Хроники Красного Литейщика. Циклон.

ХРОНИКИ КРАСНОГО ЛИТЕЙЩИКА.

ЦИКЛОН.

Последние девятнадцать лет, строго в январе, город Красный Литейщик исправно накрывал мощный циклон. Он мог продолжаться несколько недель подряд. Снег обрушивался миллионами тонн, ветер сбивал с ног, валил рекламные щиты, переворачивал фуры, температура скакала от 11 до 37-45 градусов ниже нуля.
Город был практически парализован обильным снегопадом и отсутствием нормальной видимости, временами невозможно было выйти из подъезда. Жителям приходилось вылезать на улицу из окон, чтобы очистить входную дверь от сугробов. Редкие автомобили с трудом пробивались по дорогам, которые не успевали очищать коммунальные службы. Не выдержавшие заморозков трубы, заливали улицы живописными фонтанами, превращавшими их в зачётный каток.

***
Сотрудник охраны продуктового магазина Антон Коньков, торопился на смену. Полчаса борьбы с непогодой и он войдет в тёплое, спасительное нутро магазина. Антон повернул в сторону Первомайской улицы и громко выругался, ещё вчера тут был тротуар, а теперь непролазные, метровые сугробы. Придётся идти по проезжей части, а так, как видимость весьма ограничена, есть вариант попасть под трактор, но выбирать не приходилось.
Антон посмотрел по сторонам, нашёл промежуток между наносами и двинул вперёд, проваливаясь по колено в холодный пух. Неожиданно правая нога зацепилась за какой-то, твёрдый предмет. Антон попытался вытащить конечность, ничего не получилось. Он потянул сильнее. Наконец, нога поддалась и показалась на поверхность, но без ботинка. Антон не удержал равновесие и, чертыхаясь, проклиная коммунальщиков и циклон,  завалился в сугроб.
Натянув плотнее перчатки, стал разгребать снег. Ботинок никак не хотел откапываться. Показалось, что-то тёмное, Антон стал разглядывать предмет. Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега, отплёвываясь и протирая глаза свободной рукой, он потянул предмет на себя. Находка негромко хрустнула, Антон раскрыл перчатку, на ладони лежала синюшная, тупоносая сосулька. Охранник пригляделся и в ужасе отбросил её. Это был человеческий палец.

***
На столе для вскрытий лежала женщина с распоротым горлом, рядом с ней оттаивал указательный палец левой руки. Патологоанатом Кузнецов сидел поодаль на стуле, ковыряясь в смартфоне. В помещение вошёл следователь по особо важным делам Сергей Боровик. Увидев его, Кузнецов убрал телефон, подошёл к следователю, они пожали руки, после чего Кузнецов натянул резиновые перчатки и встал около тела.
- Когда произошло убийство? – спросил Боровик.
- Примерно три - четыре часа назад, - ответил Кузнецов, беря в руку скальпель, используя его, как указку. – Обратите внимание на разрезы.
Он указал на горло жертвы.
- Почти все раны короткие и горизонтальные, - продолжал тот. – На кой такое творить, не пойму. Проще от уха до уха распороть.
- Больше никаких повреждений? Следов соития? Что ещё есть? – продолжал расспрашивать следователь.
- Могу, чуть позже, представить полный отчёт.
- Мне надо сейчас. Десять минут назад на той же улице обнаружили ещё один труп с похожими ранами.
Боровик показал присланное фото, выведя его на экран телефона. Кузнецов взял женщину за подбородок, с силой задрал вверх, ещё раз указав на разрезы.
- Практически идентичные. Видите, как измочалено.
- Помалкивайте об этом, - сказал следователь крайне серьёзным тоном.
Он набрал номер, послушал гудки. На том конце сняли трубку.
- Павлов, это я, - произнёс Боровик. – Собирай всех…. Срочно. Начальство сам проинформирую.
Он попрощался с патологоанатомом и вышел.

***
На короткой цепи, прикованной к железному кольцу, вмурованному в бетонную стену, с ошейником на шее, ждала своей участи девушка. Её рот был крепко затянут скотчем, руки связаны, тело и голову густо покрывали гематомы от постоянных побоев, плюс она не ела уже несколько дней. Напротив неё, на табуретке, сидел он.
«Я знаю, кто я, - объяснял похититель. - А знают ли они, кто они? Даже не догадываются. Но я открою им глаза, помогу изменить существующий порядок вещей. Следующая их попытка будет лучше теперешней, они смогут встать со мной в один ряд, понять суть происходящего. Они станут лучше, чище, сильнее. Не знаю, скольких успею направить в нужное русло, но я работаю над этим не покладая рук…».

***
Прохор, которого назвали в честь прадеда, стоял возле гроба. Там, среди принесённых им цветов лежала мать. В морге постарались, отломанный палец выглядел не тронутым. Распоротую шею закрывал платок.
Холодный ветер развивал ленты на венках, замораживал слёзы. Хорошо хоть буря немного стихла, явив из-за рваных туч бледное, измученное непогодой солнце.
Прохор старался отогнать мысли о смерти матери. Не верил своим глазам. Совсем недавно они ужинали дома, она испекла чудесный пирог, пальчики оближешь. Мать умела печь и просто хорошо готовила, а теперь, из-за прихоти неизвестной мрази, лежала в гробу. Прохору истово захотелось поймать и выпотрошить недоноска.
С десяток родственников застыли у него за спиной, шепчась и переминаясь с ноги на ногу. Шёпот стал громче, послышались недовольные реплики: «Какого чёрта?», «Скотина», «Совести нет», «Прилетел стервятник».

Прохор обернулся. К гробу шагал его отец, держа в руке букет красных роз. Он бросил семью, когда Прохор пошёл в первый класс. Нашёл какую-то прошмандовку и со спокойной душой свалил, и вот сейчас, через столько лет, появился. Видно лучшего времени, чем похороны, не нашёл.
Они не поздоровались, отец знал, что сын его ненавидит. Он склонился над бывшей супругой, собираясь поцеловать в лоб. Прохор неожиданно для всех и себя оттолкнул его в сторону. Отец попятился, зацепив букетом платок на шее покойницы, ткань съехала в сторону, явив взорам шитое-перешитое горло.
- Что это? – невольно вырвалось у отца.
- Что?! – вспылила дородная тётя Клава. – А ты не в курсе что ль, сердобольный?!
Её попытались успокоить родственники, но она ещё больше завелась.
- Тварь, какая-то искромсала! Ты бы, Семён, валил отсюда, по добру, по здорову!
- Это не твоё дело! – разозлился отец. – Раскудахталась!
- Тихо, - прошептал Прохор. – Тихо.
И вдруг в нутрии него вспыхнуло пламя гнева: «Мать лежит мёртвая, а они тут срутся меж собой».
- Заткнитесь все! – крикнул Прохор.
Мгновенно наступила тишина, прерываемая всхлипами вечно больной бабы Тани. Через мгновение, кто-то подал знак могильщикам. Они резво заколотили крышку и стали опускать гроб в промёрзшую могилу. Родственники смиренно проходили мимо, бросая вниз комья земли. Когда прошёл последний, могилу зарыли. Земляной холм сразу начал заметать вездесущий снег.
Поминки прошли скомкано и тихо, никто не говорил прощальных речей, никто не плакал, родственники тихо скорбели. Через пару часов трапеза была закончена, стали расходится, желая Прохору крепиться и мужаться. Когда он остался один, к нему подошёл отец.
- Я очень сожалею, - начал он было.
- ПШёл ты, - огрызнулся Прохор. – Вали к своей тёлке.
- Кати больше нет, - ответил отец. – Умерла год назад.
- Что теперь хочешь?
- Загладить вину, помириться. Я поступил с вами очень плохо, но так уж вышло.
Прохор отвернулся.
- Я хочу мира, - говорил отец. – Что мне сделать, чтобы ты простил? Ведь кроме тебя у меня больше никого нет.
- Что сделать? – Прохор задумался. – Найти тварь, которая убила мать и…, - он провёл большим пальцем себе по горлу.
Желание и решительный взгляд сына напугал Семёна, но он взял себя в руки.
- Ты шутишь? За это по головке не погладят.
- Тогда убирайся из моей жизни.
Отец задумался.
- Хорошо сынок, - спокойно ответил он. – Я рискну сделать это, если поможешь.
Прохор уверенно кивнул, они пожали руки.

***
Пленница слушала и не слышала, все её мысли были о свободе и еде. Тело саднило от одуряющей, убивающей волю боли, благо руки теперь не были связаны.
«Та женщина на тротуаре. Да. Она не знала, что заслуживает лучшей жизни, чем сейчас. Я помог ей переродиться. В новой жизни она будет богатой, счастливой красавицей. Как это ни странно звучит, я знаю, что делать с самого детства. Тогда дед оставил меня одного охранять небольшое стадо овец, сам ушёл в село на несколько часов. И тогда явился он. Я видел его мощь и силу, это было великолепно. Я испугался. Он заметил меня и не тронул. Думаешь, пожалел? Нет. Передал свою силу и мудрость, принял меня, посчитал равным. Теперь я знаю, каков мой путь. Я – спасение».

***
Боровик вышел перед небольшой аудиторией оперативников, среди которой сидело его прямое начальство.
- Господа офицеры, - начал он. – Дело приобрело нехороший оттенок. Точно такие же убийства обнаружены в отчётах за прошлый и позапрошлый год. Не понимаю, почему на них до сих пор не обратили внимания. Возможно, потому, что некто потрошил бездомных и бродяг. В этой халатности ещё предстоит разобраться.
- Что вы хотите сказать? – прервал его полковник Яров.
- По моему мнению, - сказал Боровик, - в Красном Литейщике орудует серийник.
Присутствующие зашептались.
- Этого не может быть, - произнёс полковник. – Откуда? С чего вы взяли?
- Это происходит при каждом зимнем циклоне, - уточнил Боровик. – На уличных камерах наблюдения ничего не разобрать, только неясные тени. Этим он, несомненно, пользуется.
- Что предлагаете? – спросил полковник.
- Предлагаю возбудить дело о серийном убийце. Назовём его «Циклон».
Полковник задумался, встал с места, походил, покачал головой.
- До этого, мне казалось, что подобные случаи ничем не объединены, - сказал он. – Мне нужны доказательства.
- Чей-то труп? – спросил Боровик.
- А хотя бы и так, - ответил полковник. – Пока прямых действий, так называемого Циклона, я не вижу.
- Что ж, - сказал Боровик, - подождём.

***
Прохор с отцом, сидел на кухне, обсуждали план будущих поисков.
- Поговорил со знакомым ментом, - начал отец. – Он утверждает, что это серийник. Особенность в том, что он совершает несколько убийств сразу. По этому поводу у них недавно было собрание.
- Сволочь, - прошипел Прохор, сверкнув глазами.
- Причина выбора жертв, неизвестна, но возможно никакой причины нет. Просто режет.
- Как же его выследить?
- Предлагаю сесть ментам на хвост, попутно прочёсывать город, на предмет подозрительных прохожих, - произнёс отец.
- Надо достать ментовскую рацию или чего подобное, - предложил Прохор.
- Уже, - ответил отец, вынимая из стоявшей на полу сумки японский сканер радиочастот. – Менты уверены, что он режет людей только во время циклона, потом ложиться на дно. У нас мало времени сынок.
- Будем слушать полицейское радио круглосуточно, авось, что прояснится.
- По поводу оружия, - произнёс отец. – Можно достать обрез двустволки, но если остановят – срок.
- Доставай.

***
«Когда он уничтожил половину стада, то заметил меня. Остановился, подошёл, обнюхал. Я готов был умереть на месте от страха, но он ничего мне не сделал, просто ушёл восвояси. Дед был очень зол. Когда же я рассказал, как было дело, он сильно удивился и не стал ругать. Наверное, почувствовал силу переданную мне.
Они все чувствуют её. Особенно перед смертью, за которой следует перерождение и новая жизнь. Метель скрывает меня от любопытных глаз, в этом вижу одобрение бога. На сегодня я задумал нечто особенно потрясающее».
Девушка тихо плакала. Она была готова на всё, лишь бы он накормил и