, зорко подметил итальянец Парето коварную закономерность, нависающую над нами, пожалуй, даже похуже Домоклового меча.
Закон, понимаешь ли.,.