Вина...

   Лето в тот год выдалось жарким. Листочки каштанов, ещё недавно радовавшие красотой огромных цветущих «свечек», пожухли и свернулись в багровые трубочки. Трава на клумбах у дома, несмотря на ежедневный «душ» из шланга, который устраивал дворник, была с рыжим оттенком. К полудню асфальтовая дорожка, ведущая к подъезду, нагревалась настолько, что можно было прыгнув и с силой придавив «горячий коврик», оставить на нём еле заметный отпечаток бабочек, которые словно для этой цели красовались на подошве босоножек семилетней Танюши.

    Девочке нравилась эта забава. Потренировавшись накануне, со знанием дела она вышла во двор в пик солнечной активности, чтобы «наштамповать» бабочек. После чего,  стараясь, красиво обводила контур цветными мелками, подрисовывала усики и под каждой бабочкой – по цветочку. Получился забавный «бордюрчик» из цветов и насекомых, ведущий в приятную прохладу подъезда.

   - Фу, Цезарь! Не смей этого делать! – кричала Танюша восьмимесячному спаниелю, который, причмокивая, слизывал с асфальта только что нарисованные цветочки.

    Но пёс упорно делал вид, будто ничего не понимал. Виляя своим коротеньким хвостиком и радостно тявкая, продолжал уничтожать «шедевры» асфальтовой живописи.

   - Если ты не перестанешь безобразничать, я всё расскажу Виктору, и он не повезёт тебя в лес погулять.

    Два слова «Виктор» и «погулять» действовали на пса подобно гипнозу.

    Вот уже пол года пошло, как Виктор неторопливо, но настойчиво  вошёл в жизнь маленькой девочки в качестве отчима. Привыкание не затянулось надолго. Тёплый, с хитрым прищуром, взгляд и добрая шутка могли разрушить любую стену. Расположить к себе ребёнка, на самом деле, не сложно. Достаточно просто быть рядом и общаться на равных (как будто на равных).

     На равных с Танюшей общался не только Виктор, но и Цезарь. Пёс не воспринимал девочку, как хозяйку. Видимо, в понимании Цезаря Танюша была таким же, как он, шаловливым щенком. Хозяин у него был один – Виктор, которого пёс понимал с полуслова и слушался беспрекословно. Танюшу злило такое поведение щенка. Она не могла понять, что делает не так, почему пёс, будто нарочно, делает всё наперекор. Вот и теперь, будто не слышал команды «фу», продолжал слизывать нарисованные цветочки с асфальта.

    - Ах, так?! Значит, не хочешь слушаться? Ну и сиди тут, а я пойду всё Виктору рассказывать!

    На слове «Виктор» пёс снова на мгновение замер, осматриваясь по сторонам.

    Танюша направилась к подъезду. Из кустов показалась рыжая морда дворового кота. При виде девочки он лениво открыл рот и протяжно мяукнул. Этого звука было достаточно, чтобы отвлечь Цезаря от разрисованного асфальта. Внимание пса переключилось на рыжего ленивца. Сорвавшись с места, Цезарь, громко тявкая, рванул в направлении кустов. Послышалось кошачье шипение, затем громкий вопль. Из кустов пулей вылетел орущий кот. Вслед за ним, взмахивая ушами, будто собираясь взлететь, бежал Цезарь.

    Танюша замерла на месте в изумлении, не успев сообразить, что надо бы отпрыгнуть в сторону.  Кот, обежав вокруг девочки, в считанные секунды, оголив свои коготки, резво взобрался по Танюше, словно по дереву, и замер на плече у девочки. В этот момент Танюша ощутила cильнейшую боль, пронизывающую до кости. Руки, спина, плечи девочки кровоточили. Сарафан, пропитавшись кровью, прилип к телу. Танюша, в испуге, не могла даже заплакать. Она сжалась ёжиком и зажмурилась.

    Кто-то из проходивших мимо взрослых сбросил с девочки обезумевшее животное. Заплакала Танюша, лишь когда увидела испуганное мамино лицо.

    Глубокие раны заживают очень долго и болезненно. После этого случая Цезарь перестал реагировать на кошек, и стал воспринимать Танюшу по-иному.  Словно отрезало. Как будто в сознании пса щёлкнул незримый выключатель. Возможно, выключатель под названием «вина»…