В человеке все должно быть прекрасно. Это вам всякий скажет. Ну, может, не всякий. Но кто возрастом постарше, обязательно скажет. Хотя… Нет, лучше сразу быка за рога. Короче, про Рябинина.
Неглупого десятка человек он был, но не так, чтобы прямо уж звезды с небес. Да и слава богу! Ну их, звездохватов этих. Напряг один с ними.
Все ж таки про Рябинина. В конструкторском бюро он числился. К тому же секретном жутко. В авторитете там был. В том смысле, что без нагоняев со стороны начальства умел обходиться. И ведь не из блатных, не мажор – из тверских краев, какой-то тьмутаракани тамошней выходец.
Начальник его отдела мужик самодуристый был. Умел фитиль вставить - через минуту женщины в плач, а кто из сильного пола к сигарете тянулся пальцами дрожащими, хоть бы и некурящим был.
Толечко с Рябининым у него облом случился. Чуть начнет вливание ему творить, уроженец тверской области вскинет взгляд, да с такой наивностью, такой простотой, что поперхнется враз руковод, вроде как все ругательные слова вмиг из головы его вылетели. Рябинину даже придуриваться для этого не приходилось – он и по жизни невозмутимый и благодушный.
Или другой случай.
В командировку его снарядили в Питер, умняковые вопросы решать с субподрядчиком. Вот только обратно в назначенный день нет его на работе, и дома нет. На другой день та же картина, и на третий она не меняется. Звонит начальство в Питер, а там, ну те, которые смежники, они тоже не лыком шиты, на мякине не проведешь и крайними их на раз-два не сделаешь, – мигом парировали, дескать все по работе кривые вопросы с ним мы выправили и чин чинарем посадили на поезд, на котором он восвояси благополучно убыл. Какие теперь к нам претензии?
Тут уж повыше начальники заволновались. Как иначе? Контора засекречена по самые не могу. Словом, деваться некуда, хочешь не хочешь, а объявлять пришлось его в розыск.
Не прошло, однако, еще недели нежданно-негаданно вдруг объявляется на работе Рябинин собственной персоной. К нему, конечно, сразу, что да как? Он в ответ преспокойненько реагирует таким образом, что мать, мол, захотелось выше сил увидеть, да и среди родных осин потянуло оттянуться. Тем паче до них какая-то сотня км была, когда он в Москве пересадку делал. То да сё – двух недель как не бывало.
На слова его, конечно, не повелись - проверили что и как. И ведь не врал он. Компетентные товарищи подтвердили: все как есть чистая правда, никаких поползновений на измену Родине.
Кому другому после таких подвигов обеспечили веселую жизнь, но не Рябинину. У него, само собой, как-то все быстро сошло на нет. Так сказать, рассосалось без следа.
Не избегнул совсем уж репрессий он. Но так, не шибко. Для острастки другим больше. Премию там за квартал уменьшили, на вид поставили и покончили с этой историей. Ну, и конечно, в командировку в Питер не посылали больше, да и в другие места тоже. На всякий случай. Во избежание.
