На протяжении веков двумя основными бедами в России (согласно расхожему мнению) всегда считались дураки и дороги…
Но в истории страны бывали и такие периоды, когда обе эти напасти буквально объединялись в одной точке… в пространстве и во времени. Оставляя по себе не только тягостное «наследство», которое впоследствии годами приходилось разгребать потомкам, но и основательные бреши в государственной казне…
Граф Пётр Андреевич Клейнмихель, который в середине XIX века являлся Главноуправляющим Путей Сообщений и Публичных Зданий (что в переводе на реалии XXI века могло соответствовать объединённой должности министра транспорта и министра строительства), а также беспрекословным исполнителем монаршей воли, вполне гармонично сочетал в себе две основные российские напасти…
И, хотя официального поста «беспрекословного исполнителя монаршей воли» в Российской империи никогда не существовало, граф П. А. Клейнмихель остался в отечественной истории, главным образом, именно благодаря данной, так и не учреждённой «должности».
Вполне естественно (или, вероятно – «вполне противоестественно»), чтобы соответствовать подобным обязанностям в служебное и даже неслужебное время не один десяток лет, нужно было обладать особыми свойствами характера, как и особым чутьём к переменам императорского настроения и любым монаршим капризам. Что, судя по историческим свидетельствам, графу Клейнмихелю удавалось почти всегда.
Помимо же перечисленных личностных особенностей, Пётр Андреевич Клейнмихель являлся едва ли не самым известным в русской истории льстецом и казнокрадом, успешно и даже с определённым блеском воплотившим в себе обе эти ипостаси. Самым же известным лихоимцем в отечественной истории граф Клейнмихель остался, если не по количеству украденных из бюджета денег, то однозначно в плане системности, с которой он десятилетиями подходил к этому трудоёмкому и энергозатратному процессу.
Неудивительно, что на протяжении всей сознательной жизни графа Клейнмихеля за ним тянулся шлейф из курьёзных историй и откровенных, на первый взгляд, небылиц (многие из которых, к сожалению, для государства и отечественной казны, в дальнейшем оказывались былями).
Считается, что всю жизнь граф Клейнмихель страдал от эректильной дисфункции, по причине чего не мог иметь детей. И пусть чересчур взыскательного и щепетильного читателя не задевает тот факт, что в этом очерке приходится откровенно «ковыряться в грязном белье» нечистого на руку чиновника. По мнению современников и многих историков, именно причина физической ущербности знаменитого казнокрада и стала не только главной причиной его возвышения по службе, но и столь долгого нахождения возле государственной «кормушки». А также причиной «огромных нецелевых растрат» бюджетных средств, которые в итоге осели в карманах «коррумпированных чиновников и людей, непосредственно связанных с ними» (как сказали бы в «наше вечно нелёгкое время»)… Тех самых средств, которые могли бы пойти на действительно важные социальные проекты внутри страны. И пусть последнее звучит чересчур шаблонно и наивно, но трудно найти какие-то иные определения вполне очевидным явлениям…
Если в одном месте прибывает, то в другом неизменно убывает и оспаривать нерушимые законы физики и диалектики нет никакого смысла…
Дело в том, что, по мнению современников, все восемь детей графа и его второй супруги Клеопатры Петровны, были тайными, а значит, незаконнорожденными детьми самого императора Николая I от различных фавориток. Детей, которых семейство Клейнмихелей последовательно усыновляло и давало им свою фамилию. За подобные «услуги», как и исключительную преданность «верного паладина», император всегда лояльно относился к нечистому на руку графу. В течение всего своего царствования Николай I неизменно держал П. А Клейнмихеля в числе своего ближайшего окружения… не забывая «осыпать того исключительно хлебными должностями, гос. контрактами на различные проекты и громкими титулами» (даже графское достоинство было присвоено П. А. Клейнмихелю только в 1839 году. Официально за курирование быстрой перестройки и реставрации Зимнего дворца после страшного пожара 1837 года… и одновременно в год появления пятого «собственного ребёнка» в семействе Клейнмихелей. В результате чего ещё современники с иронией называли свежеиспечённого графа «Клейнмихель-Дворецкий»).
Чтобы «конфликты интересов» не бросались слишком явно в глаза, полученные от «казны» контракты на различные строительные проекты распределялись Главноуправляющим Путей Сообщений и Публичных Зданий между подрядчиками прямо или косвенно связанными не лично с ним, а «всего лишь» с его супругой, Клеопатрой Петровной. Мзда же или проценты буквально с каждого первого проекта, куда только могли дотянуться руки и аппетиты П. А. Клейнмихеля, оседали непосредственно в бездонных карманах самого графа. Что опять же стоило казне огромных и ничем не обоснованных дополнительных расходов.
К слову сказать, именно при графе Клейнмихеле и с «его лёгкой руки» в Российской империи возникли схемы оплаты жалованья «серыми» способами, а именно: «в конвертах». Что приносило автору «идеи» также немалый «побочный» доход.
Причём, как водится в таких случаях, сам граф не только не был отягощён какими-либо муками совести за собственное нескончаемое казнокрадство, но, судя по поступкам и личным заявлениям, был человеком не особенно большого ума. Более того, подчас казался откровенно ограниченной личностью. Тем более для тех высоких должностей, которые он последовательно или параллельно с другими постами занимал в государственной иерархии. С чем и были связаны иронично-курьёзные истории, в которые П. А. Клейнмихель нередко попадал…
…Благовещенский мост в Санкт-Петербурге строился с 1843 по 1850 годы. Проект был поручен талантливому инженеру Станиславу Валериановичу Кербедзу. Курировал строительство по понятным причинам непосредственно граф П. А. Клейнмихель. Проект был уникальным не только потому, что вписывался в городскую среду непосредственно Санкт-Петербурга, но ещё и оттого, что во время строительства было использовано много новых технологий, которые часто возникали прямо в процессе строительства.
В частности, несколько тысяч человек были заняты забойкой свай в Неве, что влекло за собой массу несчастных случаев, лишних расходов и сильно замедляло ход работ. С. В. Кербедз сломал себе голову, но придумал устройство, которое сильно ускорило сей «египетский труд» (как в то время называли долгую и трудоёмкую работу, которой не было видно конца, намекая, очевидно, на строительство Египетских пирамид). Проект устройства для скорейшей забойки свай был представлен на рассмотрение и утверждение Главноуправляющему Путей Сообщений и Публичных Зданий. Вполне естественно, что Кербедз ожидал как минимум устного поощрения за прорывную технологию, которая могла значительно ускорить ход работ и, как следствие, быстрейшее завершение проекта и сокращение на него казённых расходов.
Резолюция графа Клейнмихеля не заставила себя долго ждать. Инженер получил строжайший выговор от фактического министра с формулировкой: зачем он не изобрёл прежде сей машины и изначально ввёл казну в огромные и напрасные расходы…
Другая история, связанная с графом Клейнмихелем, произошла во время его объезда Российской империи для осмотра путей сообщений в разных губерниях. В каждом городе он назначал совещание с сотрудниками своего ведомства в строго определённое время. Первый курьёз случился в Москве: в назначенное время не явился ни один из вызванных чинов. Граф «рвал и метал», обвиняя московских подчинённых в саботаже и прочих «смертных грехах».
В конце концов разъярённого министра успокоили тем, что разъяснили ему: время в старой столице отличается от петербургского из-за разницы меридианов и вызванные сотрудники обязательно соберутся на совещание, но по Московскому времени…
Кратким отступлением стоит заметить, что до появления железных дорог, а с ними и точного расписания движения нового транспортного средства и систематизации графиков следования поездов, во всём мире было принято ориентироваться не на поясное, как сейчас, а на местное солнечное время. И в большинстве регионов Российской империи включительно, часы выставлялись именно в соответствии с солнечным временем главного города той или иной местности. О чём граф Клейнмихель не мог не знать…
Но такая же история произошла и в Нижнем Новгороде, куда Главноуправляющий направился с инспекцией сразу после Москвы. В назначенное время нижегородские чиновники профильного ведомства на совещание… не явились.
И на этот раз фактическому главе ведомства объяснили, что в Нижнем Новгороде свой меридиан и своё местное солнечное время. Чиновники же на совещание обязательно прибудут… но по нижегородскому времени. Граф Клейнмихель был в ярости.
– Что за бардак! – кричал он. – Я понимаю – своё время в Москве. Всё же Первопрестольная столица. Но в Нижнем-то почему?! Это что – каждый дрянной городишко в империи будет устанавливать собственное время?!
Естественно, при более внимательном анализе, последняя «легенда» с трудом выдерживает критику, поскольку Нижний Новгород находится восточнее Санкт-Петербурга и Москвы. А, значит, и местные чиновники должны были собраться на совещание намного раньше, чем назначенное время встречи наступило бы на часах Главноуправляющего, «живущего» в другом – более западном – часовом поясе. И вряд ли просто разошлись бы, если бы начальство не появилось к указанному часу...
С другой стороны, зная по историческим свидетельствам характер и «систему мышления» графа Клейнмихеля, вполне можно допустить, что какая-то версия той истории вполне могла случиться в Нижнем Новгороде, либо в одном из других городов Российской империи, куда «беспрекословный исполнитель монаршей воли» приезжал с инспекциями вверенных ему ведомств.
Увы, на протяжении многовековой истории и такие личности включительно управляли Российским государством… Личности, которые сейчас вызывают откровенные улыбки при упоминании об их «славных деяниях». Хотя современникам подобных государственных мужей было совсем не до смеха…
