Пролог
"Если мы хотим общаться с нашими лошадьми, то в первую очередь должны усвоить, что для них каждое наше движение имеет значение и смысл. Каждое движение становится словом, предложением, параграфом, то есть информацией. Психическое состояние человека считывается лошадью и даже переносится на нее".
Клаус Фердинанд Хемпфлинг
Клаус Фердинанд Хемпфлинг – специалист в области общения и передвижения людей, наиболее известный своим подходом к дрессировке и работе с лошадьми. Получил известность, когда в начале 1990-х выпустил книгу "Танцы с лошадьми", ставшую мировым бестселлером. В ней он пропагандировал искусство верховой езды, основанное на точном общении с лошадью посредством языка тела.
26 мая, в День конника, владелец конного клуба и фермы поздравлял девятерых конюхов, ветеринара и двух берейторов. Он вручил каждому из них авторские статуэтки коней руки большого мастера и сказал приятные слова, что для него являлось почти подвигом, поскольку он был очень скуп на это с людьми. Вся его ласка и нежные разговоры доставались преимущественно лошадям. Коллектив конефермы это очень впечатлило и растрогало, так что у ветеринара даже слезы на глазах выступили. Однако счастье длилось недолго. Начальник убрал с лица натянутую улыбку и рявкнул по своему обыкновению:
-А теперь марш к лошадям – кормить, поить, чистить, чесать. И подковы проверяйте, иначе я вас самих подкую, мать вашу ети! Завтра клиенты нагрянут.
-Начальник, поласковей, праздник как-никак, – попыталась урезонить его бухгалтерша, стоявшая рядом и державшая папку и конверты с деньгами.
-А это премия! Заслужили, все молодцы!
Она чинно обошла сотрудников фермы, каждого поздравила, каждому пожала руку и вручила пухлый конверт. Поэтому народ расходился довольный и удовлетворенный.
-Премию она им, видите ли, выдала, – буркнул начальник недовольно, – Да они за счастье считать должны работу с лошадьми. И с какими! Породистые чистокровки, конфеты в золотых обертках, единороги сказочной красоты!
-Угомонись. Все они очень любят наших лошадок, – сказала добродушно бухгалтерша.
***1
Рубен занимался лошадьми с детства, в секции, которую вел его отец при конезаводе. Отец перенял пристрастие к лошадям от своего отца. Когда дед был молодым, конезаводы обеспечивались государством и занимались послевоенным восстановлением и увеличением поголовья лошадей для сельского хозяйства и армии. Но времена шли, Министерство сельского хозяйства СССР было упразднено, а во вновь созданном Государственном агропромышленном комитете, в отделе животноводства остался подотдел по племенному делу и в нем сектор коневодства. Из 20 сотрудников Главка оставили только пятерых – остальных просто сократили. Потом Советский Союз прекратил свое существование, многие структуры претерпели очередные изменения, "Союзплемконезавод" стал "Росплемконзаводом", но эта организация уже никакого участия в управлении отраслью не принимала и не принимает до сих пор. Многие активы и наработки перешли в частные руки.
Свою конную ферму дед создавал почти на голом энтузиазме, она перешла по наследству его сыну, а потом и внуку. Так Рубен стал ее владельцем.
Был у отца в штате обслуги лошадей один тренер-дрессировщик, который раньше в цирке работал. Исмаил. У него и учился Рубен, многое освоил, даже джигитовку. Да так лихо у него получалось, что отец вслед за ним скакал на резвой кобыле, любимице того жеребца, на котором и отрабатывал свои трюки Рубен. Отец боялся, что молодой жеребец сбросит сына на землю. Но нет, обошлось. Жеребец тот не мог против своей кобылки пойти. Правда, развлекался Рубен подобным образом довольно редко, потому что работы на ферме было выше крыши, а работников мало. Вот и приходилось им вручную навоз убирать и сено с соломой с тракторов разгружать. Тогда они еще мотоблок с насадками не приобрели. И штат работников у отца состоял всего из четырех человек. Но Рубен с тех времен как влитой в седле сидел и с жеребцом словно одно целое составлял.
-Ты прямо как кентавр,– сказал ему однажды тренер-циркач. Так и прилипло это прозвище к Рубену – Кеном стали его называть.
В этом году Рубену исполнилось сорок лет. Дед состарился, стал немощным, а отец давно уже работал в Федеральной службе по ветеринарному и фитосанитарному надзору. Опыт его и знания пригодились. Конеферма полностью перешла в собственность Рубену, и ответственность за нее теперь нес он один. За эти годы он набрал классных специалистов, фанатов своего дела. Выбирал крепких парней, любящих лошадей, а не каких-то там кошечек и собачек. Собака, правда, у него была, и кошка. И даже ручной хорёк.
Бухгалтерией, рекламой и договорами со всякими учреждениями типа детских домов и спортивных секций занималась его ровесница, такая же разведенка, как и он. И такая же вся самостоятельная. На выходные Лизавета всегда уезжала домой в город, иногда и посреди недели. Но дело свое знала хорошо, и клиенты у них не переводились. Она же находила спонсоров и благотворителей, умела улестить кого угодно.
Хозяйство у Рубена было большое – огромная огороженная левада с пастбищем, две конюшни по 400 квадратных метров и одна в процессе стройки. И команда уже с раннего утра начинала трудиться. Берейторы занимались выездкой молодых неопытных жеребцов, конюхи обихаживали, кормили и поили лошадей в стойлах, чистили денники, осматривали подковы, ветеринар проверял, нет ли у кого из коней потертостей от сёдел и не течёт ли из носа. Проверял двух кобыл на сносях, а так же ходил и добавлял в кормушки витамины. Пёс за всем этим следил и рычал иногда на строптивых жеребят, толпившихся в загоне для молодняка, и ждущих свои морковки от работников. Все как полагается.
Среди конюхов было две девицы, одна – грубоватая и деловитая по имени Вера, вторая – спортивная, профессиональная жокейка Катерина.
Все они, включая ветеринара, на неделе жили в коттедже, а сам Рубен располагался во флигеле, во второй половине которого ночевала бухгалтерша, когда оставалась на ферме.
После обеда приезжали спортсмены тренироваться и готовиться к конкурам. Для этого Рубен нанимал со стороны специалистов, которые готовили полосу препятствий на двух выделенных площадках. Они же раз в две недели косили траву на этих участках.
Вопросами разведения и селекции Рубен занимался исключительно сам. Он являлся официальным заводчиком национальной Ассоциации коневодства и постоянно посещал обучающие семинары. Приглашал специалистов, советовался с отцом. Устраивать торги ему помогала вся его команда. Он каждый день объезжал на своем рысаке ферму до самых границ, и верный пёс везде следовал за ним.
Сегодня утром он ждал машину с овощами для корма, поэтому отправился ее встречать, чтобы водитель не заплутал. Такое бывало, ферма находилась в уединении, окруженная лесом и протекающей совсем рядом лесной речкой. Он любил эти места и часто ездил на прогулки, осматривая окрестности. В поселок на лошади не появлялся, если и наведывался туда в магазин за чем-нибудь, то на внедорожнике. Но это бывало редко, потому что все съестные припасы ему доставляли из города.
***2
Между тем Фрося, любимая кобыла рысака Хирона, собралась жеребиться. Ветеринар дежурил в ее деннике всю ночь. Утром его сменил конюх Иван, но и Рубен все время находился рядом, даже на объезд территории не поехал, потому что Хирон нервничал и рвался к Фросе. Оседлать его в таком состоянии не представлялось возможности. Рубен гладил Фросю, шептал ей ласковые слова, и ждал, когда ветеринар поспит хотя бы три часа. Выжеребка у Фроси была первой, поэтому Фрося тревожилась, ржала, вела себя крайне беспокойно. А еще плакала настоящими слезами. Слава богу, пришел ветеринар и прогнал Рубена:
-Иди-иди, Кен, она чует твои переживания, вот и мечется.
Рубен вышел из конюшни, но не успокоился. К нему подскочила бухгалтерша:
-Договоры продлить нужно, подпиши!
-Отстань, не до чего мне сейчас! – рявкнул на нее Рубен и вытер нос, из которого предательски сочилась слёзная влага.
-Мало ли ты жеребят принимал. Чего так переживаешь? – удивилась Лизавета.
-Фрося первый раз…
-Да все будет нормально. Петрович опытный ветврач.
-Много ты понимаешь! Хирон тоже мечется, всё понимает, чует опасность.
Однако Лизавета все же увела его во флигель, в свой кабинет и заставила подписывать бумаги. А когда он освободился, ветеринар уже послед у Фроси доставал. Рубен перекрестился и пошел посмотреть жеребенка. Фрося тут же ткнулась ему мордой в ладони.
-Молодец, моя ж ты девочка! – целовал ее Рубен в нос.
-Сладости не давай ей пока, – строго предупредил ветеринар, – А то я тебя знаю.
-Маленький кусочек, всего один, – посмотрел на него Рубен.
-Только один, – ответил Петрович.
Весь день Рубен чувствовал боль в сердце. После того, как уехали спортсмены, он забрал Хирона с левады, оседлал и поехал осмотреть границы своих владений. Ему хотелось побыть одному. Хирон не мешал ему в этом, напротив, помогал. Рубен думал о бухгалтерше. Когда сегодня он подписывал бумаги, что она подсовывала ему, то уловил ее запах. А еще, когда она наклонилась низко к столу, показывая ему, где нужна подпись, он невольно скользнул взглядом в вырез ее блузки на груди. Раньше он сказал бы, что она аппетитная дамочка. Но сейчас все было по-другому. Недавно он узнал от знакомых, которые и представили ему Лизавету в свое время, что она развелась с мужем из-за своего романа с парнем моложе ее на 15 лет. Не сказать, чтобы Рубен хотел завести с ней шашни, его просто очень удивило это. Теперь он понимал, почему ей не в тягость мотаться в город на все выходные и среди недели, когда на ферме самый лучший отдых изо всех возможных, почти курорт.
Жеребятами всегда занимались девчонки. Рубен после подписания бумаг пошел посмотреть на новорожденного. С жеребенком уже сидела Катерина. Фрося не возражала, потому что пока не знала, что делать со своим чадом. Она тыкалась носом в плечо Катерине и фырчала. Вера тем временем убирала мокрую солому из-под кобылы и заменяла ее сухой.
-Хорошенький такой, крепенький, – сказала Катя, – Вот-вот сам на ножки встанет.
Рубен внимательно смотрел, но она делала все правильно. Да и Фрося доверяла ей больше, чем Вере.
-Смотри, осторожней, – сказал он, – Чтобы Фрося тебя рефлекторно копытом не задела. Она пока не успокоилась еще.
-Маленький… как же ты его назовешь, Кен?
-Пока не знаю. Сердце до сих пор не на месте. Посмотрю по каталогам, тогда и решу.
-А можно, я придумаю ему имя? – спросила Катерина и посмотрела на него снизу вверх, потому что он стоял, а она сидела на корточках рядом с детенышем.
-Ну… придумай, – ответил Рубен. Он впервые разглядел ее, даже цвет глаз – карие, в точности как у Фроси.
-Ладно, занимайся… пойду я, – сказал он, потому что вновь почувствовал непонятную боль в груди.
-У тебя сердце болит? – спросила Катя.
-Да,
