Загадка Анжелики или непрочитанная книга часть 2

                                                    ЧАСТЬ 2
                                                      ГЛАВА 1
Как пишется в таких случаях, к сему прилагаю мою душу и память. И еще то, что в избытке отсутствует у моего отца, - совесть. «Вина» - всего лишь слово, используемое им, чтобы заставить меня молчать.1
Отец испытывал страсть к снимкам и постоянно фотографировал меня. Он любил это делать во время моего купания или занятия танцами. Восхищаться мною он мог только через глазок фотокамеры. Сколько раз, позировала для его бесчисленных снимков, и это было единственное время, когда мы бывали одни.
Позже, когда выступала в хоре, мне показалось, что он сидел в зрительном зале, бледный и злой. Я остановилась на середине песни и застыла, с минуту была уверена, что не смогу продолжать. Баянист решил, что от страха забыла все слова, и стал громко нашептывать их, и я вновь запела.
Потом, при встрече с отцом, спросила, «был ли он на этом концерте?»
— Нет, меня там не было, — тяжело вздохнув ответил он. — Но, если бы я там и оказался, остался бы очень недоволен. Ты не должна петь такие песни.
- Почему?
Но отец тут же сменил тему.
В последнюю ночь января, мы с Алесандром просидели до утра.
— Что ты так свирепо набрасываешься на ее недостатки? — возмутилась, в очередной раз услышав от него упреки в адрес  Анжелики. — Почему ты почти не говоришь об ее артистическом таланте, блистательном безрассудстве?
— То же самое мне и Анжелика говорит. «А ты забыл то, ты забыл это. Ты только плохое помнишь».
Множество раз он предлагал мне побывать с ним в Индии, говорил, что Анжелика, считает это место святым, и была там уже несколько раз.
Наши встречи с Александром приносят мне впервые в жизни радость удовлетворенной чувственности.
— Смотрю на тебя, Диляра, наблюдаю, — говорит он, —Ведь у твоей жизни не может быть никаких пределов! Я и сейчас вижу, как ты прекрасно плаваешь по этому морю.
-Но твоя жизнь ведь тоже богата…
-Ты говоришь, что у меня богатая жизнь, - перебил он меня, - но в ней просто полно всяких событий, случаев, людей, разных житейских загогулин. А сейчас чувствую, как наша дружба становится глубже. С тобой мне интересно. Это такое счастье — видеть твою лучезарную улыбку!
Не смогла заставить себя признаться, что бывали моменты, когда меня тянуло отречься от своей добро порядочности и зажить богатой, насыщенной жизнью, чтобы было что вспомнить.
Понимаю, как может быть заразительно это стремление к полной жизни. Иногда, когда иду по улицам города, то вижу и чувствую куда больше, чем прежде, откровения Александра открыли мне глаза.
Но все эти фантазии рассеивались, когда заставала его не в духе. Тогда он просил меня молча сидеть и позировать для его работы.
В этот раз на съемной квартире в Жулдызе Александр за письменным столом пытается нарисовать мой портрет, а я сижу на полу. Мы беседуем тихо-тихо, отделавшись от всякого словесного волшебства и драм, переговариваемся, как искусные ремесленники за работой. Анжелика бы разорвала тишину, разметала работу Александра на столе, и заставила нас всех переключиться только на нее, поклоняться ей и ненавидеть друг друга.
«Как мне интересен порок! Хочу дионисийской жизни, с пьянством, страстями, хаосом. А вместо этого позирую Александру». Подумала.
- «Можешь ли ты представить себе, что значит для меня любить женщину, равную мне во всех отношениях, поддерживающую меня и вдохновляющую? - продолжил он свой рассказ. -С тех пор как я узнал о вас, моя жизнь напоминает счастливый сон. Я все время представляю очередную нашу встречу, общение… Поэтому, когда прилетел, то первым делом пригласил вас к себе.
- Что меня удивляет, - так это то, что, ты, обычно никогда не занимался анализом, никаких исследований, никаких попыток вникнуть и понять. А тут все, наоборот.
-Ты заметила мою любовь находить недостатки, критиковать, высмеивать. Тем не менее уверяю тебя, меньше всего мне хочется выискивать все это в тебе.
Звучит парадоксально, потому что ему кажется, что он один из тех, кто не стремится осуждать других и другим не позволяет судить о себе. Человек вообще полон противоречий.
На кухне Александр в расстегнутой рубашке моет посуду. Я же занимаюсь сушкой и составлением ее на полку. И мы продолжаем разговор.
-У Анжелики это восторга не вызывает, она считает, что все это мелочи жизни. «Ей по душе королевский беспорядок», —говорит Александр.
- Должна признаться, что я и сама подобно тебе, но возмущение Анжелики домашними заботами меня удивляет.
— Я преувеличивал бессердечие Анжелики, ее порочность, — добавил он, — потому что меня интересовало зло. Добро я считаю само собой разумеющимся. Но тут есть одна закавыка: нет в мире подлинно злых, порочных людей. Анжелика порочна не по-настоящему, она не подлинное зло. Ей хочется быть такой. Это первое, о чем она говорила мне в тот вечер, когда мы познакомились. Она хотела стать роковой женщиной. А меня, как Достоевского, захватывала эта проблема.
Смиренно исполнять долг жены Анжелика отказалась. Она даже не захотела в месте с Александром приехать сюда, сославшись на какие-то дела.  Где-то выцыганила для него денег, устанавливала нужные знакомства и прочее. Но покровительствовала она Александру как-то с перерывами. А в промежутках он мог помереть с голоду. И все равно настаивала, чтобы он обязательно побывал в Индии.
Когда Александр в очередной раз предложил мне съездить туда, я в начале сильно растерялась. Хотелось бросить все и рвануть на пару недель, но потом появилось сомнение, «А нужно ли мне это?»
                                        ГЛАВА 2
Как люблю эти долгие иногда и ночные разговоры на кухне у окна, приход рассвета, сонных рабочих, идущих на работу, детей, шумно летящих в школу с ранцами на спине, и чувствую, что мы тоже работаем, хотя никто из них, увидев нас, болтающих за бутылкой вина, не поверил бы этому.
Стол в кухни запачкан вином. Слова Александра заканчиваются каким-то гулом, словно нажимает на педаль своего голоса и тем самым рождает эхо.
Вокруг Александра появляется климат свободы и расслабленности, когда он смеется и покачивает головой по-медвежьи. Простое слово «хорошо» молодой человек произносит так, что вся комната начинает светиться. Он весь отдан настоящему времени. И берет все, что дают.
Потом Александр вызывает такси и провожает меня домой, но пытается задержать, как священник, желающий дать благословение. Грустные его глаза словно извиняются за грубость или что-то ляпнувшее не нарочно лишнее, но ему невдомек, что я сильный человек.
Как-то под вечер Александр приехал ко мне домой.
-Я получил сегодня сообщение от Анжелики. – оживлённо сказал он и принялся зачитывать его: «Скучаю по тебе… Надо поскорее увидеться» и разозлился.
— Чего ты злишься? - Спросила у него.
— Я не хочу, чтобы Анжелика приезжала.
— А я Александр, боюсь, что она приедет и прикончит нашу дружбу.
— Ты ей не сдавайся, сохраняй свой великолепный здравый смысл, будь с ней строже.
— То же самое могу сказать тебе. Только твоя мудрость не приносит никакой пользы.
— В этот раз все будет по-другому. Я знаю, что заслуживаю большего, чем Анжелика. И ничего не буду изображать, когда она вернется. Она хочет быть страдающей. Пожалуйста... Ты еще увидишь, я — другой. Мне не нравиться, когда Анжелика берет верх надо мной. Это, унижает.
Он показал мне другого себя. Когда выглядит как бесшабашный тридцатилетний малый, а потом наоборот профессор, серьезный, в очках, которого не знают ни Анжелика, ни Юрий.
Иногда, когда Александр становится похожим на гнома, смотрю на него и вижу ребенка, импульсивного, непоседливого, озорного, и мне становится смешно.
Распрощавшись с ним после измучивших меня великолепных разговоров, прошмыгнула в спальню, и приготовилась лечь в постель.
Первое, на что обратила внимание, было насупленное лицо Анжелики в рамке того самого портрета, который писала для Александра с маленькой фотокарточки из его кошелька.
Но почему-то он отказался забирать портрет, который назвала «Загадка Анжелики или непрочитанная книга», сославшись, на то, что она в последнее время очень сильно раздражает его.
Вот и настал момент, когда снова переживаю свою жизнь, переживаю, как сон, как миф, как нескончаемый рассказ.
Но почему не удовлетворена своими успехами? Да потому что с самого начала истинное мое желание было в том, чтобы жить среди удовольствий, роскоши, лести, путешествовать и попадать в приключения.
Сегодня ночью видела сон: где была прекрасно одета, и находилась в огромном зале. Там король, ему хочется танцевать со мной, он влюблен в меня и шепчет мне на ухо нежные слова. Я очень счастлива, и смеюсь, и даже танцую одна, чтобы все видели, как я хороша и как прекрасно умею танцевать. Потом еду домой в карете, и мое широкое пышное платье еле умещается в ней. И начинается жуткий ливень. Дождевые капли просачиваются в карету, платье намокает. Карета движется все медленнее, она уже плывет по воде. Мне хочется назад, в замок. Хотя ничего не имею против воды.
Утром немного поразмыслив над сном, поняла, что еще не готова к переменам.

                                        ГЛАВА 3

Когда мы переехали в Алматы в поисках удачного жилья, отец нам помог снять холостяцкую квартиру своего друга, археолога Сергея Геннадьевича, уехавшего на полгода в Египет.
Пытаясь навести порядок в его квартире, очищала книжные полки и на верхней, в самом темном углу наткнулась на стопку книжек в мягких обложках. Стащила их вниз, просмотрела и поняла, что эти обложки с откровенными рисунками нельзя держать где попало, а то, не дай Бог, мать или брат наткнутся на них.
Одну за другой прочитала все эти книжки, оказавшиеся для меня совершенно в новинку. Раньше ни разу не встречалась с эротической литературой. Одни из этих произведений поразили меня настолько, что их невозможно было забыть, другие имели чисто информативный характер.
Эти книги раскрыли мне глаза, повлияли на другие органы чувств, и сделали меня более восприимчивой, так что предо мной предстали въявь проститутки, однополая любовь. Мне стали понятны опущенные посреди дня шторы на окнах, отели с номерами на час, и согласилась с существованием разницы между любовью и удовольствием.
Холостяцкие книжки Сергея Геннадьевича были иллюстрированы, и многие рисунки были цветными, частью стилизованными под прошлый век, частью выполненными в современной манере.
В те дни, заметив в незанавешенном окне обнимающуюся пару, дрожала их дрожью, предвкушая чужое наслаждение. Во мне проявилось такое чутье, что, бывая в гостях, могла угадать, какие супружеские пары верны друг другу, а какие супруги развлекаются на стороне, и часто даже вычисляла любовницу или любовника. Словно во мне открылось шестое чувство. Ошибалась редко, и могла определить присутствие любовного желания, словно колдунья.
Мои знания жизни были заимствованы главным образом из литературы, и не удивительно, что позже, когда уже вступила по-настоящему в жизнь, «происходящее» иной раз казалось сценами из романов, а не из той жизни, которой жила, в иных комнатах и узнавала то, что уже видела в книгах Сергея Геннадьевича.
Благодаря им, поняла, интерес Александра к девочкам легкого поведения.
Весна.