Нина

Много лет тому назад со мной произошла одна история, о которой я и хотел бы рассказать.  Был у меня тогда один друг не друг, да и не знакомый, приятель что ли и вообще трудно вспомнить когда и на какой почве у нас возникли взаимоотношения, но что-то было и вроде как точкой соприкосновения была сестра Галина, с которой он, как тогда говорили, некоторое время гулял. Звали его Сашка, а кликуха была Круча. Невысокого роста, плотного телосложения рабочий паренёк, любитель выпить и подраться. Парень был задиристый и хулиганистый, но, тем не менее, несмотря на временами возникающие, между нами, трения, было и такое, у нас с ним были вполне дружеские отношения и не сказать, чтобы уж очень тесные, но достаточно доверительные. После окончания школы, так уж оно получилось, все как-то и куда-то разбрелись: и друзья, и знакомые. В ос-новном из нашего райцентра народ уезжал учиться в Иваново. Тогда высоко котировались технические вузы. И выпускники школ грезили поступлением в МИФИ, Бауманку и другие тому подобные престижные ВУЗы. Но реально стремящихся к этому было не так и много, Москва есть Москва. Так и своих желающих хватает. Да и требования к поступающим существенно выше, чем на периферии, то есть, не всякий и рискнёт. Так что Иваново наш крест.  В тот год в один только Ивановский энергоинститут, в который я тоже поступал, да успешно провалился, поступало несколько человек из нашего класса. В общем, оказался я в достаточно изолированном состоянии. Оставался в городе один единственный друг, говоря языком более позднего времени, я сказал бы: лучший друг. Впрочем, время показало, что не бывает лучших, худших друзей, просто они или есть или их нет, Юрка. Но мы с ним по окончании школы поцапались. Смешно сказать, но поругались по идеологическим причинам. Он утверждал, что Москва – это всё, только там ты становишься человеком, а жить в таком месте, как наша малая родина, захудалый райцентр, убожество. Самое интересное, что, окончив МГУ, всю свою жизнь он прожил не в столице, а пусть не таком же, более промышленно и культурно развитом, с большим населением, райцентре. А я любил свою малую родину и пошёл ва-банк! Дело дошло до драки, в которой в итоге меня даже держали двое знакомых ребят, чтобы я лучшему другу морду не набил. Это было лето 1968 года. Поэтому мы с ним долгое время, до поздней осени не контактировали. Но это несколько другая история. Но это объясняет многое, а почему так оно случилось, то, о чём я рассказываю. Именно в это время я, в некоторой степени за неимением ничего другого и лучшего, и сблизился с Кручей. Мы с ним частенько выпивали вместе, но даже если, когда и просто встречались, он всё равно и с трезва любил мне поведать, порассказать ка-кая у него замечательная подружка Нина. Я и видать-то её не видывал, но он, постоянно капая своими рассказами о ней мне на мозги, можно сказать, что заинтриговал меня и основательно. Именно поэтому, хотел бы я того или нет, но у меня появился некий неосознанный интерес к ней. То есть, почва под то, что случилось несколько позднее, готовилась загодя. Это теперь я могу гово-
рить об этом совершенно определённо, а тогда ну что? Рассказывал и рассказывал, и никакой реакции: мало ли у кого какая есть подружка! Мне-то до неё какое дело? У меня было в этот период аж две подруги и обе учились в Иваново. Одна в техникуме, а другая в институ-те. Приезжали они только на выходные, да и надо признать, особой любви тогда в тот период почему-то не было между мной и ними. Если что и было, то может быть только пожелание её как таковой, не более того. И вот судьба подсуропила, помогла это пожелание в той или иной мере воплотить в жизнь.
    Перед октябрьскими праздниками мы встречаемся с Кручей у него дома, а жил он рядом с хлопчатобумажным комбинатом, до сих пор хорошо помню и дом, и обстановку в доме в том памятный вечер. Сидим на кухне выпиваем, а пили у него чаще всего самогон. Тогда многие его гнали из-за его относительной дешевизны. Вода, сахар, дрожжи. Пара недель и считай готово. Народ-то жил достаточно бедновато и водку пить было несколько накладно. Хорошо уже с ним нагрузились и как всегда, он вновь и снова рассказывает о своей Нине, расписывает в красках какая она и чудная, и прекрасная. И тут, надо же, явление Христа народу: появляется она, та, о которой я так много слышал и которой только что шёл разговор. Они с Сашкой договорились сходить в дом культуры на танцы, вот она и пришла. Похоже, что он не только рассказывал мне о ней, но и ей прожужжал все уши рассказами обо мне. Интеллектом паренёк не блистал, не стоило бы ему этого делать, но, что есть, то есть. В общем, я тоже её заинтересовал, а тут личная встреча и ни она во мне, ни я в ней… не разочаровались. Так что сидим за столом, попиваем самогон и при-глядываемся потихоньку друг к другу. Глянулась она мне, а я ей тоже. Настоящая русская девушка. По внешности она типа жены Сухова из «Белого солнца пустыни», Екатерины Матвеевны, но в более спокойном нежно-деликатном варианте. Настоящая русская красавица. Приятная блондиночка и всё-то при ней: и лицо, и фигура, да и сама для общения вполне подходит: есть о чём поговорить. Но вот подходит время идти на танцы. Со стола убрано, Сашка малость отвлёкся на домашние дела, занимается чем-то в доме, мы же с Ниной идём на улицу. Не знаю, как уж  оно так получилось, но получилось же, однако, что при выходе на крыльце мы с ней начали как  дети играться, как Чичиков с Маниловым проявлять чрезмерную воспитанность и деликатность по отношению друг к другу, пытаясь непременно пропускать другого вперёд. Ну и допропускались. Поскольку я был уже нетрезв и на ногах стоял, тем паче после долгого сидения за столом, не совсем твёрдо, то получилось так, что дотолклись:  пришёл я в себя, лёжа на Нине на земле у крыльца. На мягонькой, нежной Нине! Как сладенько: сон! Скорее всего я, пытаясь пропустить её впереди себя,  потерял координацию движе-ний и упал, и при этом умудрился увлечь  её за собой! Именно в этот момент, когда я лежу на ней, мы смотрим в глаза друг другу, происходит нечто, что в корне меняет наши с ней взаимоотношения. Мы поняли, что Круча сам того не ведая подарил нам возможность влюбиться и мы этот шанс не упустили:  влюбились в друг друга и это было всё. Проскользнула искра! Достаточно малая, но её вполне хватило чтобы нам с Ниной довелось испытать чувство очень сильного взаимного притяжения. Чуть ли не помутнение разума. Потом были танцы, мы с Ниной делали вид, что ничего такого и не случилось, однако, чувство неловкости от произошедшего не оставляло нас: Сашка всё же был не совсем нам с ней чужой, но чувство взаимного притяжения было настоль велико и неодолимо, что мы, невзирая и несмотря на всё и вся, очень скоро стали с ней встречаться втайне от Кручи. Она училась в техникуме в Иваново и жила там в общежитии, и ей было недостаточно того, что мы с ней встречались по выходным. Хотелось большего. Именно поэтому она просила меня, чтоб на неделе я писал ей письма в Иваново. Но что вы, тогда я, эгоист стопроцентный, не понимал важности такого рода контактов и по сути, по большому счёту, игнорировал эти её просьбы. Зачем, для чего, да скоро увидимся, что зря бумагу марать – доводы далеко не веские, но меня-то они устраивали. Так что никаких писем. И это, несо-мненно не могло не сыграть определённую роль в развитии наших с Ниной отношений. Через годы дошло до дурня, насколько это было важно для крепости наших чувств. Встречались мы с ней по вечерам, как я уже говорил, по выходным: по субботам и по воскресениям. Вместе ходили на танцы. Завершались же наши встречи прощанием, вернее, стоянием до полуночи в подъезде её дома на первом этаже у батареи отопления под лестницей. И это было то самое лучшее, что и могло быть в наших взаимоотношениях. Я познавал женщину. И это совсем не то, о чём вы могли подумать, прочитав эту фразу. Конечно, нет. Был тогда я ангел во плоти: 17 лет, а моя первая женщина была у меня в 24 года, так что единственное, что я мог себя тогда позволить, так это целовать её и тискать, прижимаясь к ней всем телом плотно-плотно. И вот какой интересный момент хочу отметить, что имел место при наших этих стояниях в подъезде. Не знаю, почему и в связи с чем возникал её вопрос, но то, что запомнил, то запомнил. Когда мы с ней целовались, а она умела целоваться, очень многие и девушки, и женщины целоваться просто-напросто не умеют, тыкаются в губы как, извините, коровы, а она ещё как умела, ас, а в перерывах меж поцелуями постоянно твердила, как заклинание: «Юра, да?! Юра, да?!». И это, я вам скажу, было нечто. Она этим так меня заводила,  что порой казалось, что я теряю разум. Но единственно, что я мог тогда, при моём страстном желании на много большее – природа и против неё не попрёшь!, так это прижаться самому изо всех сил к ней, а её при этом к горяченной батарее в страстном желании слиться, стать единым целым с Ниной.  Ей это нравилось и по суще-ству, своими этими «Юра, да?!» она и провоцировала, и поощряла меня на это. Даже через годы ощущаю волнительность тех моментов. Ну а подтверждение тому то, что именно эта деталь и сегодня хорошо помнится. По сравнению со мной Нина была много опытнее в интимных вопросах, хотя бы по крайней мере потому, что до того она имела дело с Кручей, а он-то как раз, не в пример мне, ангелочком ну никак не был! Я же сама невинность. Но как это так может быть, тем паче все хвастаются своими подвигами, а я чем хуже? Так что тоже выдумывал невесть что, чёрт знает какие истории. Думаю, что не я один был такой, но кто, даже сейчас, признается в этом? Все мы были тогда мечтатели и фантазёры. Шестидесятые, время физиков и лириков. «Девять дней одного года», «Коллеги», «Ещё раз про любовь» и прочее, всё это создавало определённую почву для возвышенных мыслей. Это сегодня мы прагматики, рационалисты, а тогда романтики были.
    Так продолжалось несколько месяцев, всё было хорошо, дело шло к весне, но постепенно и к ней, и ко мне пришло осознание того, что наши отношения беспер-спективны. Они зашли в тупик. Да, мы нравились друг другу, были влюблены, но чувство влюблённости недолговечно, и оно мало-помалу сходило на нет, ну а по-том, ничуть не хочу принизить Нину, уровни интеллекта были у нас совершенно разные: интересы разнились довольно существенно. И Сашка как раз подходил ей намного больше, чем я. Мне много раз доводилось в жизни идти на разрыв, причём при достаточно разном при том уровне взаимоотношений, именно по причине разницы, нет, в уровне образования, оно-то как раз чаще всего не причём, а как раз интеллекта. Обычно это понимали раньше меня мои пассии, говоря, что я для них слишком умный. Всё! На этом всё кончалось, но я не в претензии ни к одной, хотя с высоты прожитых лет понимаю, что это вовсе не довод чтоб не быть вместе. Надо быть людьми и только-то, а всё остальное… тьфу и не более того! Однако вернёмся к нашим баранам. Ещё до того, как события стали стремительно меняться в направлении разрыва, произошло нечто, о чём следует сказать особо.
  В один прекрасный день, а точнее как-то ночью, это было скорее всего в конце марта месяца 1969 года, после того как мне исполнилось 18 лет. До 18 лет работа в ночь КЗоТом не допускалась, а работа на ком-бинате была трёхсменной.