Утро выдалось прохладным. Легкая кисея тумана покрывалом стелилась над водой. Море еще спало. Оно дышало ровно, тихо и глубоко. Сонные волны лениво накатывали на берег.
Пляж был пуст. Лишь у одной из перевернутых лодок, что находились рядом со спасательной станцией, была какая-то возня. Шурша мелким ракушечником, из-под лодки показалась совершенно голая, словно из серой резины, морщинистая морда кота с большими раскосыми глазами.
Щурясь и принюхиваясь, кот долго смотрел на небо и, наконец прогнувшись, покинул своё убежище. Лениво потянув длинные задние лапы, он уселся рядом с лодкой и стал вылизывать свое голое кошачье тело, украшенное лишь небольшими неровными пучками серой шерсти на его шее и тонком хвосте.
Пахло осенью, морем и рыбой, которая лежала где- то рядом, привлекая кота своим запахом.
Быстро разделавшись с мелкой рыбешкой и налакавшись в луже у крана с табличкой «Для мытья ног», кот запрыгнул на перевернутую лодку, очень похожую на большую рыбу. Растянувшись всем телом и щуря от удовольствия голубые раскосые глаза, он грелся под лучами октябрьского солнца.
- Ты уже здесь, приятель, - неожиданно раздался рядом голос.
Это был немолодой сезонный сторож Иван Петрович. Летними ночами он охранял лодки и лежаки на пляже, а днем подрабатывал тем, что проводил морские прогулки для отдыхающих на своей лодке с мотором.
- Все, свернули последний киоск, и я расчет получил. Кончился наш курортный сезон. Станцию на зиму закрывают. Шторма, - объяснял Петрович коту. - Лодку сейчас брезентом укрою и больше делать тут нечего.
Человек развернул сверток. В туже минуту кот спрыгнул с лодки и с жадностью набросился на остатки курицы, лежавшие на бумаге.
- Ешь. Никто больше тебя шаурмой угощать не будет. Трудные времена настали у нас с тобой приятель.
Кот оторвался от еды и поднял на человека свою пару небесно-голубых глаз. Он смотрел таким понимающим взглядом, что человек не удержался и погладил кота по теплой голове.
- Осень дружочек, осень. Холодно уже под лодкой ночевать, – обратился он к коту. - Я бы тебя забрал, но не могу. Квартирка маленькая. В одной комнате толчемся и дочь, и я, а она еще и замуж собралась, – вздохнул Петрович и разочарованно махнул рукой. - Главное зиму пережить, а летом мы с тобой не пропадем. Начнем снова возить на прогулки, на дальний пляж и по ночам сторожить. Не пропадем, – он потрепал кота по лысой голове и большим торчащим ушам.
Тот недовольно отряхнувшись, почесал себе остроконечное ухо и замер, глядя на море, уставившись в одну точку.
- Ты, всё хозяев своих ждешь?
Услыхав вопрос, кот поднял морду, взглянул на человека и снова вернулся к созерцанию моря.
Сырой ветер, уже не такой теплый как несколько дней назад, гнал по воде белые барашки. Кот перебрался поближе к Петровичу и прижался голым боком.
- Я пробовал тебя пристроить. Никто не берет. Думают, что ты больной, плешивый какой. Они тупые и даже не понимают, что блохам негде на тебе жить, – человек обмерил взглядом животное и улыбаясь добавил: - Ну если только на хвосте или в твоей морщинистой шее прятаться. Про клеща подкожного придумали, что ты из-за него облез. И я дурак поверил. Напрасно только тебя мазью вонючей мазал. Кто ж знал, что это у тебя порода такая лысая. Зато на солнце не обгорел. - ухмыльнулся Петрович.
Кот почесал себя лапой за ухом.
- А, эти пару меховых заплаток- это вовсе не болезнь, - он погладил кота по морщинистой шее, из складок которой торчал пучок тонкой неровно растущей серой шерсти. – Это лишь, напоминание о принадлежности к кошачьему племени.
Кот щурил от удовольствия свои большие раскосые глаза на длинной голой морде и урчал. Рука отчетливо ощущала тепло животного, приятный легкий бархатистый пушок на голом теле, слегка выпирающие позвонки и два шрама – две истории, написанные на коже кота.
- Эх, люди, люди, - вздохнул он глубоко и убрал руку. Кот тут же стал тщательно себя вылизывать, но неожиданно напрягся всем телом, готовый вот-вот спрыгнуть и шмыгнуть под лодку.
- Не бойся. Это Люська-моржиха идет. Киоск закрыли на зиму, вот она и шатается теперь без дела, - успокаивал Петрович кота, оборачиваясь на шум хрустящего под ногами ракушечника.
К морю бодрой походкой, с большой сумкой на плече, вышагивала крепко сложенная девица «слегка за тридцать» в короткой юбке, открывающей бесстыдно красивые ноги.
- Привет, Петрович. Кота решил на лодке покатать,- рассмеялась она.
Кот спрыгнул с лодки и уселся рядом. Пара кошачьих глаз внимательно следили за незнакомкой, потом перевели удивленный взгляд на Петровича. Ведь тот действительно иногда брал кота к себе на борт, когда возил отдыхающих на дальний пляж. Коту было небезопасно одному разгуливать по пляжу, люди часто шарахались от него или просто прогоняли, считая больным. Спрятавшись от солнца в носу лодки, кот хорошо переносил путешествие, наслаждаясь морской прохладой, получая по возвращению порцию свежей рыбы.
- Да не слушай ты её. Баба дура, - тихо пояснил он коту, пока та шагала к покосившейся деревянной ширме.
Вдоволь наплававшись, на ходу вытирая голову, Люська-моржиха направилась к Петровичу, продолжавшему сидеть на лодке, поглаживая кота.
- Вода еще теплая, градусов 12. Искупался бы ты, Петрович, и кота своего плешивого искупал. Пока водичка не остыла, - попыталась пошутить она, усаживаясь рядом. – Лодку красить пришел?
- Нет, весной буду красить, пришел кота покормить, - ответил тот.
- Люсь, возьми к себе его на зиму. Говорят, он породистый, умный очень. Едой я его обеспечу.
- Породистый, - рассмеялась Люся. - Видно, что породистый, так и прет из него его порода. Был бы породистый его давно бы отдыхающие забрали.
- Одна отдыхающая говорила, что это помесь сфинкса с еще какой-то породой. Она в котах разбирается, своего кота по выставкам возит.
- Я тоже в котах разбираюсь. Могу тебе уверенно сказать, что кот твой ни на того, ни на другого не похож. Этот страшный такой, ушастый, косоглазый какой-то, да еще и с клочьями мохнатыми. - Сфинксы они все лысые, а у этого из шеи клок шерсти торчит и на хвосте тоже, - произнесла она, обмеряя взглядом кота.
- Он на сфинкса только мордой своей длинной резиновой и похож. Глядеть на него тошно. Нет, Петрович, и не уговаривай. Я этого плешивого к себе даже за деньги не возьму. Такого увидишь ночью, от страха обомлеешь. Черт с хвостом, да и только.
Кот словно понимал, что речь идет о нем. Он сузил свои огромные глаза, в которых блеснуло что-то злобное от хищника и, отвел острые уши чуть назад. Складки над бровями сдвинулись, и морда животного приняла открыто недовольный вид.
- Себе забери. Дочку свою, Нинку порадуй котиком.
- Сама знаешь, Нинка замуж собралась. Квартира маленькая, сам не знаю куда приткнуться пока она там со своей любовью разберется.
- Вот так всегда. Детям всё, а себе хрен с маслом.
- Станцию на зиму закроют и медпункт тоже. Нинка жениха приведет, где жить будешь? С котом со своим под лодкой? – рассмеялась Люська. - Так он же лысый, не согреет. - Давай ко мне на зиму, со мной не замерзнешь. Я греть умею. - Она шутливо подтолкнула Петровича плечом.
- Иди в баню, Люська, - рассердился тот.
Люся хохоча поднялась и попрощавшись ушла.
- Черт в юбке, а не баба. Это тебе повезло, что не она на пляже шаурмой торговала. Если бы она, то ты бы от голода сдох.
Петрович с котом провели на берегу большую половину дня, пока не набежали тучи и поднялся сильный ветер, началось волнение на море. Кот стал плотнее прижиматься к Петровичу.
- Мудрый ты кот, терпеливый, не просишь, не спросишь, а по глазам видно, что все понимаешь. Петрович поправил ошейник с висящим на нем небольшим потемневшим медальоном, разобрать надпись на котором было невозможно, лишь несколько первых букв хорошо сохранились, по ним-то кот и получил от Петровича свое имя «Фил».
- Пошли, Фил. Есть у меня один план, а там дальше посмотрим. Он сгреб кота в охапку, посадив к себе за пазуху.
Шли они не долго, по узкой тропинке мимо новых домов и коттеджей располагавшихся ближе к морю, которые были обнесены высокими заборами и походили на сказочные замки. Поднимаясь все выше и выше по извилистой тропе к старым дачам, огороженных где сеткой, где покосившимися заборами. Строительство здесь уже давно не велось. Место не безопасное - близко река.
Петрович шел медленно, заглядывая в небольшие огороды, пытаясь определить давно ли здесь были хозяева. Он прошел почти до конца линии.
Было тихо, лишь доносился легкий шум бегущей с гор воды. Пожухлая трава, почти в рост человека, заполняла огород вокруг приглянувшегося небольшого домика.
- Вот это то, что нам нужно, - прошептал коту Петрович, оглядываясь по сторонам.
Кругом было тихо, ни в одной из дач не горел свет. Только в линии, которая была значительно ниже, в двухэтажном коттедже велись какие-то работы.
На калитке висел ржавый замок, прикрученный проволокой, исключительно для видимости. Открыв предательски скрипучую калитку, Петрович вошел во двор. Он пробрался сквозь высокую траву и подошел вплотную к ступенькам дома.
Дом был небольшой, штукатурка на нем местами отвалилась, обнажив блоки из ракушечника. Петрович тихо поднялся на деревянное крыльцо и заглянул в окно, но оно было такое грязное, что разглядеть что-либо было невозможно.
Кот словно чувствовал настороженность и волнение Петровича. Он принюхиваясь высунул голову из-за пазухи, пытаясь понять, что происходит. Потянув носом воздух, кот стал рваться наружу, больно царапаясь когтями. Петрович отпустил кота и тот спрыгнув, стал громко мяукать у незнакомой двери.
- Тихо, - строго приказал Петрович коту, пригрозив пальцем, и тот сразу замолчал.
- Наверняка ключ где-нибудь рядом, - размышлял Петрович, разглядывая большую замочную скважину. - Старый замок, таких сейчас днем с огнем не найдешь, - по-деловому произнес он. Ключик наверняка не маленький, в кармане такой носить не будешь.
Он пошарил по косяку над дверью и нащупал большой ключ.
Освободив ключ от паутины и несколько раз вытерев его об штаны, Петрович вставил его в замок, но тот не сразу поддался. Только со второй попытки, приложив немалое усилие, он смог повернуть его.
При тусклом свете нашел рубильник и включил. Комната осветилась тусклым светом пыльной лампочки. Диван, шкаф, перекошенный комод без одной ножки и старый манекен с надетым на него длинным халатом, изрядно напугавший Петровича, были её скромным содержимым.
В небольшой прихожей стояла электроплитка и маленький обшарпанный холодильник, весь усеянный наклейками от жвачек.
- Тут можно и зиму пережить. Обстановка вполне сносная, и даже где-то уютная, - озвучил Петрович, обращаясь к коту. - Дочке мы ничего не скажем. Пусть думает, что думает. Скажем, что у нас все хорошо, а работа всегда найдется, - он радостно потирал руки.
Кот осторожно прошелся по комнате и запрыгнул на диван, показав своим довольным видом, что его всё устраивает. Петрович внимательно осмотрел содержимое комода и шкафа. Обнаружив в шкафу пару теплых носков, тут же смастерил коту уютную жилетку с капюшоном, прорезав в пятке пару дырок для ушей. Недовольный и комичный вид кота в обновке вызвал у Петровича улыбку.
- Зато не замерзнешь, - добавил он, едва сдерживая себя от
