Упитанный гладкошерстный кот жгуче-рыжего окраса, неформальный лидер котовьей ватаги собственного двора и отвоёванных в безжалостных, - крови пролито больше, чем выпито молока, - схватках с соперниками близлежащих территорий, привычно потягивался, беззвучно зевая, лёжа на скамейке. По раннему времени она пустовала. Любительницы почесать язык и накормить котов да птиц, старушки из ближайшего подъезда, ещё изволили почивать в тёплых постелях, нежа успокоенное отдыхом сознание сладкими снами.
Лидер, покончив с утренней разминкой, сел в асану сфинкса и принялся зелено-песочными глазами сканировать двор в поисках того, с кем можно померяться авторитетом и хвостом. Таковы в недавнее время были да уже давно сникли, втоптав собственными лапами свою пронзительную кошачью песню в грязь деспотического подчинения. Сейчас установилась его, Лидера, автократия, неразделимая и непоколебимая над всеми и над всем. Тем, до чего могли дотянуться его сильные лапы с выпущенными когтями и без оных. Властвовал Лидер безраздельно над всем и пребывал в счастье.
Каждая гибкая, симпатичная самочка старалась стать послушной в его крепких лапах, с кошачьей покорностью сносили идейные послушницы его жесткие ласки, с кошачьим фатализмом предавались разнузданным гнусностям и забавам, всегда безропотно спешили на зов Лидера, неся в зубках лучший, по личному мнению, деликатес для Него, Единственного и Неповторимого. Лидер любил быть добрым и жёстким одновременно, он проповедовал политику блюдца с молоком и безграничного насилия.
Лидер на нюх не выносил всяких любителей обструкции, находившихся изредка под его началом. Как правило, это были пришлые коты и кошки, они что-то там кричали о демократии и свободе прав, и о многом ещё, что якобы стало обыденностью в соседних дворах. В ответ они получали крутой замес от верной гвардии Лидера – преторианцев, котов без сомнения и упрёка. Они без лишних слов и объяснений вбивали в головы новичков-ретроградов ошибочность их мировоззрения, попутно и доступно внушая, что можно сказать, сделать и правильно – прямо – смотреть.
Ночь темнее перед рассветом. Засинело небо. Послышалась перебранка дождевых капель с вечно недовольными и чем-то несогласными подоконниками. Лидер почувствовал голод и жажду. Голод управления и жажду командования. Эти два чувства съедали его. Он злился. Получив требуемое, преображался и тогда среди подчинённых разлетались добрые вести: сейчас можно к Лидеру подкатить с любой просьбой о воде в фонтане и жалобой на отсутствие рыбы в общедворовом пруду.
Время шло. Летели минуты. Сквозили мгновения. Двор оставался пуст. Лидер недовольно заурчал. Мех на затылке вздыбился. Хвост принялся мелко и нервно дрожать. Выждав ещё немного, Лидер выдал свой фирменный боевой клич: отзовись на зов, кто слышит!
Что тут началось! Со всех уголков, подъездов, подвалов и нор громкие крики, похожие в своём неистовом звучании на человеческие голоса, выстраданные чаянием, исполненные глубокой космической исключительности, резкие, как звук металла по стеклу, и мягкие – как меланхолическое пение дуды. Каждый голос вливался в общее звучание. Так весенние ручейки сливаются в единый сильный поток. Двор и воздух, и небо над ними наполнились голосами: каждое мяу подтверждало присутствие рядом верного клеврета. Какофония утреннего пробуждения заставила пробудиться ото сна и дома. Начали зажигаться окна. Распахиваться.
На первом этаже сердито отворилось деревянное окно, противоречиво звуча на все лады. Из него высунулась лохматая голова, сонное опухшее лицо, мятые мысли на нём нашли себе прибежище, прозвучали слова, подкреплённые брошенным камнем:
- Вот я вас, бесы неугомонные! А ну цыц! Ишь, раскричались, ироды! Устроили тут перекличку!
Глебовский, 19 марта 2024 г.
|
