Вишенка смотрела на летнее дачное небо и рассуждала, что уже не так юна, как хотелось бы. Она налилась зрелым соком, округлилась, стала более яркой и женственной. Но это наводило скорее грусть, чем радость. Так скоро сморшишься и станешь пьяной вишней под тенью жизни, годной лишь на настойку старикам.
Так получилось, что родилась она незаметной и застенчивой, без яркого блеска и куража, сильных эмоций. Потрясения обходили её стороной и делали существование спокойным, без особых радостей. Многие так живут.
Она болталась на ветвях жизни, овеваемая ветерком, но не терзаемая ураганами страстей.
Но была у неё одна отдушина, тайная мечта и надежда: познакомиться с соседом по даче немногословным Укропом. Она понимала, что была давно в него влюблена, тихо и безнадежно. Тайком, сквозь щелки ветхого забора наблюдала, как тот, встав засветло, осматривает свои владения: огород, цветник, тепличку.
Вишенке нравилось в нём всё: спокойствие, уверенность, какое-то отсутствие суеты, присущей нашей жизни. Жилище у него было небольшое, но основательное, уютное. Внешность не кричащая, но вызывающая уважение: легкая седина, аккуратные усы. Волосы трепал всё тот же ветерок жизни, отчего влюблённая чувствовала: они на одной волне, думала, что предмет наблюдения не замечает тайной слежки, но ошибалась. Каждый раз, выходя утром из дома, он бросал взгляд в сторону дачи за оградой, будто проверял, всё ли в порядке. А вечером, отправляясь на отдых, долго курил и смотрел на закат, тихо вздыхал.
Однажды под утро, в эту размеренную жизнь ворвался ураган. Смерчем закружил ветви деревьев, цветы, изгородь. Дождём обрушился на землю, смывая грядки, унося не дозревший урожай по дорожкам, ведущим с холма вниз, к реке, которые превратились в небольшие, но бурные речки.
Вишенка металась, не зная, что делать, как удержаться, не сорваться в мутную воду, смешанную с мусором, землёй, плодами. Сверкали зарницы, оглушал гром. По крыше барабанил ливень. Вишенка поняла, что гибнет.
Укроп, услышав шум непогоды, кинулся во двор к соседке, застал её в плачевном состоянии, цепляющуюся за дерево. Он протянул к ней руки, чтобы перехватить, но не удержался, и они вместе полетели в стремительном потоке, уносимые вихрем, как домик девочки Элли из детской сказки.
Зацепиться за что-нибудь не удавалось. Больно хлестала вода, били кочки на пути. Река бесновалась совсем рядом.
Укроп, с неимоверным трудом, одной рукой ухватился за ветку придорожного дерева, другой прижимал к себе грязную, мокрую соседку. Помог ей удержаться. Они перевели дух, отдыхали, успокаивая дыхание.
Неожиданно раздался тихий писк похожий на мяуканье. Наверху, среди мятущейся кроны, качался взъерошенный котёнок, истошно орал, выпучив от страха желтые глаза. Мокрая серая в полоску шерстка дыбилась на выгнутой спине. С дрожащих усов стекала вода.
Укроп , осторожно передвигаясь по тонким гнущимся веткам, добрался до животного, подхватил, осторожно спустил вниз, передал Вишенке.
Они замерли над бушующей стихией, прижимаясь друг к другу. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Котёнок стих, почувствовав тепло. Укроп старался крепко держаться. Вишенка замерла, боялась нарушить хрупкое равновесие.
Вскоре они заметили, что порывы ветра стихли. Дождь прекратился так же внезапно, как начался. Гроза угомонились. Небо, всё ещё серое, как подтаявший снег, начало постепенно менять цвет, будто художник лазурной акварелью раскрашивал рисунок. Солнечный луч проник между мазками, разросся, осветил землю. Разом проснулись птицы во всём своём многозвучии. Мир преобразился мгновенно, будто умытое лицо. Только потоки грязной воды с мусором напоминали о происшествии, но и они быстро иссякли, оставив беспорядок на своём пути.
Трое спасённых спустились с дерева. Котёнок отряхнулся и стал облизываться. Вишенка всё еще чувствовала сильные руки Укропа, его уверенность и тепло. Она улыбалась и твердила про себя, как мантру: «Как же я его люблю!».
«Как же я его люблю!» повторяла во сне Таня Вишнякова. Солнце заливало дачное окно, щекотало, будило, но девушка никак не могла проснуться. Нежность наполовину с тревогой котёнком свернулась у неё на груди. Это был реальный котёнок! Грязный, мокрый незнакомец урчал, как трактор. Его серая полосатая шерстка двигалась в такт. Интересно, каким Органом поют коты? Татьяна давно задавала себе этот вопрос, даже хотела спросить у знатоков передачи «Что? Где? Когда?». Но сейчас её интересовало, откуда взялся усатый гость, почему он такой промокший? И отчего тревожно на сердце?
Ах, да, сон! Её приснился ураган, они с Укропом чуть не погибли! Она выглянула на улицу. Ночью действительно была гроза. Сад и огород выглядели разоренными: ветки, кусты поломаны, плоды валяются, на дорожках следы потопа. Вот тебе раз! Сон в руку! А как же сосед?
Она накинула халат, выбежала на крыльцо, глянула за забор.
Павел Укропов сидел на завалинке, задумчиво курил, осматривал масштабы бедствия. Слышал движение в соседнем доме, поэтому знал, что всё в порядке, опасность никому не угрожает. Да ещё и хвостатый найдёныш юркнул в окно девушки, да там и остался. Значит, дела хороши. А ненастье под утро приключилось знатное, он уже хотел бежать на помощь, но всё обошлось.
Укроп посмотрел за плетень. На пороге стояла Вишенка, как он про себя называл свою тайную любовь. Девушка жмурилась на солнце, прижимая к себе котёнка, казалось, светилась в утреннем солнце. Рядом раскачивало ветвями под мирным ветерком дерево вишни, под которым огромными жёлтыми зонтами разросся укроп. «Не порядок, надо бы прополоть», - подумал Паша. Встал, бросил окурок, пригладил волосы и вошёл в соседскую калитку.
– Таня, я давно хотел тебе сказать…
– Знаю, Паша, я тоже…
– Так чего же мы так долго ждали?
– Наверное, его, Вестника!
Девушка кивнула в сторону котёнка, который деловито облизывал мокрую шёрстку.
Дачный роман, который так долго назревал, наконец, расцвёл вместе с погожим солнечным утром, соединив в единое целое две…, нет три половинки: Пашу, Таню и кота!
|
