Раиса работала на почте восемь месяцев. В первые три ей нравилось в своей работе буквально всё: и пухлые конверты заказных писем с разноцветными марками и строгими линиями штрих-кодов, и посылки - большие и маленькие, обклеенные бело-синим скотчем, и глянцевые журналы, оформленные по подписке, которые почтальон отдавал лично в руки, словно барыне, и рыбные консервы с овощами, которые покупать где-нибудь, кроме родной почты, виделось ей неким кощунством. И, конечно же, люди, которые каждый день приходили что-то отправить, что-то получить. А некоторые, уступая её обаянию и убедительности, что-то покупали.
В следующие три месяца, готовя к отправке письма и посылки в Омск, Махачкалу или в Калининград, она с некоторой завистью думала о том, как им хорошо - завтра за ними приедет машина, повезёт на сортировку, откуда они отправятся бороздить просторы нашей необъятной Родины, а она, Раиса, так и останется в своей Коломне. Не то чтобы она не любила город, в котором родилась и выросла, но душа её порой стремилась, как в любимой песне, "став одним движением ветра, лететь куда-то вдаль". Лучше всего на север, туда, где полярное сияние.
В последние месяцы её желание стало настолько сильным, что она твёрдо решила: была - не была, заявление на стол - и, как в другой любимой песне, "за туманом, за мечтами и за запахом тайги". А вернее сказать, тундры.
На родную почту Раиса вернулась буквально через месяц - в форме проводника РЖД, с пачкой писем. Следственный изолятор, исправительная колония, фамилии из СМИ - такие как Горинов, Кара-Мурза*, Беркович**, Яшин*. Бывшие коллеги были удивлены. Ведь за всё время работы Раиса ни разу не написала и не отправила от себя ни одного письма.
- Да я всё время хотела им написать, но стеснялась. Думала: кто они? Диссиденты, мученики за правду, за мир, за свободу. А кто я? Простая почтовая работница и проводница, боящаяся слово сказать. А тут на днях в рейсе, едем мимо Харпа, ну, где Навального замучили. И тут один пассажир снимает шляпу и предлагает своему попутчику почтить память Алексея Анатольевича минутой молчания. Ну, я тоже взяла и сняла свою фуражку вместе с ними. Слышала, как тот, кто предложил, говорит, что переписывался с Навальным, пока тот был жив. А ведь этот пассажир не политик, не депутат, а простой рабочий, как раз с вахты ехал. И Навальный, сам Навальный ему отвечал! Вот верите, после этого я перестала стесняться писать письма таким личностям. Да, Навальному я уже не смогу написать, но ведь столько достойнейших людей сейчас несправедливо лишены свободы! В общем, вот письма. И ещё пробейте мне, пожалуйста, банку кильки с овощами. До сих пор не могу нигде, кроме почты, её покупать, хоть она и есть в супермаркетах. Да, и подписку на "Кудесницу" оформите. Можно до востребования, потому что теперь я всё равно буду часто к вам приходить.
*Внесены в реестр иностранных агентов
** Внесена в список экстремистов и террористов
