Про храброго полководца Сашу, трясущуюся голову и пенсионный зефирчик

(миниатюра из серии «Дедушка и его внучки»))

- Учишь вас, учишь… -привычно заворчал дедушка, - а вы всё никак запомнить не можете…Вот это, например, кто?- и он ткнул пальцем в картинку на странице какого-то военного журнала. На картинке был изображен некий нестарый ещё дядечка в экзотической одежде.
- Знаю, знаю, знаю! – привычно громко закричала Катя. Она любит не спокойно говорить, а именно восторженно кричать. У неё голос такой, всегда восторженный.
- Это Мукедонов! Саша!
- Саша… - хмыкнул дедушка. –Хорошо ещё, что не Шурик… Нашла, понимаешь, приятеля.. Это не Саша, а Александр. И не Мукедонов, а Македонский! Великий кто?
- Военный офицер! – по-военному чётко и все так же торжественно отрапортовала Катя.
- Великий полководец, - поправил её дедушка.
- Ага! – охотно согласилась Катя. – Прям как ты!
- Вот это чересчур, - строго возразил дедушка. Он был очень самокритичным человеком. -  Я обычный подполковник, которых много. А Македонский – один-единственный. Историческая личность.
- Тоже на танке ездил? – с уважением глядя на картинку, спросила теперь уже Маша.
- Тогда танков ещё не было. Тогда ездили на лошадях.
- Значит он этот… - запнулась Маша, - … Калаваре… калераве….
- Кавалерист? – догадался дедушка. -  Ну, не совсем… У тогдашних полководцев были такие специальные полководческие колясочки.
- Как детские? – уточнила Катя.
- Зачем детские? Специальные. Для взрослых.
- Взрослых в колясочках не возют! –решительно возразила Катя. – Так не бувает!
- Тьфу ты, ну ты! – нехорошо выразился дедушка. Он может ещё неприличнее выражаться (это называется – словами матом. Девочки однажды случайно услышали. Они много чего слышат и видят совершенно случайно, потому что они очень любопытные и познавательные.)
- Как же не бувает, когда, помнишь, летом один дядечка в колясочке на даче ездил, - напомнила сестре Маша. – Он ещё пьяный был и кричал кому навоз. Только он не этот… не калаваре…
- Жулик он! -  решительно сказал дедушка. – И навоз этот он с фермы украл.
-Чтобы на бутылочку, - тут же догадалась Катя. – Какой хитрый дядечка!
- Нет, вот всякую ерунду вы моментально запоминаете, а чего надо – запомнить не можете, - сказал дедушка сердито. Он всегда сердился, когда всегда волновался. У него, наверно, нервы. Ему, наверно, надо к  врачу.
- А чего надо запоминать? – тут же спросила Катя не без ехидства. – Сашу этого? Он же уже труп!
- Катя! – ахнула появившаяся из кухни бабушка. Она не очень любила такие прямолинейно-пугающие слова. Она вообще была очень не любящей всяких резких слов женщиной.
- А разве не так?
- Ну, не совсем… Он просто скончался. Уже давно-давно.
-Тогда зачем его надо запоминать, если давно?
- Всё – решительно приказал дедушка. Он не был силён по части исторических дискуссий. Ему, действительно, только на танке ездить, саблей над головой махать и победоносно кричать: « Ура, товарищи! Вперёд! Мы сейчас всех победим! Конечно! Здравствуйте!»
- Вы уроки сделали?
- Нет ещё. После школы надо как следует отдохнуть, а то можно заболеть  заболеванием, - пояснила Маша. -  У нас вот девочка одна в классе учится. Так она прям как домой приходит, и даже не отдыхая ни прям секундочки, сразу книжки начинает читать. А вчера в школу пришла, а у неё голова трясётся и слюни из рота.
- Ужас какой! – опять ахнула так и не пришедшая в себя после последнего аханья бабушка. – Отчего же это?
- От книжек этих самых, - со знанием дела пояснила Катя и,  взглянув искоса на дедушку, добавила многозначительно. - Которые про разных там умненьких незнайков.
- Вот вы их и не читаете! – тут же сообразив, в чей огород пущен сей многозначительный камушек, парировал дедушка.
- А ты хочешь, чтобы  у нас головы тоже затряслись? – тут же выдвинула контраргумент Маша. Она, наверно, когда закончит образование, будет телевизионной ведущей, которые умеют без конца спорить и задавать всякие вопросы, ставящие всех присутствующих в затруднительное положение.
-Всё, я прекращаю этот дурацкий разговор! – решительно сказал дедушка. – Спорить с вами совершенно бесполезно! Так какие уроки-то вам делать надо?
- Математику там разную. И предложения написать.
-  А самые главные уроки, знаете какие?
- Знаем. Ты говорил. Пение, физкультура и буфет.
- Правильно. Пение сегодня было?
- Ага.
- Чего исполняли?
- Песню. Про маму, - почему-то мрачно сказала Катя.
- Интересно. Изобразите.
- «Мама, милая мама, как тебя я люблю», - голосом нищего на паперти  пропищала Катя. – Ну, чего? Понравилась?
- Да, - сказал дедушка, опомнившись, - Это культурно. Только бодрости духа в ней не чувствуется. С таким исполнением только в гроб класть.
- Ваня! – строго сказала бабушка, и дедушка тут же захлопнул свой язвительный ротик.  
- Короче, - дед, хитрец, как опытный полководец заметил  легкое замешательство в стане противника и начал развивать стремительное наступление. – Ставлю ультиматум: или вы немедленно садитесь за эту замечательную книжку писателя Носова, или никаких зефирчиков и пепсей-колов с пенсии от меня можете не ждать. Я понятно выразился?
    - Так бы сразу и сказал, - проворчала Катя. Дед, несмотря на кажущуюся мягкотелость, иногда всё-таки способен на решительные действия. Чтение – это, конечно, не самое лучшее, что он мог бы предложить, но лишаться традиционных пенсионных зефирчика и пепси тоже как-то совершенно не хочется.
    - А то сразу обижаться, - продолжила она уже миролюбиво. – Ладно уж, почитаем тебе. Если ты уж так замечательно хочешь. На здоровье.
  - Я… - опять собирается закипеть дед, но бабушка делает предупреждающий знак рукой: дескать, хватит! И дед сразу успокаивается. Бабушку он, честно говоря, не то чтобы боится но всё-таки… как бы поделикатнее сказать… в общем, считается с её непреклонным и окончательным командирским мнением.
    - Почитаем уж. А, Маш?
    - Конечно, почитаем! – бодро соглашается Маша. – Подумаешь! Мы, может, тоже любим … -  и на ее лице на секунду вспыхивает и тут же гаснет нотка брезгливости, - …читать всякие там твои любимые книжки. Нам совсем не трудно, если хочешь знать! Обязательно! Честное-пречестное! Только завтра. А, ба? -  и, хитрюга, поворачивается к бабушке. Знает, что именно за ней, за бабушкой, всегда последнее, решающее слово.
- Завтра так завтра, - простодушно соглашается та. – Утро вечера мудренее.
    - А сейчас давайте чай пить и телевизор смотреть! – радостно- громко предлагает Катя. – А то я уж вспотела вся  с этим читанием!

    На улице быстро темнеет. На столе – торт, чай, только что сваренное варенье и порезанная булка. Все смотрят японский мультфильм про каких-то зеленых и вообще очень противных черепашек по фамилии ниньдзя. Катя, стрельнув  в сторону бабушки и деда хитренькими глазками, незаметно берет в руки книгу про Незнайку и запихивает ее подальше, под кипу газет и журналов. Так надежнее. И кто знает, может, завтра дед про нее и забудет. Он же сам часто говорит – склероз…